Андрей Фло (Клаузов) - Дорога Испытаний
Когда-то давно, около ста двадцати миллионов лет назад, на планете существовало три материка. Эсер, Пентрон и Лоин. Но, по воле богов, произошла чудовищная экологическая катастрофа, в результате которой Пентрон раскололся на части, образовав собой эти самые острова. В то же время Эсер и Лоин наоборот столкнулись, спровоцировав образование гор в месте удара. В последующие годы, материки вновь принялся расходиться в стороны, и в данный момент их соединяет лишь узкий кусочек суши, длиной в семь километров. В простонародье этот кусок называется "Переходом".
Прошло много лет, и теперь лишь одним богам известно: почему Лоин переименовали в Гелион, а Эсер в Балстин. Есть легенда о том, что Зеркало Прощения…
Та-ак! А Фло Раус, видимо, уподобился богам, и занялся созданием, какого-т своего мира. И как же ты намерен его назвать?
Джео, учитель географии, склонился над партой Фло и его багровый колпак угрожающе навис над нераскрытым учебником.
Фло встрепенулся, и в недоумении взглянул на Джео. Его только что оторвали от сладостных размышлений о предстоящей игре, и поэтому он не совсем понимал, чего от него хотят. Оглядевшись вокруг, он успел заметить, как ученики поспешно отводят от него свои взгляды. Видимо, только что, двадцать две пары любопытных глаз глядели на него.
"У, коротышки, – со злобой подумал Фло. – Всё вам интересно, всезнайки чёртовы!"
Вновь взглянув на Джео (тот угрожающе постукивал магической указкой по раскрытой ладони), он спросил:
– Чего?
– Спускайся, говорю, с небес на землю. Я тут пытаюсь рассказывать классу об образовании материков нашей планеты.
– Да? – с усмешкой произнёс Фло, и снова оглядел класс. Все делали вид, что чем-то заняты и не решались взглянуть в его сторону даже краем глаза. – А я то думал, что это муха жужжит.
Кто-то из учеников фыркнул и по классу прокатился сдавленный смешок.
Глаза Джео обиженно забегали из стороны в сторону, а сам он весь побагровел, словно его колпак. Слова Фло его здорово зацепили, и он даже разозлился. Но лишь внутренне. Устав Академии Шелера запрещал выплёскивать свои эмоции на учащихся во время уроков. Для этого существовало другое время, и другое место. Он лишь нервно прочистил горло, и спокойно сказал:
– Боюсь, Фло Раус, нам с тобой снова придется встретиться на "разборе". Поверь, меня это очень сильно расстраивает.
"Надо же, одному сегодня удовольствие доставил, другого расстроил… И они мне ещё говорят, что я не разносторонний человек".
Эта мысль развеселила Фло, но он даже не посмел улыбнуться. Наоборот – горестно вздохнул и, виновато опустив голову, проговорил:
– Меня это тоже огорчает.
Джео, конечно же, не поверил его словам. Постоянным, и, практически, единственным посетителем всех "разборов" за последние два года, был Фло. Сам "разбор", как для него, так и для учителей, превратился в нечто, похожее на обязательный ритуал. Не провести "разбор" с Фло, было равносильно тому, что люди вдруг не справили бы Поминальный День или Новый Год.
Джео нервным движением руки ткнул указкой в учебник Фло, и тот, подпрыгнув, раскрылся почти в самом конце.
– Я хотел бы, чтоб к завтрашнему дню, ты наизусть выучил сорок пятую главу "Образование Гелиона и Балстина", – сказал Джео. Голос его, из мягко-спокойного, превратился в угрожающе-повелительный. Казалось – ещё немного, и он нарушит параграф из Устава Академии. А может, заодно, и остальные параграфы тоже.
На площади Единорога, близ Академии, звонко пробили часы, ознаменовав конец урока. Ученики за партами зашевелились, заскрипели стульями, доставая свои школьные сумки.
Джео оглядел класс и, всё тем же тоном, сказал:
– Я ещё никого не отпускал!
И убедившись, что класс, обиженно и недоуменно перешептываясь, расселся на свои места, вновь обратился к Фло:
– Завтра я обязательно спрошу у тебя этот параграф, будь уверен! И если ты не сможешь мне боле менее доступно его рассказать, то к твоей БОГАТОЙ коллекции низких баллов, добавится ещё один! Ты ведь знаешь – что это может означать?!
"Кажется, на этот раз я малость переборщил" – изо всех сил стараясь удержать рвущийся наружу смех, подумал Фло. Взгляд его был тупо устремлён на карту Элудита в своём учебнике.
– Во-первых: если к тебе обращается кто-то из преподавательского состава – будь то академик или практикант – будь любезен встать! – не унимался Джео.
Под напором его гневного взгляда, Фло медленно встал и сунул руки в карманы халата. Но, сообразив, что шуткам пришел конец, тут же вынул их и вытянул по швам. Сейчас он выглядел уже искренне напуганным.
– А во-вторых, молодой человек, я, кажется, задал вопрос! Или это снова муха прожужжала?!
Фло покачал головой. Он уже жалел, что вообще сказал про эту злосчастную муху. Намечавшаяся игра в "Башни", оказалась под угрозой срыва. Ведь, рассерженный Джео мог легко оставить Фло после уроков. В наказание.
– Тогда отвечай на поставленный вопрос! Что означает ещё один низкий балл в твоей Книге Учёта Оценок?
Фло тяжко вздохнул и пробубнил:
– Это означает, что в моём годовом табеле, по вашему предмету, автоматически появляется низкий балл. Не зависимо от результатов экзамена.
Джео довольно кивнул головой, продолжая:
– А что может означать низкий балл в годовом табеле?
– Я останусь на второй год, – сказал Фло, ковыряя носком туфли глянцевый паркет. А чуть позже, уже совсем поникшим голосом, добавил:
– Или буду с позором исключён из Академии.
Джео вновь кивнул головой.
Видимо, он добился того, чего хотел, потому что голос его вдруг смягчился:
– Я рад, что ты хотя бы это понимаешь. И по этому, могу сделать вывод, что к завтрашнему уроку ты, всё-таки, выучишь вышеупомянутый параграф. Ведь исключение из Академии – это, по сути, смертный приговор. Тебя не возьмут ни на одну работу в любой точке Гелиона.
И не сказав больше ни слова, Джео направился к двери. Уже взявшись за дверную ручку, он замер, несколько секунд задумчиво глядел прямо перед собой, а затем, не оборачиваясь, обратился ко всем:
– Прошу извинить меня за грубое обращение. Я… Все свободны.
И ушел.
3.
На третьем и четвёртом уроке Фло терзали сомнения: стоило ли покидать уроки ради игры?
Случай на географии, казавшийся по началу весёлой шуткой и чуть было не переросший в грандиозный скандал, оставил в его душе неприятный осадок. Всё случившееся, безо всякого сомнения, дойдёт до родителей. Рано или поздно. А если он еще и сбежит с занятий вдобавок, то это будет уже что-то из ряда вон выходящее. На такую наглость Фло ещё никогда не решался.
"А с другой стороны, – размышлял Фло, делая вид, что внимательно читает статью о восстании колдунов двадцать третьего столетия в учебнике истории. – Чего я теряю? Ну, подумаешь: ругани будет больше, чем обычно. Мне ведь не привыкать. Это можно пережить, а вот отыграться сегодня обязательно нужно! Это дело чести!"
