Варвара Мадоши - Слово короля
Встала, к окну подошла, на город посмотрела. Красивая она была, королева Ала; хоть лицом, хоть статью. И возраст не портил ее, и заботы не сломили. Куда уж сложнее: королевство в руинах после войны всех против всех, наследников нет, не считая двоюродных сестер, сама сидит на престоле уже скоро двадцать лет и вроде как по праву — по мужу и по рождению — а все равно, не ясно, как крепко, надолго ли.
Отец Иннокентий склонялся низко, ниже, еще ниже — прямо профилю. Страшно ему не было уже; всякий страх со временем выцветает. Королева Ала походила на своего отца сейчас, принца Гаюса, и на деда, короля Карла IV, а к ним он привык. Отец Иннокентий долго верой и правдой служил королевской семье — кроме лет, которые провел в изгнании после смерти старого короля. Да и то… разве и тогда он не служил принцессе Але, единственной законной правительнице?..
А вот бывает страшно, когда они — истинные короли и королевы — смотрят в глаза. В глазах у них — колдовская синь, бурная тьма, дикий водопад. Не отступить в сторону, не солгать, не ослушаться приказа. «Говори правду, святой отец! Спрятать его хотел? Почему и как ты решился на это?» — «Прятал, ваше величество. Но зла не желал, Бог мне свидетель, ни вам, ни ему… Слабоумный он, блаженный, но добрый. Королем такому не быть, пешкой даже не быть в чужих руках… Думал — пусть себе жизнь проживет, как сможет…» — «Жив мальчишка?!» — «Жив», — отвечал он. — «Знаешь, где находится?!» — «Не знаю, ваше величество…» — «А понимаешь ли ты, отец Иннокентий, что по своей доброте подвел страну к новой дворянской войне?.. Стоит ему где-то всплыть… начать трепать языком… Стоит кому-то его узнать… Или если за границу он попадет, к нашим дорогим соседям…»
Давно это было. Простила в тот раз.
Но чувствовалось отцу Иннокентию: он к самому краю подошел, к самой черте, за которой нет спасения. И только взгляд этих синих глаз, черных к зрачку, удерживал его над пропастью.
У мальчишки Кале глаза были совсем не такие. Васильки.
* * *У королевы Алы была любимая башня, и когда смотрела она из нее на закатный город, то только губы кусала. «Закон о престолонаследии» лежал непринятый. Старшая из ее двоюродных сестер, наследница Асса, сбежала — и скорее всего сбежала с сыном герцога Терека, чтобы выйти за него замуж… а потом герцог со своей армией перейдет Золотую реку.
Герцог Виер, которого только за глаза, зная тяжелый его нрав, зовут королевским фаворитом, утверждает: войну они не проиграют. Но и не выиграют, скорее всего.
Герцог Виер честен и знает свое дело, королева Ала верит ему. Все годы царствования войско и пограничье были первой ее заботой, но работа далека от завершения.
Младшая из сестер, Анна, тяжело больна. Отец Иннокентий говорит — порча. Говорит, только если кто развеселит…
Королева Ала веселье ненавидела.
Вот он, Аллетан, каменный и белый, и река, и крыши — черепица с соломой. Она не как прочие принцессы: жила среди этих людей, ела их пищу, сражалась вместе с ними, ранена была вместе с ними… Тяжел был меч — выучилась стрелять, и до сих пор любила вкладывать стрелы в чужое сердце. Она знала город, знала страну от и до, держала ее в ладони. Знала, какого цвета кровь потечет меж пальцев, если сжать кулак.
Асса другая: принцесска и принцесска, шелковые куклы, парчовые платья, вздохи над веером, сплетни о замужестве — нельзя тебе замуж, сестрица, ни за маркиза Терека, не за пореченского короля… Быть тебе наследницей, милая, после меня, а я долго не протяну, лет десять еще, не больше — грудь болит и хрустальный шар мне туманится. А раз так, то мужа себе ищи не по сердцу, а по стране: из наших, из дворян, и чтобы тебе подчинялся, и чтобы против не злоумышлял, и чтобы с королевской фамилией Оринахтов связан по крови… Да не торопись: не крестьянка — в двадцать лет себя старой девой считать.
Ала умела ждать не хуже, чем вкладывать стрелы.
От мужа нужен только наследник — лучше мальчик. А не то опять начнутся смуты и свары. Если потом принц-консорт начнет много себе позволять, есть много средств.
…У старого короля было три сына. Старший, отец Алы, погиб во цвете лет, упав с лошади. Кто унаследует корону?.. «Дочь принца, — говорили одни, — по праву первородства». «Средний сын короля, — говорили другие, — по праву пола». Король больше слушал голоса вторых. Средний сын, отец Ассы и Анны, зачах за пару месяцев от неизвестной болезни, а вскоре умер и король. «Кто же теперь?» — спрашивали придворные. «Принцесса Ала, больше некому», — отвечали родичи старой королевы. «Должен быть принц Карл, — настаивала партия молодой королевы. — А мать поставим при нем регентшей». И бои продолжались бы долго, когда бы миротворцы из обоих партий не порешили поженить детей: шестнадцатилетнюю красавицу Алу и мальчика Карла, который в свои четыре года собственное имя выговаривал с трудом.
Свадьба состоялась, но в разгар ворвался барон Нойен со своими двумя дружинами — брат жены второго принца, он поддерживал двухлетнюю принцессу Ассу.
Когда коронованная королева Ала, чудом выжившая в том соборе, отвоевала свою страну обратно с помощью мятежного войска дворянского сына Лерувеля, она мучительной казнью казнила барона Нойена с сестрой, а девочек — Ассу и Анну — забрала к себе и объявила своими наследницами.
Но теперь из этого ничего не выйдет, потому что Асса сбежала, хрустальный шар ничего не показывает и слухи просочились в город, а что знает Аллетан, знает и вся страна, и даже если теперь девчонка вернется…
— Я не вижу ее в шаре, — проговорила королева Ала в раздумьях. — До сих пор такого не было. Мало где можно от меня укрыться.
— Есть древние места силы… — начал отец Иннокентий.
— А если она еще в замке?.. — длинные пальцы королевы гладили шнурок от подушки, скручивали, вертели. Как зачарованный следил отец Иннокентий за ее руками, и пот стекал у него по вискам. — Ведь это место помогает своим королям…
— Так ведь Арка…
— Скажите, отец — а если Арку просто облить миртовым маслом, разве будет она плакать хуже?..
— Тогда прикажите замку выдать принцессу, — священник и маг облизнул тонкие губы. — Вам, законной королеве, он не откажет.
Промолчала королева; улыбка скользнула по вишневым губам.
Ала махнула рукой, указывая отцу Иннокентию — он может выйти.
* * *— Жил-был король, и было у него три сына…
Над площадью звенел праздник: шуты, жонглеры, потешники и актеры стекались в столицу. Разворачивали балаганы, ставили подмостки, натягивали канаты на шестах, дурачились, пели и плясали кто во что горазд — и деньгу сшибали, и силы пробовали перед дворцом…
