Вадим Арчер - Ледяная арфа гангаридов
Хозяин судна поглядывал на Илдана. Его купецкая душа разрывалась между тревогой за судно, сильно протекавшее после бури, и мыслью о цене, которую, возможно, придется заплатить за пропажу одного из вверенных его заботам господских потомков.
Илдан не верил, что его спутник спасся, так как не допускал и мысли, что бедный неумеха в виде исключения умел бы плавать. Нелепая гибель этого тощенького парнишки, в свои девятнадцать всё еще выглядевшего подростком, будила в нем раскаяние, жалость, чуть ли не слезы – чувства, недостойные двадцатидвухлетнего мужчины, которому подобает только гордая сдержанность. Тело Гэтана так и не было найдено, но ни у кого не оставалось сомнений, что алмазные ножницы Арноры, кроящие людские судьбы по узору мироздания, походя перерезали и нить его жизни. Утром третьего дня Илдан спросил торговца, есть ли смысл продолжать поиски, и тот с радостью ухватился за намёк. Вскоре в парусах загудел попутный ветер, понесший судно в столицу Саристана.
Остаток пути прошел незаметно. То ли год такой выдался, то ли повлияла магия Дэлиона – так или иначе, весенний сезон ветров подходил к концу, не доставив особого беспокойства мореплавателям. Илдан работал наравне с остальными, заменяя сломавшего руку рулевого. Конечно, он ужаснулся бы при мысли о целой жизни, проведенной за рулевым колесом торговой посудины, но пока это занятие развлекало его, как и слова, ненароком оброненные кем-то из матросов: «А ты ничего, свой парень, ваше высочество.»
Подумав, что по чужому городу удобнее бродить, назвавшись матросом, Илдан уговорил команду помалкивать об его происхождении. Заодно он постарался выспросить матросов как о городских властях, обычаях и диковинках Ширана, так и о местах, где останавливаются путешественники.
Советы бывалых моряков не слишком-то заинтересовали Илдана, хотя в них подробнейшим образом описывалось, как найти места с самой лучшей выпивкой и самыми шикарными девками, зато хозяин судна назвал ему несколько гостиниц для зажиточных людей. Сам торговец обычно ночевал на своем судне, но на этот раз оно, потрепанное шквалом, требовало ремонта. Он мог предложить Илдану гостеприимство только на первые дни, пока не будут наняты судовые плотники и команда не переселится на берег.
Вечерний штиль застал «Имельду» у входа в устье Синды, на западном берегу которой раскинулся просторный и грязный ширанский порт. Утром, поймав в паруса свежий ветер, судно приблизилось к причалам и встало на якорь у портовых складов. Торговец приказал спустить лодку и высадился в порту с несколькими матросами, среди которых был и Илдан. Лодка вернулась на судно за новой партией нетерпеливых гуляк, а хозяин отправился в дом портовой охраны, чтобы заплатить въездную пошлину. Матросы последовали за ним, потому что без уплаты пошлины каждый чужеземец рисковал немедленно оказаться в портовой тюрьме, занимавшей большую часть упомянутого дома.
Здесь круглосуточно дежурили стражники, следившие за порядком в порту и взимавшие с приезжих пошлину. Вернее, должны был дежурить, потому что подошедших встретил огромный амбарный замок, протиснутый через криво прибитые петли. Торговец оценивающе оглядел малолетнюю портовую шпану, наперебой предлагавшую услуги, и наконец бросил монетку одному из мальчишек.
– Они в «Акульей Пасти», сейчас позову! – Мальчишка со всех ног понесся к соседнему кабаку, где рядом с вывеской были прикручены веревкой настоящие, широко распахнутые акульи челюсти. Вскоре «Акулья Пасть» изрыгнула троих стражников, нетвердой походкой направившихся к месту службы.
– «Имельда» явилась! – узнал торговца старший из них. – Надолго?
– В бурю попали, днище чинить придется.
– Значит, на месяц, не меньше. – Стражник лениво отыскивал на поясе ключ. – С чем приехали?
– Вино, пряности.
– И как винцо, хорошее?
Торговец, давно уже знакомый с местными порядками, звякнул сумкой:
– Хотите проверить?
– А как же! – засияла физиономия стражника. – На то мы здесь и поставлены, чтобы за всем смотреть и все проверять.
Стражник стоял достаточно близко, чтобы чувствовался идущий от него стоялый запах нечистой утробы, смешанный с запахом свежевыпитого пива. «Пивная бочка» – бpезгливо подумал Илдан. Даже если портовая гвардия и не перебрала свою ежедневную норму, жаркое солнце явно добавило крепости акульему пиву, налитому в разомлевшую бочку. Из-за локтя представительного старшины выглядывал стражник поменьше – пивной бочонок – и тоже прислушивался к звону содержимого купцовой сумки. Третий стражник, длинный и крючконосый, подозрительно посматривал на новоприбывших матросов. Вдруг, оборвав размышления Илдана на тему, существуют ли пивные жерди, длинный стражник нахмурился и ткнул в него пальцем:
– Смотрите-ка! Это он!
– Кто – он? – встревожился старший.
– О ком объявлено! Человек без тени!
– Как без тени!? – Старший обошел вокруг Илдана и указал на темное пятно под его ногами. – Вот же она – тень!
– Что-то она мелковата… – засомневался длинный.
– Сейчас она у всех такая, потому как полдень. – Интеллектуал-стражник блестяще доказал, что не зря поставлен старшим. – Осмотри-ка остальных, мало ли что…
После того, как остальные выдержали проверку на наличие тени, старший стражник отпер дверь и проводил торговца в помещение. Въездную пошлину брали с капитана, учитывая только размер судна, а не занимаясь обременительным подсчетом матросов по головам. Портовые власти не оставались в накладе, так как редкий капитан имел на борту полную команду. Уплата пошлины давала матросам полное право болтаться как по портовым, так и по городским питейным заведениям. В случае разногласий с местными стражами порядка им достаточно было назвать имя своего корабля, чтобы те дали знать капитану, какой потребуется штраф и в какой камере портовой тюрьмы сидит набуянивший матрос.
Сумка торговца заметно полегчала, когда он вышел от стражников, укладывая туда свидетельство об уплате пошлины. Команда, нетерпеливо переминавшаяся с ноги на ногу, по разрешающему жесту хозяина снялась с места и устремилась в «Акулью Пасть». Илдан пошел было за ними, но остановился на пороге. Приветственный визг портовых шлюх, удушающие запахи грязных столов, кухонных тряпок, разлитого пива, варящейся на кухне несвежей солонины лишили его малейшего желания что-нибудь выпить, а тем более съесть в этом сомнительном местечке. Он выспросил у мальчишек дорогу в город и зашагал по ней.
Дорога тянулась мимо жердяных изгородей, обвешанных горшками и тряпками, за которыми виднелись глиняные, побеленные мелом хатки и навесы с сушившимися там длинными связками серебристой рыбы. Тонкая белая пыль вздрагивала под башмаками Илдана, почти не поднимаясь в воздух. В простой рубахе, заправленной в парусиновые штаны, в голубой косынке вокруг макушки, Илдан немногим отличался от других матросов, забредавших из порта в город. Его одежду дополнял кожаный пояс с отделениями для монет и других мелочей, с ножнами, где вместо обычного матросского ножа покачивался любимый кинжал работы Тингрэма, одного из лучших оружейников Триморья – не парадный, а боевой, с простой и удобной рукоятью. Девушки оглядывались на высокого широкоплечего моряка с загорелой кожей, оттенявшей его светлые глаза и волосы, доставшиеся в наследство от матери-кригийки. Как только не выглядели они, лихие парни из порта – смуглые, говорливые саристанцы, длинноногие, тонкокостные лимерийцы, мосластые хар-наирские забияки, рослые, мрачные выходцы из Геста, славящиеся умением работать со снастями в любую погоду. Этот был получше многих, и взгляды девушек призывно вспыхивали – вдруг женится, а хоть бы и не так, тоже неплохо. Но молодой матрос в голубой косынке шел мимо, уделяя равное внимание и девушкам, и побеленным хаткам, и выкатывающимся под ноги голосистым дворнягам.
