Елена Козак - Ночная бабочка, или История одной любви
Я принадлежу другому миру. Последняя глупость — ревновать ночную бабочку. Мое тело, моя душа — товар. И покупатели на них найдутся!
Многих из тех, кто днем кричит о чести и достоинстве, ночью можно заметить в трущобах. Надев маски, добропорядочные граждане идут к девушкам, вроде меня, к главарям преступных шаек, к ворам, убийцам. Все, что бы развлечься, получить понравившуюся картину в свою коллекцию, или даже "заказать" недруга, которого пуля в бокале не смогла отправить в бездну.
Уже не первый месяц я знала Генриха. Так что, исчезновения кошельков, к счастью, пустых, были не редкостью и ничуть меня не пугали. Конечно, в первый раз, помнится, испугалась ни на шутку: представьте, прямо у вас из под носа исчезает, явно, недешевая вещичка, да еще и принадлежащая магу! Но потом все приелось. Как оказалось, маги не худшие существа нашего мира, встречаются люди и ужаснее…
Я Селина. Мне девятнадцать лет. Родилась в небольшом, но прекрасном городке Авиане у любящих меня родителе.
По крайней мере, в детстве я действительно считала Авиан прекрасным. Сейчас иллюзии развеяны. Когда попадаешь на самое дно, прекрасные дворцы на той стороне Тиари перестают тебя волновать.
Но когда-то все было иначе…
Наш город находится довольно далеко от столицы, но от этого не становится хуже. Из далека Авиан радует гостей высокими остроконечными башнями. На ратуше и день, и ночь горят огни. Они манят к себе путников, проезжающих трактами. Впрочем, достаточно редких в наше время.
Когда-то Авиан был столицей искусства, неким законодателем моды. Здесь жили лучшие мастера — искусники. Они без конца творили, увековечивали прекрасные мгновения для потомков. А затем настала новая эра. В мир пришла магия и перекроила его на свой лад. Зачем упрашивать надменного мастера, а затем еще годами ждать пока твой заказ будет выполнен? Гораздо проще заплатить магу.
Еще очень долгое время, пока магия окончательно захватывала мир, Авиан оставался островком, где жили древние обычаи. А затем магия поработила и их. На место изяществу пришла роскошь, крикливое богатство новых хозяев жизни.
Город очень быстро вырос. Когда-то он простирался лишь на правом берегу Тиари. Но постепенно и на левом застучали удары тесаков по дереву, крики подрядчиков и голоса безымянных строителей.
Поначалу на левом берегу жили бедняки. Все остальные, даже торговый люд стремился на правый. А затем это перестало иметь значение. На левом берегу появилась свои богачи. На правом теперь жили только семьи с вековой родословной и маги, которых аристократия, скрепя сердцем, приняла. Всем остальным путь туда был заказан.
Я с детства жила на левом берегу, но ничуть от этого не страдала. Мой отец был купцом. И он преуспевал. Несколько лавок в Авиане. В каждой только за прилавками стояло трое человек. А еще караваны, что привозили отцу всякие диковинки из чужоземья. Я могла ни о чем не волноваться и наслаждалась жизнью: капризничала, сбегала из дому на вечеринки, гуляла с друзьями до рассвета, а потом дремала за завтраком, и, конечно же, влюблялась…
Первые семнадцать лет моей жизни прошли безоблачно. Хотя в то время я так не считала. Постоянно дулась на родителей, плакала над глупыми обидами, а порой даже мстила. Сейчас это кажется смешным (если бы еще смех не был смешан с горечью!), но тогда все это было безумно важным, ведь таковой была моя жизнь.
Два года назад случилось непоправимое.
Ибо только смерть нельзя исправить.
В тот день я возвращалась с праздника. Он был посвящен нашему городу. Авиану исполнилось триста лет — весьма почтенный возраст, надо сказать.
С утра я выбирала себе одежду, красивую шляпку под цвет платья, цветы на локоны, туфельки…
— О, нет! Что случилось с бантом на носке?!…
Вот и пропускала мимо ушей все, о чем говорили мои наставники. Литература, музыка — они перестали иметь значение. Я и раньше не находила удовольствия в том, чтобы часами корпеть над книгами. А сейчас и подавно — я сгорала от нетерпения.
— Сегодня! После заката! Но почему же солнце так долго не садится?!
А в восемь вечера ко мне в комнату зашел отец и, ничего не объясняя (то, что в вечер на улице опасно он и так твердит ежедневно), запретил выходить на улицу…
— Но почему, папа, ты ведь обещал?!
— Я передумал. Это слишком опасно.
— Но что может быть опасного?! Я ведь иду с друзьями и с…
— С кем еще?
— Ни с кем. Оговорилась! — Я опустила вниз глаза, стараясь ничем не выдать свой обман.
Но в те времена я не умела лгать.
— Прекрасно! Но все равно ты никуда не пойдешь! — отец вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я топнула ногой от злости. А затем упала ничком на кровать, размазывая по лицу слезы:
— Ненавижу тебя! И маму тоже. Ну, почему вы оба всегда против меня?! Это несправедливо!
Мир, вообще, безумно несправедлив.
Не знаю, как долго я так пролежала. Возможно, всего пару минут, а, возможно, что и больше получаса.
Но внезапно раздался стук. Затем еще один. Кто-то кидал небольшие камешки в стекло. Я встала, быстро вытерла слезы с лица и подошла к окну. Внизу возле самой ограды стоял Дорин. Он улыбался, и в его темных глазах пробегали смешинки. Друг…, хотя какой он друг — любимый, звал меня на праздник. Я долго смотрела на него, потом махнула рукой и подбежала к двери, заперла ее на ключ. Открыла окно и вылезла наружу. Быстро скинула туфельки и по одной из колон спустилась вниз.
Подняться наверх было бы сложнее.
Но в тот момент обратный путь меня не волновал. "Доберусь как-нибудь" — самоуверенно решила я.
На земле я сразу попала в объятия Дорина. Он целовал меня, пока я не увернулась:
— Нам пора!
— Прости, забылся, — любимый предложил мне руку, и мы двинулись в путь.
Праздник уже начался. Огни, веселый гомон, яркие краски повсюду. Но идти еще было порядком. Все веселье проходило на правом берегу. И хотя мой дом находился на набережной, до единственного моста через Тиари было довольно далеко.
На улицах стоял шум. Люди вокруг были пестро одеты. Они улыбались и смеялись. В небе что-то грохотало и переливалось всеми цветами радуги. "Самый счастливый день в моей жизни…"
Самый ужасный день в моей жизни!
Праздник действительно оказался великолепным. Глава города — Жерар Лафер — решил пустить пыль в глаза совету столицы, королю и потому нанял огромное количество менестрелей, фокусников, акробатов. Пригласил даже магов.
Впрочем, тогда я не искала скрытых причин. Они были последним, что могло меня заинтересовать.
Имел значение только обнимающий и целующий меня Дорин. И буйство красок вокруг — феерическое действо. С одной стороны знойная цыганка, исполняющая зажигательный танец, с другой — фокусник, не перестававший радовать зрителей опасными номерами с огнем.
