Александр Сухов - Чужая
По окончании столь безжалостной расправы над хозяевами один из ворлов приказал двум оставшимся на ногах соплеменникам проверить состояние раненых товарищей. После чего он выглянул на улицу и громко крикнул во тьму:
– Ваша милость, оба готовы! Можно входить!
Вскоре на пороге возникла худощавая высокая фигура. Судя по седой клочковатой шерсти на лице и слегка поблекшему взгляду, этот ворл был весьма пожилого возраста. Он обвел удовлетворенным взглядом царящий в помещении беспорядок.
– Молодцы, ребята! – похвалил он нападавших и, не посмотрев в сторону пострадавших соплеменников, обратился к старшему группы: – А теперь, Зубан, в срочном порядке приступайте к раскопкам. Начинайте отгребать песок от лап твари, более конкретные указания получите немного погодя.
Вскоре оклемались и те двое ворлов, коих отправил в полет могучий хвост вайрона. Негромко охая и поминая недобрым словом "проклятых ящериц", они двинули прочь из хижины вслед за своими более удачливыми товарищами.
Пожилой ворл же тем временем, не обратив никакого внимания на начавшую впитываться в песчаный пол кровь и отвратительный запах, приблизился к столу, на котором покоился магический кристалл-индикатор. И, еще раз обведя взглядом помещение, задумчиво пробормотал себе под нос:
– Как просто все получилось. Расслабились ящерицы, не ожидали, что кому-то удастся блокировать их примитивную волшбу.
С этими словами он сгреб со стола продолжавший пульсировать ровным розоватым светом артефакт и спрятал его в складках своего балахона. Затем, загадочно усмехнувшись собственным тайным мыслям, направился прочь из хижины
К тому времени около двух дюжин ворлов, сменив мечи на орала, занимались тем, что с помощью широких лопат отгребали песок и попадавшиеся время от времени крупные камни от основательно присыпанных львиных лап изваяния.
Убедившись в том, что работа идет полным ходом, старик направился к начертанному прямо на песке на приличном удалении от загадочного основания правильному пятиугольнику, испещренному непонятными для непосвященного знаками. Остановившись перед означенной фигурой, ворл принялся что-то нашептывать себе под нос и время от времени шевелить пальцами. Окажись здесь какой-нибудь продвинутый в чародействе индивид, он тут же признал бы в этих каракулях многофункциональную пентаграмму. В настоящий момент означенный чародейский инструмент из режима широкополосного подавления магических эманаций перенастраивался в режим поискового щупа для обнаружение мощных энергетических концентраций особого свойства.
Вне всякого сомнения, старик был чародеем, и не самым последним.
Оторвав взгляд от пентаграммы, он скомандовал отнюдь не старческим, а хорошо поставленным громким голосом:
– Эй, Зубан, прикажи своим ребятам переместиться поближе к левой лапе чудища! Вход находится там.
– Слушаюсь, ваша милость! – тут же откликнулся тот, кого назвали Зубаном, и, обратившись к товарищам, в свою очередь распорядился. – Парни, слышали, что было сказано?! Кто слышал, выполняйте, а кто туговат на ухо, тому для восстановления слуха старина Зубан даст по зубам или в ухо! – И тут же, не дожидаясь, пока подчиненные по достоинству оценят шутку юмора, первым громко захохотал.
Страдающих тугоухостью не нашлось. Ворлы быстро перебазировались в указанное место и с удвоенной энергией заработали лопатами. Практически у всех присутствующих это место вызывало неосознанный ужас. Им хотелось побыстрее выполнить свою работу, получить на руки оговоренную сумму и поскорее сделать отсюда ноги, пока страшные ящеры не засекли незваных гостей и не заявились сюда в обычном своем боевом облачении, обозленные и при оружии. По этой причине они старались не шуметь и обменивались репликами только в самом крайнем случае и только шепотом.
Лишь старый чародей не боялся потревожить ни аборигенов, ни здешних духов, кои наверняка охраняли это жуткое место. Отдав приказание, он вновь вернулся к созерцанию магической звезды, при этом громко бормоча:
– А если окта?… Нет, все-таки лучше будет секста… а по этому фактору аккурат треугольник подходит. Правильный, с длиной стороны…
Рабочие не вникали в бормотание старика, лишь осуждающе покачивали головами. Однако никто, включая стайного Зубана, не решался сделать ему замечание. При этом каждый из них думал примерно об одном и том же: наниматель обещал такие громадные деньги, что ругаться с ним себе дороже. А ну как взбрыкнет и за дерзость сократит размер вознаграждения? А то и вовсе скажет: "Хватит вам парни и аванса". С этих магов станется, доказывай потом, что ты прав, ведь по их же требованию договор заключен на словах и нигде официально не оформлен. Тем не менее, вспоминая размер аванса, ворлы понимали, что денег у нанимателя было предостаточно, да и ценность того, что зарыто под монументом, сомнения не вызывала. Некоторые из рабочих даже подумывали о том, как бы предать старика и уйти со всеми сокровищами самостоятельно… Завлекательно, но невыполнимо: в столь дальнем забытом месте был непременно нужен проводник, да и на клад взглянуть стоило – вдруг там нечто-то пугающее или настолько отвратительное, что только чародей этим заинтересоваться и может?
Тем временем лопата одного из землекопов громко звякнула о какой-то каменный выступ. В ночной тишине этот звук прозвучал едва ли не как пушечный выстрел. Зубан отстранил работягу в сторону и, склонившись к самой земле, принялся внимательно рассматривать то, обо что ударилась лопата. Чтобы лучше было видно, он подсвечивал себе небольшим ручным фонариком. Вне всякого сомнения, это был верх арочного выступа искомой двери.
Стайный вылез из ямы и радостным голосом доложил работодателю о находке, но тот лишь неопределенно помахал рукой и, не отрывая взгляда от пентаграммы, сказал:
– Действуй, Зубан! Собери всех на этом участке, и чтобы через пару часов я мог свободно подойти к двери. Если все получится, я вдвое увеличу ваш гонорар.
Новость была озвучена принародно, а слух у ворлов был отменным, поэтому землекопы без лишних понуканий и прочих принудительных действий со стороны начальства побросали бесперспективные участки и дружно принялись откапывать загадочную дверь. Воистину старик либо глуп, либо ему деньги девать некуда, если он готов отстегнуть каждому из них по двадцать полновесных лагорийских империалов. На эти деньги на родном Ворлхайме можно было бы жить пару лет, практически ни в чем себе не отказывая. А если подойти к ним с умом, то и вовсе можно было бы завести доходное дело, чтобы к старости валяться на теплой печной лежанке и поплевывать в потолок, не заботясь о куске мяса насущного…
