Вера Школьникова - Дети порубежья
— Клэра, но я ведь не могу поехать.
— Почему это? Вы не поедете верхом, но можно взять носилки или карету! — Графиня нарушила неписаное правило не упоминать вслух о постигшем ее мужа несчастье. — Не в Сурем ведь пригласили, а к соседям, — столицу она упомянула с едкой горечью.
Арно снова закашлялся, уже сам не рад, что начал разговор:
— Ладно, не хочешь, ну и не надо. Я сам поеду, на границе сейчас спокойно.
Глэдис гневно посмотрела на невестку, но промолчала, не желая еще больше расстраивать сына. Эльвин попытался объясниться:
— Клэра, вы можете поехать с дядей, граф Виастро будет рад вас видеть.
Вдовствующая графиня поперхнулась вином. Ей трудно было представить, чтобы Вэрд Старнис, которого все привычно именовали графом, хотя титул после неудавшегося мятежа уже двадцать лет, как перешел к его сыну, будет «рад» видеть любую родственницу военачальника Тейвора, пусть даже она по несчастливому совпадению также родственница его жены. Но откуда легкомысленной девчонке знать такие подробности! Хорошо еще, если она помнит, как звали предыдущую наместницу. Эльвин продолжал:
— Я, к сожалению, не могу сопровождать вас. Я ожидаю гостью. Госпожа Далара согласилась приехать в Иванос и обсудить мои скромные достижения.
— Гостью?! - В высоком голосе графини прорезались крикливые нотки базарной торговки.
— Далара Пылающая Роза, она эльфийка. Ее письма стоят иных научных трактатов, это удивительная женщина! — Граф не мог увидеть, как губы его жены сжались в узкую линию, сразу же лишив всякой привлекательности молодое свежее лицо.
— Вы хотите, чтобы я уехала, потому что ждете в гости женщину? Это… это просто неслыханно! — Графиня выскочила из-за стола, с грохотом опрокинув стул, и выбежала из столовой. Арно присвистнул ей вслед:
— Да, племянник, умеешь ты обращаться с женщинами! — В голосе лорда прозвучала мечтательная зависть.
— Она опять все поняла не так! Арно, пусть она и в самом деле поедет с тобой. Далара должна приехать через два дня, а Клэра, похоже, расстроилась. Я не хочу скандала.
— Ты что, и в самом деле пригласил эльфийку, чтобы с ней книжки читать?
— Арно! — С возмущением воскликнул граф.
— Да ладно, уговорю я твою жену. И впрямь, лучше ей не видеть этакого позора! Эльфийка в доме, а с ней умные разговоры разговаривают. — Арно бы с удовольствием и во всех подробностях объяснил племяннику, что именно нужно делать с эльфийками, но его несколько смущало присутствие вдовствующей графини. Его собственная жена так до сих пор и не освоила все тонкости этикета, а вот леди Глэдис всегда была весьма чопорной особой.
К обеду в графском замке удалось восстановить подобие мира и спокойствия: графиня согласилась поехать в гости вместе с лордом Дарио и его супругой, поверила — или сделала вид, что верит — в чистый научный интерес, связывающий ее мужа с эльфийкой, и даже извинилась за свою несдержанность, испортившую завтрак.
Граф с облегчением вернулся в кабинет, позвал секретаря и продиктовал ему несколько писем. Про утреннюю размолвку он уже забыл, снова и снова повторяя в уме последнее письмо Далары. Неужели он действительно нашел средство от проклятой болезни, столетиями опустошавшей целые провинции, убившей и изуродовавшей тысячи людей, лишившей его самого зрения? Он представлял себе мир, свободный от черной потницы. А если получится таким же образом предупреждать другие болезни, то самым страшным недугом для человека останется простуда! Боги великие, неужели один человек способен настолько изменить мир?!
2
Леар Аэллин, герцог Суэрсена, Хранитель дворцовой библиотеки и законоговоритель Империи, во всем нарушал традиции: никогда раньше правящий герцог не становился Хранителем, и никогда раньше Хранитель не позволял себе иметь мнение, отличное от воли наместницы. Для Хранителя он был непростительно молод — всего-то двадцать семь лет, а стал им и вовсе в семнадцать, столько же лет было тогда и юной Саломэ, избранной наместницей после неожиданной смерти Энриссы Златовласой.
Новая наместница не любила книги: слишком много пыльных трактатов ей пришлось прочитать во время обучения в ордене белых ведьм, но привязалась к Хранителю. Он обладал редким для мужчины даром понимания, иногда Саломэ даже казалось, что Леар Аэллин читает ее мысли. Он умел слушать и умел рассказывать, хорошо рисовал, одним быстрым росчерком передавая самую суть предмета, играл на лютне и клавикорде и всегда находил время для своей госпожи.
Саломэ ценила его дружбу. С детства знавшая, что будет наместницей, а потом королевой, она терпеливо переносила насмешки детей и печальные взгляды взрослых, помня о своем предназначении — ведь король выбрал ее из прочих девочек, приходил к ней, пусть и невидимый для других. Тем сильнее оказалось разочарование.
Взойдя на трон, девушка осознала, что не готова править: министры сравнивали ее с предшественницей, державшей империю железной хваткой, и разводили руками, когда наместница по три раза перечитывала доклады, пытаясь вникнуть в громоздкие построения официального стиля. Высокий Совет принимал решения без ее участия, а каменная статуя короля не торопилась ожить и заключить супругу в объятья. Саломэ продолжала верить, что король вернется, но чувствовала себя обманутой и чрезвычайно одинокой.
Ее любили: в народе за доброту и мягкость прозвали Светлой. Не проходило дня, чтобы во дворец не приносили подарки для ее величества: свежую рыбу от рыночных торговок, букеты от цеха цветочниц, мешочки с пряностями от купеческой гильдии. Во дворце же никто, кроме Хранителя, не воспринимал наместницу всерьез. Прошло десять лет, а ее по-прежнему считали милой, доброй, ласковой, но, увы, несколько блаженной девочкой, на чьи плечи боги и Высокий Совет возложили непосильную ношу.
И только Леар терпеливо разъяснял наместнице доклады министров, помогал разобраться в донесениях из провинций и понять сложные налоговые отчеты, а что самое главное, ни жестом, ни взглядом не высказывал недоверия, когда Саломэ говорила о возвращении короля.
Но вот уже три года, как наместница оказалась между жерновами: Леар Аэллин поссорился с магами и, заседая в Высоком Совете, голосовал против любого предложения магистров, а Саломэ не решалась поддержать друга и выступить против госпожи Иланы. Ведь магистр ордена Алеон лично воспитала девочку, когда открылось, что незаконная дочь генерала Айрэ обладает магической силой, и малышку забрали от родителей.
Леар стоял у окна и перелистывал страницы, сделав вид, что глубоко погружен в чтение. Он ждал наместницу — после каждого заседания Высокого Совета Саломэ с виноватым выражением лица находила его в библиотеке и молча ждала, пока он сжалится и начнет разговор, сделав вид, что ничего не произошло, и он не держит обиды. Девушка не подозревала, что он и в самом деле не обижается на нее… больше не обижается.
