Люциан Ферр - Чужая вера
– Хорош поддаваться, Храв! – раздраженно закричал победитель, вонзая клинок в деревянные доски настила. – Ты же обещал биться в полную силу!..
– Я и не поддавался, – раздраженно ответило ему обезглавленное тело. – Просто мне показалось, что… я почувствовал что-то такое… такое знакомое. Впрочем, не бери в голову! Лучше подай-ка мне мою и продолжим.
Победитель хмыкнул и метким пинком отправил отрубленную голову прямо в руки ее бывшего владельца. Тот без труда поймал не столь уж, как оказалось, жизненно необходимую часть тела, и принялся прилаживать ее на место. Через пару минут над пустынным морем вновь запели боевую песнь клинки.
Часть 1
Глава 1
А вы уверены, что это безопасно?..
Некто за миг до гибели
– В мире все взаимосвязано. Травоядные звери едят траву. Хищники охотятся на травоядных. В какой-то момент хищники погибают и их растаскивают падальщики. В виде переваренной пищи, а проще говоря, экскрементов, животные звенья данной пищевой цепи попадают в землю и на них вырастает новая трава, которая в свою очередь опять становится пищей для травоядных. И так до бесконечности. Конечно же, при условии, что в систему не будут добавляться новые звенья, которые своим появлением нарушат установившийся баланс…
Громкий голос лектора спокойными волнами катился по аудитории, заставляя часть студентов отчаянно зевать, а другую что-то судорожно записывать. И первых было значительно больше, чем вторых.
– Кроме всего вышеупомянутого, – мерно продолжал преподаватель, не обращая внимания на гул, стоявший в аудитории, – эта взаимосвязь имеет и другие формы. Например, каждый элемент, да и сущность вообще, имеет свою противоположность – антагониста. Приведу несколько понятных вам примеров. Противоположностью света является тьма, порядка – хаос, огня – вода. И так далее. Это перечисление можно было бы продолжать бесконечно, ибо, как я уже сказал, абсолютно все имеет своего антагониста. Соединение таких сущностей крайне проблематичное дело, потому что…
Лектор вдруг замолк и полным бешеной ярости взглядом впился в одного из студентов. Тот настолько увлекся, рассказывая о чем-то своему соседу, что совсем забыл о лекции и теперь говорил в полный голос.
– Нет, ты только представь себе! – говорил статный блондин, привычным движением отбрасывая непослушную прядь с лица и разрубая ладонью воздух. – Я тогда только-только начал расслабляться. Только решил ослабить бдительность и хорошенько отдохнуть. Как вдруг эта сволочь вышибает дверь ногой и врывается в комнату с криком «Ты подсунул мне фальшивые монеты, паскудник»! И в этом она обвинила меня. Ты представляешь? Меня?!! Героя, чья честность сравнима разве что с доблестью. Какова наглость! В общем, я не стерпел столь грубого обращения и без сожаления покинул это гнездо порока и разврата. Эх, а ведь там были такие девочки…
Блондин печально вздохнул и мечтательно закатил глаза. Для лектора это оказалось последней каплей. Он тихонько скрипнул зубами и, с огромным трудом разжав сведенные от злости челюсти, обратился к студенту:
– Ученик Хиаро, полагаю, все это время вы очень внимательно меня слушали и отвлеклись лишь пару минут назад.
– Вы абсолютно правы, магистр Ферош, – не сразу отозвался блондин, с трудом отрываясь от прекрасных грез.
– В таком случае вам не составит труда максимально сжатыми тезисами сообщить общую идею того, что я пытался до вас донести, – закончил преподаватель и замер с непроницаемым лицом. Лишь в глубине глаз мерцали искорки злорадства.
Не получив вразумительного ответа и выждав для проформы пару минут, Ферош настолько искренне изобразил вселенскую скорбь на лице, что будь в аудитории театральные критики, они бы сейчас плакали от умиления. Впрочем, их здесь не было, поэтому ничьи рыдания не нарушали повисшей в помещении гробовой тишины.
– Неужели я ошибся?! – теперь на лице магистра поселилось вселенское удивление, которое очень быстро сменилось желчной полуулыбкой. – В таком случае, что же тогда дает вам право отвлекать соседа, рассказывая ему историю о том, как вас вышвырнули из дешевого бордельчика вместо того, чтобы слушать? Не отвечайте, позвольте мне самому угадать. Хм, возможно, вы настолько хорошо знаете общую теорию магии, что попросту не нуждаетесь в моих лекциях?.. Может, тогда вы поделитесь с нами своей мудростью? К примеру, расскажите-ка нам, Хиаро, в чем суть стихийной магии…
– Ну, раз вы настаиваете, магистр, – широко улыбнулся студент. – Магия это умение управлять силой. В смысле превращать силу в самые различные вещи. Например, огненный шар или просто огонек на кончике пальца. При этом часть силы теряется. Более умелый маг может снизить эти потери, а новичок… э-э-э, нет.
– Что за детский лепет! – скривился лектор, будто только что проглотил огромную бородавчатую жабу. – Такие слова простительны неграмотному крестьянину, а не студенту Фейронского Государственного Университета. Будьте любезны не позволять себе такого более и говорить четко и конкретно.
Хиаро натянуто улыбнулся и бросил умоляющий взгляд на соседа. Того самого, которому пару минут назад он рассказывал историю о неудачном походе в бордель.
– Магия, – мгновенно отозвался студент, перехватив взгляд, – это искусство построения заклинательных конструктов посредством вербальных и некоторых невербальных приемов, а также последующее их наполнение энергией, соответствующей конкретному конструкту направленности.
– Благодарю вас, ученик Вальро, – в эти слова магистр Ферош вложил столько язвительности, что хватило бы на не самый маленький город. – Может, вы еще и покажете нам что-нибудь. Так сказать, проиллюстрируете ваши слова соответствующим примером.
– Кринэ ар хи цет йрокао… – кивнув, принялся читать заклинание Вальро.
Минуты через три бормотанья подобной белиберды у него на вытянутой вперед ладони вырос лепесток пламени. Несколько мгновений студент любовался пляской огня, а потом погасил его, резко сжав руку в кулак.
– Неплохо, – кивнул магистр. – Но мы все уже успели удостовериться, что у вас поразительно хорошая память. Поэтому продемонстрируйте лучше что-нибудь не из учебника, а свое собственное.
– Увы, – не выказывая ровным счетом никакого сожаления, пожал плечами Вальро. – Но боюсь, мир не дал мне достаточно таланта для создания собственных чар.
– Та-ала-ант, – протянул лектор, будто пробуя слово на вкус. – Именно талант и отличает настоящего мага от деревенского знахаря, который вызубрил несколько простейших заклинаний, но творить по-настоящему не способен. Талант является той самой чертой, что разделяет жалких крохоборов и истинных творцов этого мира…
