Андрей Звонков - Дорога на Регалат
— Соскущился, — хищно улыбнулся гость, — феришь?
Хозяин еле заметно пожал плечами, несколько равнодушно ответил:
— Если скашу "ферю", ты ше не поферишь мне, я лущше промолщу. И… — он кивнул на газету, — смотри, щто пишут!
— Франьё! Хольст — пешка… щто он мок сснать о проекте? Фолшепники пытались нас опмануть…
— Фитишь ли, — сказал хозяин кабинета, — мешки сщитают Хольста отной ис клющефых фикур ф нашей фойне и попете нат нами… Ты не сокласен?
— Мое мнение уше не имеет сснащения. Прошло мноко фремени, ты, наферное, фсе сапыл?
— Я фсе помню. Хотел пы сапыть, та не сапыфается… Если п ты не оттал прикаса статься, мы п сейщас не раскофарифали. Шисснь, таше такая, лущше смерти. Ты снаешь, какими нас штут ф сарстфе Песутешной?
— Я — снаю, — мрачно произнес черный. — Там мы снофа люти. Нэре мы такими не нушны.
— Сащем ты стесь? — повторил собеседник черного ория свой вопрос. — Фсе-таки ты сильно рискуешь…
— Песс прифкуса крофи шисснь кашется прессной, а, Серник? Ты-то уш сапыл, какофа она на фкус?
При этих словах орий, названный Серником, изменился в лице, в глазах появился хищный блеск, пальцы вцепились в край столешницы.
— Я нищефо не сапыфаю. Уше кофорил! Но если нато хлепать селёную пурту, я хлепаю и молщу в тряпощку. Ты-то непось и фкуса папоротникофой похлепки не сснаешь. Укостить?
— Та пропати ты пропатом с ней! — черный весь скривился, будто ему предложили что-то уж очень непотребное. — Терьмоеты, — сказал он и тут же пожалел. Чтоб перевести тему и сгладить напряженность обстановки, он вытащил из-за пазухи небольшой сверток, извлек из него черную блестящую пластину и отломил прямоугольную дольку.
— Покляти, попропуй, — он ловко перебросил кусочек на стол, прямо под нос Сернику.
Тот прикоснулся к плитке, сжал в пальцах и поднес к лицу. Ноздри дрогнули, мелькнул черный язык. Серник снова понюхал кусочек:
— Она! Откута?
— От ферплюта, — усмехнулся гость. — Растфори в теплой фоте и пей, этот кусок примерно на полофину щашки.
— Шутишь? — Серник откусил немного и теперь смаковал…
— Серьессно, ферплюшья крофь. Фысушена и расфасофана в прикеты.
Серник отложил кусочек, достал из стола термос с кипятком и сделал, как посоветовал черный.
— Снащит, ты решил меня растрафить, кофарный.
Гость пропустил замечание мимо ушей и, пока хозяин размешивал багровую жижу в кружке и пил маленькими глотками, спросил:
— Храм Песутешной на острофе есть?
Серник кивнул, не отрываясь от кружки.
— Это хорошо. А кто слушпы фетет?
Серник поставил на стол пустую кружку, облизнул верхнюю губу и ответил:
— Ты ефо снаешь — Хелирт.
— А тафно ефо фсяли?
— Лет тритсать уше тут. Рипенский патруль ф Харанте. Он орканисофал стесь храм, опщину, фсе саконно, никаких присыфоф к фосместию… Просит у Нэре милости тля фсех и терпения…
— Ммм… та, — только и произнес гость в задумчивости.
— Ну а ты кте?
Черный только помотал головой:
— Это лишнее. — Он поглядел на Серника: — Как себя щуфстфуешь?
Тот вот только что сидел за столом — и уже стоял перед гостем. Движения его заметно изменились, и в глазах зажегся такой же рубиновый огонь, как у черного.
— Тафненько я не пил ее… Но ты феть не укощать меня припыл?
— Ну, пощему ше? — сказал гость и протянул Сернику весь пакет. — У меня к тепе телофое претлошение.
— Я слушаю, — тот вернулся к столу, обнюхал пакет и произнес мечтательно: — А сапах!..
— Мне нушен орион.
От этих слов Серник не сел, а рухнул на стул:
— С ума сошел? Каштый крамм на ущете, кте я тепе фосьму?
— Ты тощно отупел от селёнофо терьма, Сер, ну напряки моски… Я тепе орканисую постафки сушеной ши-ту, — орий использовал старинное слово, обозначающее кровь для жертвоприношений, — а ты, са сщет тофо, что тфои рапотяки потымут фырапотку в нощь, всё, щто наперется сферх плана, сакотофишь тля меня.
— А если тело фскроется? Кто-нипуть стуканет мешкам?
— Та? — неподдельно удивился черный орий. — Это после тофо как ты их прикормишь ши-ту? Сомнефаюсь. Сснащит так, сатницу от стула оторфи и саймись орканисацией, я тфа раса ф нетелю путу тепе присылать ящики с питанием. Спрасыфать их путут с непа. Поэтому опретели тощно место — кута китать. И место, кте я саперу орион. Ты остроф сснаешь лущше меня, потыщи тощку ф корах. Пока мне нушно три ящика. Ты понял?
Серник уже только кивал. Гость закончил инструктаж. Он встал и направился к двери.
— Сколько тепе фоопще нушно ориона? — хрипло спросил Серник.
— Мноко, — черный орий развернулся у двери и повторил: — Мноко. И хоть ши-ту я тепе путу присылать ощень мноко, не путь слишком щетрым… Та, фот щто! Отфети меня к Хелу… Фот уш по кому я тейстфительно соскущился.
— Сейщас, — Серник спрятал подаренный сверток в сейф и повел гостя за собой. — Ты так сфопотно хотишь по острофу… феть ты ф росыске. А если кто усснает?
— Фы тут фсе спите на хоту, кто усснает? Щтопы усснать, нато хотя пы класа от семли потнять и поклятеть на меня… Та, умело мешшхи фас спеленали… — гость шел за Серником, в сторону от рудника. Наконец тот вышел на дорогу между плантациями и, указав направление, сказал:
— По прямой ити, слефа уфитишь пещеру. Фокрук фхота натпись — молитфа. Мешхи понащалу пропофали сакрыть храм, но мы отстояли… такая переписка, пюрократия… но расрешили.
— Это хорошо, — гость остановил уходящего Серника, — я у тепя еще пояфлюсь…
— Когда?
— Не фашно, кокта нушно путет. Ты, клафное, напери мне три ящика.
Гость качнулся в сторону и пропал, только взметнулись клубы пыли, указывая его движение по дорожке.
Серник понюхал пальцы, еще пахнувшие кровью.
— А щто? Мошет, и фернем сепе пылую слафу тетей нощи… (2) "Плакослофенна Нэре и топра к щатам сфоим", — произнес он начало орийской молитвы.
На дороге оседала пыль.
_________________
(2) Ории сильно шепелявят, их разговор лучше читать вслух — так понятнее.
(3) Дети ночи, Дети Нэре — богини ночного времени и холодного расчета, выгоды — самоназвание ориев.
Часть первая
Беглянка
Глава 1
Поздний зимний вечер опустился темно-синим покрывалом на пригород окружного центра Гразид, герцогства Норскап. Лекарь Орзмунд год назад переехал сюда в новый дом, специально построенный по особому проекту: в комнатах первого этажа входные и внутренние двери высотой четыре метра, а потолки в комнатах — все пять. Зачем так? Лекарь Орзмунз оперировал гендеров — трехметровых человекообразных существ. Вот для них он и спроектировал новый дом, разместив на первом этаже комнаты-палаты и операционную с огромным столом.
