Сергей Шведов - Яртур
– Побили посольство асов на самой границе Сколотии, – вскричал Смур и тем надолго погасил радость в сердцах князя Авсеня и его ближников.
– Границу они пересекли? – уточнил существенное боярин Облога.
– Пересекли, – ответил с горестным вздохом мечник.
– А княжна Олена?
– Не нашел ее воевода Басога ни живой, ни мертвой, – развел руками Смур. – Не иначе как дусени постарались, им дружба Сколотии с Асгардом как кость в горле.
– А я что говорила! – встряла в мужской разговор Лада. – Они и коров угнали, в том уже нет сомнений.
– Да погоди ты с коровами! – рассердился Авсень. – Без тебя тошно.
Пришла беда – раскрывай ворота. И чтобы тем дусеням напасть на асгардское посольство еще до того, как невеста князя Авсеня границу пересекла. Тогда со сколотов спроса нет, они на чужой земле не хозяева. А ныне совсем другой расклад. Опростоволосился воевода Басога. Ведь сказано же ему было, чтобы принял Олену под свою руку сразу у межевого столба.
– Он что там ворон ловил или галок считал? – зло спросил у сотника Авсень.
– Кто ж знал, что асы так спешить будут, – вздохнул Смур. – Мы ведь с первыми лучами были у межи. А они уже лежат порубленные.
– Что ж Родегаст малую дружину с дочерью послал? – покачал головой Куделя. – Ведь знал же, что врагов у нас несчетно.
– Да где ж малую? – удивился Смур. – Двести витязей костьми легли на границе.
– Двести витязей! – ахнул Кобяк. – Да быть того не может! Чтобы одолеть столько асов, тьма дусеней нужна. Не могли наши порубежные воеводы такую силищу проспать!
– В том-то и заковыка, боярин, что не могли, – вздохнул Облога. – Родегаст Асгардский, чего доброго, тоже может усомниться в нашей честности. Решит, что мы сговорились с Волохом, дабы погубить его дочь и дружину.
– Бес бы с тем Волохом сговаривался, – досадливо крякнул Кобяк. – Мы, чай, себе не враги.
Имя князя Себерии Волоха было упомянуто боярином Облогой далеко не случайно. Сватался Волох к Олене, но получил от упрямого Родегаста отказ. И наверняка затаил злобу. А когда узнал, что владыка Асгарда отдает свою дочь за Авсеня, решил посчитаться и с тем и с другим. От Волоха можно ждать чего угодно, мстителен князь Себерии и себе на уме. А война между асами и сколотами берам на руку, ибо она непременно ослабит и тех и других.
– Откуда Волох мог узнать о посольстве? – нахмурился Авсень. – Ведь, кроме нас с вами, о нем никто не ведал.
Взоры бояр, сидевших за столом, обратились на княгиню Ладу. Ей единственной приезд в Преславу красавицы Олены не доставил бы радости. А ревнивые женки куда как коварны.
– Опомнитесь, бояре, – возмущенно фыркнула Лада, – мне тот Волох кровный враг. Он погубил моего отца и братьев. Бояре переглянулись и почесали затылки. Права была младшая жена князя Авсеня. Слишком много крови между берами и орланами, чтобы дочь убитого князя Ария стала водить дружбу с Волохом. Все ж знают, что стольный град Орлик разорил Волох. Говорят, что князь Себерии мстил Арию за своего ослепленного отца. Все может быть, конечно, но ведь сам Волох на пару со своей матерью Турицей того Коломана согнали со стола.
– Так, может, не Волох побил асов и похитил княжну, а сам Слепой Бер, – предположил боярин Кобяк. – Ведь к его несчастью не только Арий, но и Авсень с Родегастом руку приложили.
Скользкую тему затронул Кобяк, очень скользкую. Недаром же князь Авсень глянул на него разъяренным зверем. Слепой Бер был рахманом, изгнанным с острова Блаженства за какую-то никому неведомую вину. Колдовская сила его была велика, и если бы не Турица, опоившая мужа сон-травой, он по сию пору сидел бы на великом столе в Себерии и Биармии, пугая соседей медвежьим рыком. После изгнания Слепой Бер ушел в Рипейские горы и там, на горе Хвангур, построил себе железный замок. И еще говорили, что окунулся он в Черную бездну в надежде вернуть себе зрение. Зрение не вернул, но душу потерял, и теперь назад к Прави ему хода нет. То ли Навь ему служит, то ли он сам стал ее рабом.
– Говорят, что рахманы способны видеть и прошлое, и настоящее, и будущее, – вздохнул боярин Куделя.
– Ну и сидели бы на своем острове Блаженства, – обиделся невесть на кого боярин Кобяк, – чего они в наши земли лезут!
– Я это к тому, – пояснил Куделя, – что Слепому Беру осведомители ни к чему, он сам способен все предсказать и все предвидеть.
Князь Авсень бояр внимательно слушал, а сам при этом теребил седеющую бородку. Видимо, собирался с мыслями. Решать в любом случае предстояло ему. А решение было трудным, страшным было это решение. Куда ни кинь, всюду выйдет клин. Затевать войну с Волохом – себе дороже. Со Слепым Бером – тем более. Но ведь и асы обиду сколотам не спустят. Выходит – война с Асгардом. Вот вам и выгодный союз с князем Родегастом! А ведь все бояре Авсеня к новому браку подталкивали. Всем тогда мнилось, что княжна Олена принесет мир и благоденствие в Сколотию. Да, видать, под несчастливой звездой родилась дочь владыки Асгарда.
– Олену в любом случае надо найти, – покачал головой Облога. – Порченая она или не порченая, но раз на нашу землю ногой ступила, значит, она тебе, Авсень, законная жена.
– Не учи князя, – вскинулась на боярина Лада. – Может, эта девка в сговоре была с Волохом и добровольно ему отдалась.
– Погубив при этом двести своих соплеменников? – удивился Кобяк.
– А хоть бы и так, – усмехнулась Лада. – Страсть, боярин, мозги женкам туманит, а уж девкам тем более. Волох в Асгарде бывал не раз, сумел, наверное, вскружить голову дочери Родегаста.
– Очень даже может быть, – неожиданно поддержал княгиню Куделя. – Волох блудодей известный. А если от нас ему некому было весточку подать, то злыдня следует искать в Асгарде.
– Я бы посоветовался с волхвами, – предложил Облога. – А то мы до вечера судить да рядить будем. А время-то идет, и след похитителей покрывается пылью.
– Баяна спроси, князь, – посоветовал Куделя. – Он средь волхвов самый старый.
В храм Даджбога князь Авсень отправился с большой свитой, но у Священной рощи спешился и далее пошел один, приказав боярам и мечникам оставаться на месте. Не то чтобы Авсень не доверял своим ближникам, но разговор с Баяном обещал быть слишком серьезным, не предназначенным для чужих ушей. Князь Сколотии шел по тропинке неспеша, зорко оглядываясь по сторонам. Конечно, волхвы не подпустят чужаков к священной роще, а уж тем более к храму своего бога, но жизнь приучила Авсеня не доверять никому, даже хорошо знакомым и даже родным людям. А главным его наставником в науке жить лишь своим умом был не кто иной, как рахман Коломан, прозванный позже Слепым Бером. Коломан ошибся только однажды, доверившись любимой жене Турице, но эта ошибка стоила ему власти в Себерии. Неужели этот далеко неглупый человек действительно наведался в Черную бездну? Но ведь, по слухам, из нее нет возврата. Во всяком случае, князь Авсень не слышал прежде, чтобы человек, ступивший на Калинов мост, когда-нибудь вернулся в мир Яви. Почему же должно повезти именно Коломану?
