Ольга Морозова - Нулевой допуск
Я тогда на него чуть ли не обиделась. А чего он хотел: зимой все нормальные люди надевают пуховики и ботинки поустойчивей. Не на шпильках же по гололеду скакать.
Потом поняла, что он просто так смеялся, нрав такой. И вообще речь не о внешности. Девочка из меня действительно вышла хорошая.
А «конструкция» — это про мозг. У меня допуск «единица». Лучший показатель, насколько я помню. Вероятность срыва — один процент.
Так и пошло.
А эти заразы… Вот бы на них заказ поступил.
* * *Где-то далеко рождается низкий, томительный звук, от которого чешется в ушах и сводит скулы. Он похож на скрип а на вой одновременно — так может стонать существо, в котором нет ни грамма белка, зато очень много металлических деталей. Ловлю мяч, бодро скачущий по асфальту, и замираю.
Человек вскидывается. Спутанные волосы, на лице — ужас. Секунду мы смотрим друг другу в глаза, и вой стихает. Я мысленно киваю. Все, только один взгляд. Стук, стук. Я снова играю в мяч, а человек завороженно смотрит. На асфальте ветер пошевеливает желтые листья.
Стук, стук. Появляется, нарастает металлический шум. Будто открывается где-то дверь в подвал, и оттуда… Судя по вою, это Сэди. «Хорошая, люблю», — проскальзывает мысль под моей здешней невозмутимостью. Только Сэди умеет выть так, чтобы у человека внутри не только кровь стыла, но и селезенка изморозью покрывалась.
Краем глаза поглядываю на Рваную Рубаху. Он, естественно, так и стоит на месте. «Беги, что ли», — думаю я, как всегда, но, как всегда, он стоит, будто его в землю вкопали. Со стороны домов что-то хрустит и в нашу сторону движется… Стук, стук.
Рефлекторно стараюсь попасть в унисон с шагами. Смотреть необязательно. Я знаю, что сейчас испуганный человек замечает огромную тень, делает движение в сторону и начинает неловко бежать, поминутно оглядываясь и спотыкаясь. Силуэт в тенях ускоряется. Поворачиваюсь спиной к удвоенному стуку шагов — погоня будет недолгой. Уже через минуту все заглушает душераздирающий вопль и хруст. Я ловлю мяч и вздыхаю. Фонари начинают сливаться с темнотой…
Примерно так все и происходит.
* * *Двое в комнате помолчали, шурша бумагами.
— Что-то долго Гастон копается. Не пойти ли поглядеть?
— Оставь. Долго — значит, так надо. Он же профи.
— Как скажешь, шеф, — недовольно сказал второй.
Положим, еще полчаса он потерпит. Я крадучись подошла к окну. За стеклом метались желтые липы, в щели задувало. Так, значит, моя темница была в полуподвале. А это — такой высокий первый этаж. Считай, второй. И широкий карниз. Не заперто, но… Рискнуть, что ли? Или проверить другие выходы, для очистки совести?
Через пару минут я убедилась, что, кроме обиталища тех двоих да двери в подвал, остальные заперты. И мой псевдозолотой ключик к ним не подходит. Осторожничают бандиты. Ну и ладно. Небось та четверка, которая меня вязала, сидит где-то там. Пусть дальше сидит.
Я вернулась к окну. Попытка у меня одна, как у сапера: услышат — сменю в подвале Гастона. А ведь там даже крыс нет…
Створка поддалась. Я задержала дыхание и плавно повела ее на себя. А-а-ап — можно выдыхать. Да, допуск «единица» — это еще и повышенное везение. Немного, но мне хватает. Вот как сейчас. Чуть правее окна — пожарная лестница.
«Старт, Алька!» — сама себе сказала я. У Костика это всегда выходит звонко и значительно. Получается, конечно, как в кино. Мы все по фильмам учились: раньше такой службы, как наша, в объективной реальности не было. Просто нашелся один какой-то гений. Как всегда это бывает. Придумал контур. Потом другой гений приспособил контур под нужды телекома. А третий ничего особенно придумывать не стал, зато нанял нейропсихолога. Ясен пень, гениального. Который разработал классную методику (да, я тоже ничего не поняла). Не то чтобы от меня чего скрывали, с моим допуском даже, наверное, схему контура показать могут, но мне это как-то не очень надо. Мне достаточно знать, что в результате появились мы — Служба.
Так что, если какие претензии, то не обессудьте: Служба такая.
Шучу.
Мы все так шутим. И Костик, и Брэд, и другие. Даже Тинка так говорила. Сейчас ей не до шуток. И не до заказов: говорят, она теперь в клинике неврозов по часам витамины пьет.
У нее был допуск «десятка». Маловато, вообще-то, сорвется с вероятностью десять процентов. Зато талант. В условиях нашего тогдашнего кадрового недокомплекта Тинку, конечно, взяли. И полгода она проработала.
А я витамины предпочитаю заранее. И зарядку, и выспаться. Вот сейчас выберусь отсюда и пойду спать.
Нет, сначала у начальства стребую молока за вредность. Говорят, отлично усыпляет. Еще, конечно, секс, но молоко, хм, чаще. Мужики предпочитают девочек, а не монстров. Впрочем…
* * *Выбравшись на карниз, я как можно тише притворила створку, запоздало подумав, что полностью закрыть не удастся. Как бы у тех двоих в кабинетике сквозняки не пошли гулять. Встревожатся. Простудиться могут, опять же.
Но тут уж ничего не поделаешь.
Лестница оказалась не так близко, как я сначала решила, рукой не дотянешься. Я для пробы качнулась на карнизе — держит. Ладно, пробуем.
…Недолет. То есть за лестницу я ухватилась, да так и поехала вниз, пачкая руки ржавчиной. Благо не высоко. Мелькнула мысль, что прыгать, вообще-то, можно было и прямо на землю, чего я тут выпендриваюсь, скалолазку изображаю. И разжала пальцы.
Хорошо, что не стала сигать из окна. У лестницы-то намело кучу листьев, на них и приземлилась. А вот под самым окном, если приглядеться, из-под тонкого слоя листвы проглядывали обломки кирпичей.
Шоссе должно быть близко — мы, помнится, съехали на проселочные колдобины, потом опять выбрались на ровное и скоро остановились. Не выходя на подъездную дорогу, я поскакала через парк. Интересно, а чего Костик не звонит? Обычно, даже если у меня ангина приключается, он названивать начинает, беспокоится. А тут?! Жалко, бойцы диспетчеру сами звонить не могут. Уж я бы ему высказала…
Так спешила к шоссе, что даже замерзнуть толком не успела. Ну, почти.
За пять сбереженных сотен грузный и неторопливый таксист согласился отвезти в город девицу в мокрых носках. Только сказал невозмутимо, когда в машину залезала:
— А вроде не полночь.
Я, вся в своих мыслях, недоуменно подняла бровь.
— Ну, полночь: карета — в тыкву, наряд — в лохмотья, потеря башмака… Правда, у вас и одного-то нет.
— А-а, — протянула я, слегка стуча зубами и благодарно принимая старую куртку, — я из другой сказки. К овощным складам, пожалуйста.
