Катерина Шишканова - Янтарин
— Нет.
— Врёшь. Я же вижу — у тебя кончик носа покраснел.
— И что? — мальчишка на мгновение свёл глаза — такие же глубокие и янтарные, как у сестры — на кончике вздёрнутого носа. — Зачем она тебе?
— А тебе? — она хитро улыбнулась. — Как ты вообще жабу в руки взял, они же скользкие и с бородавками.
— С тобой же я как-то вожусь, — за спиной поспешно опустились рукава, что не укрылось от внимания девчонки.
— Отдай, а? По-хорошему прошу, Феликс.
Феликс тяжело вздохнул, обречённо зажмурился и замотал головой. Его сестра гаденько улыбнулась, подло ткнула брата в живот и тут же прыгнула ему за спину, выцарапав квакающую жертву произвола из его пальцев.
— Фелль!
— Какой ты всё-таки пресный, — удовлетворённо заключила она.
— А ты предсказуема, — огрызнулся он.
— Это почему?
— Потому что от тебя никто не ждёт ничего, кроме гадостей.
— Почему же ты со мной, такой ужасной, водишься?
Совершенно не интересуясь ответом, Фелиша присела у берега, не выпуская из рук многострадальной жабы. Взгляд её метался по жухлым прошлогодним листьям и мелким веточкам. Феликс ещё раз вздохнул, но никуда не ушёл. Присел рядом.
— Опять погребальный костёр устроишь?
— Не-а, надоело уже. Хочу найти соломинку.
— И?..
— И надуть. Только не спрашивай через что, поверь мне — не через рот.
Феликса передёрнуло.
— Пойдём, а, — почти жалобно попросил он. — Вечереет уже, меня комары загрызли. И вообще холодно.
— Ну так иди домой, — отмахнулась Фелиша. — Здесь недалеко.
— Лошадь-то одна.
— Небось не сахарная королева, не растаешь, если ножками протопаешь.
— Будешь такой вредной, сама пешком пойдёшь, — пригрозил брат. Его сестра только передёрнула плечами — ходить она не боялась. Точно так же, как лазить по деревьям и крышам палаца (и не только палаца, жрецы соседней молельни через одного поседели, когда на крыше главной башни обнаружили маленькую огненноволосую нелюдь с блестящими при луне глазищами).
— Фелль!
Девчонка сдержанно ругнулась, торжествующе квакающая жаба шлёпнулась под спасительную кувшинку, пустив по глади пруда несколько кругов.
— Чтоб тебя, — прошипела она, оборачиваясь к брату, но в его расширенных зрачках не было насмешки или желания нагадить сестре. — Слышишь?
Где-то далеко, скрытый деревьями старого городского парка, плакал колокол — старый бронзовый колокол, отлитый ещё древними мастерами и невесть каким чудом пришпиленный к часовой башне. Била в нём не было, но время от времени под купол залетал шальной порыв ветра, заставляя древний памятник петь на самые разные голоса иногда в течение нескольких часов. И тогда жрецы читали в его песнях знаки богов. Но на их памяти плакал колокол всего однажды — в тот день, когда с поля брани дракон принёс их мать…
Конь не стал задерживаться перед открывающимися воротами, перемахнув ограду и унёсся к палацу. Сжавшийся в седле Феликс страдальчески зажмурил глаза и мёртвой хваткой вцепился в разбушевавшуюся сестричку, пришпорившую жеребца.
— Не боись, Филя, — крикнула она, осадив взмыленное животное у крыльца. — Если что, до уборной доскачешь. — Пихнула брата локтем, скатилась сама, кинув поводья подбежавшему конюху и шумно ворвалась в палаты. Холодный мраморный зал встретил тишиной и запустением. Не сновали министры, не смеялись придворные дамы, не подглядывали вредные сенные девки, прирождённые сплетницы и доносчицы.
— А… где все? — Феликс заскочил следом, так же недоумённо протёр глаза.
— Ужасаются где-нибудь на площади, — буркнула Фелиша, тем не менее не удовлетворённая собственным предположением. Фрейлины и служанки наверняка там: охают, хватаются за сердце, падают в притворные обмороки, как принято в высшем обществе — желательно в руки неженатых молодых людей. Но где мужская половина?
— Нужно найти Милли.
— Что она тебе, Оракул всевидящий? — скривилась Фелиша. — Нужен батюшка. Ну или… — её передёрнуло, — Веллерен. Эта мерзкая Пиявка всегда в курсе всех событий, даже помнит имена горничных, бе.
— Юным леди не пристало подобным образом выражать свои чувства, особенно в адрес мерзких Пиявок, которые всегда в курсе всех событий, — вкрадчиво сообщили сзади. Феликс подскочил, громко икнув от неожиданности. Фелиша метнула в его сторону злой взгляд — шестнадцать лет старается привить брату чувства и реакции воина, хотя бы отдалённо напоминающие мамины, а выходит какая-то вялая размазня. Она и сама мало чем напоминает воительницу, скорей мелкая бандитка и вредитель, но в жизни не унизится до того, чтоб подскочить в присутствии вампира. Этого вампира. Мрачно скосила глаза туда, где обозначился советник отца, как всегда бледный и невозмутимый.
— Добрый вечер, господин советник, — процедила она. — Очень рада видеть вас в добром здравии.
Вполне удовлетворённый Веллерен кивнул. Строптивая девица его всегда немножко… забавляла. Эдакий надутый рыжий кузнечик, поставивший перед собой просто таки фундаментальную задачу — вывести его из себя. Вот и пыхтит теперь, раздражается почём зря. Мать близняшек тоже не сильно его жаловала — вампиры с её кланом никогда не ладили, но ей вполне хватало ума вести себя прилично и не позориться подброшенными в постель тарантулами.
— Не думал встретить вас в это время здесь.
— У нас нет комендантского часа, — один веснушчатый носик вызывающе задрался, второй постарался скрыться за лохмами отросших рыжих волос — хороший мальчишка, просто слишком нерешительный. В отличие от активной сестрёнки.
— Любопытное замечание, нужно будет при случае замолвить королю словечко о, бесспорно, полезном нововведении, — вампир хмыкнул. — Может хоть тарантулов из-под подушки вынимать больше не придется.
— Что случилось? — все свои грешки Фелиша и без его продёргивания прекрасно знала.
До того забавно: такие поразительно одинаковые внешне и совершенно разные внутри. Ведь оба поняли, что что-то неладно, но для неё надерзить неприятному типу намного важней, чем узнать правду, а он готов переступить собственную гордость, лишь бы знать, что с родными всё в порядке.
Веллерен нерешительно закусил губу, явив острый кончик желтоватого клыка.
— Думаю, вам нужно к себе. Сейчас я пришлю горничную с водой, чтоб смыли уличную пыль. А чуть позже к вам заглянет ваш батюшка, чтоб вы не волновались.
— Мы не волнуемся, господин Веллерен. Мы в восторге — целый палац к нашим услугам.
— Юная госпожа…
— Где все?
Не дожидаясь ответа, от Пиявки его всё равно не добиться, принцесса метнулась вверх по лестнице. И так понятно, что если что-то значимое, все заперлись в тронной зале, точнее — в неприметной комнатушке сбоку. Обсуждают нечто непременно важное и всеобъемлющее, злодеи. Единственное место в палаце действительно закрытое от её вздёрнутого носа. Даже в алхимическую лабораторию с четвёртой попытки смогла пробраться — хоть и разнесла в щепки дверь из морёного дуба.
