Фриц Лейбер - Демон из тыквы
Однако вечно пьяная портовая потаскушка, как бы опровергая историю врунишки-актера, рассказывала подливающим ей вино матросам, что после нескольких сладостных часов интимной близости, Серый Мышелов, разомлевший от изощренных ласк, поведал ей удивительную историю. Мол, странствуя под парусом, друзья наткнулись на спящего спрута. Спрут был огромен и страшен. И надо же было болвану Фафхрду шутки ради треснуть монстра веслом. Спрут пробудился ото сна, открыл свои глаза-блюдца и в один миг разглядел обидчиков. Из воды, как гигантские змеи, поднялись щупальца. Каждая присоска на щупальце была размером с пивную бочку. Друзья схватились за мечи. Чтобы спрут не уволок лодку под воду, Мышелов метнул гарпун, а веревку от гарпуна намертво закрепил на корме. Хрупкое суденышко трещало в объятиях чудовища.
Спрут уносил лодку все дальше и дальше в бескрайние просторы океана. Друзья принялись рубить щупальца, но на месте обрубленного тут же вырастало новое, еще длиннее прежнего. И тут Мышелову в голову пришла безумная мысль. В лодке имелось ведерко со смолой. Мышелов оторвал от плаща кусок ткани, обмотал им острие меча и обмакнул его в ведерко со смолой. Как только Фафхрд с гримасой отчаяния, в очередной раз обрубил щупальце, Мышелов мазнул открытую рану смолой. И щупальце больше не выросло! Так, работая что есть мочи, друзья за пару минут лишили чудовище всех его жутких змеевидных конечностей. Спрут забеспокоился.. Увидев, что ему нечем хватать добычу, он разинул свой огромный, костяной клюв и вознамерился проглотить лодку целиком. Но тут случилось неожиданное. Щупальца снова стали прорастать. Только внутрь. Они, как гигантские осиновые колья, пробили тушу спрута, и чудовище на какой-то миг стало похоже на разросшегося морского ежа. А потом оно с жутким треском лопнуло...
Теперь уже не важно, кто лжет — летописцы, актеришка или пьяная потаскушка из замызганного кабака. Важно другое. Друзья оказались выброшенными на неведомый, пустынный берег.
Подобрав кое-что из уцелевшего снаряжения, приятели с большим трудом взобрались по крутым, почти отвесным береговым скалам и к своему ужасу обнаружили, что находятся на острове. Перед ними расстилалась небольшая, зеленая долина, кое-где заросшая лесом. В центре долины поблескивало небольшое озерцо, а по другую сторону, за грядой серых, поросших мхом скал синело море.
— Поздравляю, это — остров, — пробормотал Мышелов.
— Что мы островов не видали, — ответствовал Фафхрд и уверенно зашагал вперед.
Друзья спустились в долину.
— Странный, однако, лес, — заметил Фафхрд, оглядываясь по сторонам. Приятели вступили под сень невысоких, с редкой кроной, деревьев. — Птиц не слышно. Деревья, как старые метелки у слепой хозяйки. Не нравится мне здесь.
Мышелов презрительно усмехнулся:
— Это потому, что ты существо необразованное и дремучее. Тебе выпал редкий случай наблюдать клочок земли, где явственно присутствует флора при полном отсутствии фауны.
— Ну и жуй свою флору, — буркнул Фафхрд, — А что касается меня, то я долго не протяну без куска жареного мяса.
Приятели какое-то время шагали молча.
Вдруг путь им преградил огромный валун. Это был чудовищных размеров серый камень странной конусообразной формы. Больше всего он напоминал окаменевший нос великана, который был оторван в драке и брошен хозяином за явной ненадобностью. Вряд ли бы у кого нашлась охота проверить, каких именно размеров достигает сам бывший обладатель оторванного носа.
Фафхрд и Мышелов осторожно обошли валун.
— Смотри, какая штуковина, — с ноткой уважения в голосе проговорил Северянин.
— Да, занятный камешек, — ответил Мышелов. — И что удивительно — стоит он как-то странно.
Действительно, камень стоял странно, опираясь на землю узкой своей частью, что противоречило всем законам природы, и по логике вещей валун должен был давным-давно рухнуть. Однако же, он стоял незыблемо.
Фафхрд набрался смелости и толкнул камень своим могучим плечом. С тем же успехом он мог бы вычерпывать ложкой море.
— Не нравится мне все это, — проворчал Фафхрд, потирая плечо. — Здесь попахивает колдовством.
Мышелов ничего не ответил, только пожал плечами, тронул ладонью рукоять меча и двинулся дальше.
Лес поредел, деревья стали еще более голыми и какими-то более растрепанными и измочаленными, похожими на громадные, использованные зубочистки.
Приятели вышли на поляну. И увидели небольшой домик. Строение издали напоминало изготовившуюся к прыжку жабу. Крыша дома была покатой, причем один край ниже другого. По краям дверного проема, черного, как зрачок ведьмы, были прорезаны два круглых окна, затянутых бычьим пузырем. С двух сторон вдоль стен прилепились поленницы дров.
— Домик, — констатировал Фафхрд, — Жилье.
— Желательно, чтобы оно было человеческим, — отозвался Мышелов. — Судя по виду, в нем скорее всего обитает какая-нибудь нечисть.
При слове «нечисть» лицо Северянина словно бы окаменело. Он медленно вытащил из ножен меч и, как медведь на улей, двинулся к хижине. Мышелов хотел было что-то крикнуть, но потом махнул рукой, тоже обнажил меч и устремился вслед за Фафхрдом.
Тем временем Северянин обходил вокруг хижины, каждое мгновение ожидая атаки. Однако никто не собирался нападать.
— Прячутся, — процедил сквозь зубы Фафхрд.
Он крутанул над головой меч, всем видом показывая, что человек он бывалый и запугать его не так-то просто.
Из-за поленницы скользнула чья-то тень. Фафхрд зарычал и, подняв меч, ринулся вперед. Как назло, из земли торчал неразличимый из-за густой травы корень. Падение Северянина вряд ли можно было назвать изящным. Так, наверное, падает с моста подвода, груженная мешками с солью, погребая под собой и коней, и возничих.
Кое-как поднявшись, сверкая налившимися кровью глазами, Фафхрд лихорадочно огляделся. За спиной раздался чей-то смех. Фафхрд развернулся, готовый нанести удар.
Смеялся Мышелов.
— Одного раза тебе мало, — потешался Серый. — Я думал, достаточно того, что по твоей вине мы очень мило причалили к берегу, чуть не переломав себе ребра. Теперь ты решил всерьез научиться летать. Поздравляю. Первую попытку можно считать удавшейся.
Северянин опустил меч в ножны и насупился.
— Смейся сколько тебе угодно. Все равно на этом проклятом острове без колдовства не обошлось. Я это нутром чувствую.
Мышелов скроил выразительную гримасу и махнул рукой:
— Ладно. Пойдем посмотрим, чем можно поживиться в этой убогой лачуге.
С этими словами Мышелов скрылся в черном проеме низенькой двери,
Фафхрд немного потоптался на месте, как бы размышляя, стоит ли следовать примеру своего безрассудного напарника, однако чувство солидарности взяло верх, и Северянин, согнувшись в три погибели, шагнул через порог.
