Алина Багазова - Аманда. Энергия Кольца
— Угу, — кивнула я.
— Маня, вы с Димоном поругались? — осторожно поменяв тему, спросил Семён.
— А что, он именно так сказал? — вскинула я на него глаза. Сёма смутился.
— Да нет, — тихо ответила Илона, — просто пришёл, собрал вещи, что-то пробормотал типа того, что вы расстались, и ушёл куда-то. Я крикнула вслед, напомнила, что через три дня мы уезжаем. Он буркнул, что сообщит, поедет ли с нами… Мань, что у вас произошло?
— Он же сказал, — усмехнулась я горько, — мы расстались. Курортный роман себя исчерпал…
И тут уже не выдержала и расплакалась. Ребята обняли меня, я прижалась к ним и со слезами изгоняла наружу свою боль и накопившуюся обиду. Подруга гладила меня по голове и утешала, а Семён говорил что-то грубое в адрес Димы, но мне было в какой-то мере всё равно. Главное — друзья со мной и целиком на моей стороне!
Слава Богу, проблема с существованием бок о бок решилась сама собой. Было бы нелегко сейчас находиться рядом с моим хоть и бывшим, но ещё любимым. «С глаз долой — из сердца вон!» — возьму, пожалуй, теперь эту поговорку на вооружение.
Зовут меня Аманда. Это, необычное для России, имя мне дала прабабушка — Амалия Кюзе, благополучно ещё здравствующая, когда я родилась. Коренная француженка, она жила на юге своей страны в небольшом, но глубоко старинном замке. Безумно сентиментальная Амалия завещала свой замок мне, но с условием, что я возьму незамедлительно её фамилию. Чему я без возражений последовала, когда получала паспорт, да и родители не протестовали. Правда, у нашей семьи не было возможности отправиться туда, чтоб правнучка могла лично вступить в права наследования. Поэтому я передала права управления всеми делами своему дяде, внуку Амалии — Филиппу. И знала, что, приедь я в любой момент во Францию, он встретит меня искренне горячо и очень радушно. Там так принято относиться к законным владельцам немаленького имущества.
На сегодняшний день я туда не собираюсь, хотя очень любопытно осмотреть владенья свои. Но у наследницы сейчас всё время занимает учеба, — учусь на психолога и, одновременно с тем, стараюсь осилить французский, так как считаю, что без умения свободно общаться на нём во Франции даже и делать нечего.
Мне уже 22, а планов на жизнь не так уж и много, может отчасти от того, что я живу как на распутье, зная — придёт однажды день, когда мне придётся покинуть родину… Но всё же кое что лелеяла в глубине сердца — я говорю о Диме. Мы с ним знакомы уже пять лет, из них серьёзно встречались — три года. И я уже настолько привыкла к нему, что в его отсутствие рядом мне было даже неуютно, казалось, мы родственные души. Оказалось, что лишь казалось…
Как пусто в этой комнате. Интересно, где он сейчас, что делает один? Ну вот, собиралась же не думать об этом!
Прошлась по комнате, разулась и залезла с ногами на кровать, а потом просто рухнула носом в подушку, и моё сердце словно кипятком обожгло: подушка насквозь пропахла тонким но будоражащим запахом Димкиного дезодоранта.
Плача и срывая с кровати одеяло, подушки, простыни — бросала их в угол. Взгляд наткнулся на тумбочку, где стояла наша общая — весёлая, обнимательно-счастливая — фотография.
— Почему ты её не забрал?.. — простонала я и смахнула следом за простынёй.
Потом немного поутихла, выбросив энергию, и села без сил на пол у кровати.
Сидела долго, курила и слушала, как в соседней комнате хихикали и копошились Илона с Сёмой, готовясь ко сну. Илона прибегала спросить, не хочу ли поесть?. В ответ на отказ, подруга принесла мне трёхэтажный бутерброд, сок и взяла честное слово, что съем всё до крошки, потом, кинув быстрый взгляд на кучу белья в углу, убежала и принесла откуда-то стопку нового. Я через силу улыбнулась и выпроводила её к любимому. Бельё сложила на кровать, но спать абсолютно не хотелось.
За окном снова поднимался, крепчал ветер, деревья ветвями царапали оконные стёкла, а мне было так тесно в комнате и невыносимо душно. Неудержимо потянуло вдруг на улицу…
Чтоб не услышали ребята, я не решилась выходить через дверь, а просто отщёлкнула и подняла раму и затем, захватив сигареты, почти бесшумно выбралась через окно.
Опустила и заклинила раму книгой, чтоб потом так же вернуться назад и побрела по дорожке к воротам.
Ветер был свеж, прохладен и приятно овевал лицо. Выйдя за калитку, побрела по улице в сторону пляжа — что-то тянуло меня именно туда. По пути, как ни странно ни одной живой души не встретилось, что, впрочем, вполне объяснимо: мы поселились в не очень оживлённом районе, да ещё, наверняка, повлиял этот случай с утонувшей девушкой… Люди просто попрятались по домам, обсуждая трагедию.
Случившееся, конечно же, не коснулось тех районов, где жизнь с приходом ночи только наступает. Кафе, рестораны, клубы, казино… И сейчас мне не туда. Чует сердце, что запросто могу столкнуться с тем, кого видеть совсем не хочется, да и веселиться нет ни малейшего настроения.
Я свернула на дорожку, ведущую к пляжу. Плевать, какие опасности могут таиться там в лице людей, а в призраков я не верю.
Волны шуршали, шептали о берег. Ветер постепенно ощутимо крепчал, но так даже лучше, может выдует тёмные и горестные мысли. На пляже почти никого, редкие, неподвижно сидящие прямо на песке, обнявшиеся парочки, наслаждающиеся романтикой ночи. Наверное, тело утонувшей уже нашли, иначе народ бы ещё толпился.
Я всё шла и шла, куря прямо на ходу, одну сигарету за другой. Давно уже пытаюсь завязать, но затягиваюсь по привычке и только потом вспоминаю, знаю, что вредно, но…
Волны всё дальше и дальше забегали на берег, словно пытаясь достать до моих шлёпанцев. Пожалуй, погода предвещает шторм.
А я всё брела и брела, не зная куда, не ощущая усталости и желания спать, не останавливаясь, с уже пустой от мыслей головой…
Не помню, сколько прошло времени, прежде чем остановилась и присела на корточки.
А потом силы просто покинули разом, и я растянулась на песке и незаметно для себя самой уснула, убаюканная размеренным шелестом воды. Сквозь сон, даже скорее, это была дремота, какое-то странное оцепенение, я слышала, как уже бушевали волны, ветер пронзительно свистел, но проснуться не могла, словно в глубоком забытье. Сколько так прошло времени — не знаю, показалось, что всего пара минут, но неожиданно все звуки словно отрезало. Будто в мои уши запихали ватную непроницаемую тишину. — … Услышала её днём… не могла сразу выйти… а потом как обрубили связь… — услышала я вдруг неподалёку негромкий девичий голос. — … Если что-то случилось… нам бы уже сообщили… я уверена, что она звала отсюда… — отвечал ему второй, тоже девичий, но более звонкий.
