Диана Чауш - Овермун
Браслеты Овермуна.
"...Не ищите правды в их словах: они рождены в обмане и ненависти. Пусть говорят о моей смерти, пусть правду вам указывают... Но знайте, что правда эта скована узами лжи. Не верьте их устам, пусть не вводят в заблуждение вас их благородные голоса и честные речи. Ибо знаю я, какова цена им.
Сей день будет последним дня меня. Страницы Книги кончаются, я дописал их, как велено было мне. И час мой пришел. С покорностью отдамся я своему убийце, и не стоит осуждать мой выбор. Не верьте, что погиб я, сраженный старостью: так умирают лишь те, кто потерял надежду. Но я ее полон.
Пусть тихими будут слезы ваши, а я знаю, что плач по мне вскоре настанет. Не верьте вашим искусителям, если скажут они, что все окончено. Не верьте, ибо отдаюсь я смерти, чтобы начать новое и лучшее. Придет время, и вся империя возродится. Но прежде быть ей забытой и оскверненной.
Не плачьте, ведь этой ночью быть положено началу. И каждый, кто будет убит по вине моей, возродится вновь. И исправит все, что будет, в грядущие дни.
Не печальтесь, если и в часы радости не явлюсь я вам, если и победа прогремит без меня. Я всегда буду рядом, пока жива хотя бы одна чистая капля моей крови - моей души.
Все начертано до нас..."
Послышался стук. Деревянная дверь бесшумно отворилась, когда посетитель услышал тихое позволение. Зашуршала ткань. В комнату вошел высокий темноволосый человек. Даже в уютном свете его лицо было очень бледно, и твердо, будто камень. А взгляд темных синих глаз холоден и неприветлив. Этот человек был укутан в легкий плащ, его руки были укрыты просторными бархатными рукавами.
- Вы еще не ложились спать, отец? - спросил он странным голосом. Холод и хитрость, неуловимая ласка проскальзывали в нем.
- Нет, Шимрон, входи, присаживайся... - хрипло ответил Акиллер, с сожалением глядя на недописанную строчку. - Как доехал? Мы виделись с тобой только несколько часов назад, а поговорить так и не успели...
- Прекрасно, - произнес тот, мягко опускаясь в предложенное кресло у круглого стола. - Погода, как всегда, была необыкновенной. И в Калиатре тепло, и в окрестностях... Мы с Аден замечательно провели время.
Акиллер незаметно ухмыльнулся. Он знал, что его дочери Адеинен, а ныне - жене Шимрона, вовсе не по душе прогулки с мужем. Он знал, как юная царевна презирала каждый миг, проведенный с этим холодным, нарочито любезным мужчиной. Он знал, как не хотела она связывать судьбу с ним. Но того требовал договор, недавно подписанный с темными - извечными врагами империи, которые пошли на мировую.
Старец задумался. Медленно потягивающий предложенное вино, темный не спешил с разговором.
Многие в Овермуне считали, что мудрый Акиллер подвергся помрачнению рассудка. Ходили слухи, что его отравили и заставили принять подобное решение. Ходили слухи, что старость - да еще какая старость, ведь ему было более пятисот лет! - сковала его разум. Ведь не согласится же здравомыслящий государь, имея при себе сильнейшую и самую преданную армию, подписать мир с существами, столетиями вынашивающими планы об уничтожении империи. Существами столь переменчивыми, что невозможно было угадать, какие силы движут ими. Не иначе силы Тьмы... Но Акиллер согласился. В залог мира отдал свою прекрасную дочь Адеинен Акиллер в жены предводителю темных - Шимрону. Конечно, были свои нюансы в том договоре, не допускающие посягательств на трон со стороны темных, но всем известно, что ни одна запись не способна удержать неведомую миру силу Войска Потустороннего.
Шимрон задумчиво глядел в искрящееся теплым светом красное вино. Сколько он не отгонял от себя эти мысли, все равно божественный напиток казался ему кровью.
Еще не пролитой кровью...
Воспоминания вновь нахлынули на него всесжегающей волной. Предводитель темных вспомнил то, что так сильно сжимало его сердце.
"Шимрон... Ты слышишь меня, Шимрон?.." - говорил потусторонний голос, похожий на эхо, отбитое от ледяной воды глубин земли.
"Слышу, Зелиал..."
По его щекам текли холодные слезы. Он стоял на коленях в каменном подвале, где по стенам стекали капли воды. Вокруг слышались их звонкие удары об игривые лужицы, легкое эхо пробегало по безжизненным валунам. Почти что мрак пожирал все здесь.
А особенно стену впереди, которая превратилась в сплошную черноту.
Он стоял на коленях, так как должен был склониться одному из своих наставников... Да, он слышал все.
Из тьмы привычно резко выглянуло мертвенно-белое лицо. Без всякого выражения на Шимрона смотрели стеклянные глаза, наполненные как будто вихристой смесью. Пухлые бесцветные губы, маленький рот. И не понять, мужчина или женщина глядит куда-то вперед, великое благо - не на тебя. Его глаза не движутся. Лишь губы медленно размыкаются в такт произносимым словам:
"Готов ли ты принять судьбу?" - говорило эхо.
"Готов, Зелиал" - ответил Шимрон, и не пытаясь стереть слезы.
"Ты ведь знаешь, какова цена твоей власти?.. Не так ли?"
"Знаю, Зелиал"
На какие-то мгновения воцарилось молчание. Страшное лицо тупо глядело в противоположную стену, льдистые вихри танцевали в его глазах, замерли бесцветные губы. Предводитель темных не смел нарушать тишину.
"Тогда твой путь предрешен... - прошептало вдруг эхо. - Убей!"
Слезы застыли в его глазах, как непролитые капли воска застывают в лучине. Наконец что-то человеческое шевельнулось в них, заставило умолкнуть. Ему хотелось не отвечать, а подняться, растереть затекшие ноги и, сев на коня, скакать прочь. Далеко-далеко...
Он знал цену власти, но платить ее не хотел.
"А нельзя ли... - произнес неуверенно, с мольбой глянув в мертвые очи Зелиала. - Нельзя ли избежать этого?"
Внезапно лицо скрылось во тьме, и ни шороха не прозвучало в тишине. Только струились по стенам капельки воды, звонко стучали о лужицы. Вода подрагивала, искрилась в тусклом, неясном свете, отражалась бликами на стенах.
"Не уходи, Зелиал!" - взмолился Шимрон, протянув к тьме раскрытые ладони.
Внезапно тьма дрогнула, растворилась. Из нее выскользнули восково-белые тощие руки. На длинных костлявых пальцах изгибались тупые когти. Зелиал держал в своих руках темный кинжал. Алый рубин посверкивал кровавыми пятнышками внутри. Руки были неподвижны. Зелиал молчал.
Шимрон с трудом поднялся с колен. Ноги не слушались. Холодными и влажными от воды пальцами он прикоснулся к почти черному лезвию.
"Убей! - вновь приказал злой дух, даже не показав лица. - Убей его Угнетателем! Ведь знаешь ты, что яды его не берут! - говорило эхо. - Ни Оликс, ни Шатра не смогут распознать этой глубинной силы..."
