Наталия Ипатова - Король забавляется
— Отвезешь барахло… сам знаешь куда. — Она носком башмака потрогала узел у своих ног. — Потом возвращайся. Только забрось по дороге меня во дворец.
Кеннет послушно перегнулся с козел, и она передала ему ключ.
Королевский дворец Констанцы вызывал у Аранты чувства, какие принято называть смешанными. Вообще-то он ей не нравился. Высокомерное мрачное строение, темный и тесный лабиринт, заставлявший ее чувствовать себя бабочкой-однодневкой. Он, как тлен, приглушал все, даже самые яркие краски. Даже золото казалось под его сводами старым, тусклым, осклизлым. Даже ее красное платье выглядело линялым и пыльным. И только королевское черное, в какое с ног до головы рядился Рэндалл, было здесь на своем месте. В этом смысле хуже был только собор, но в собор можно было не ходить, пренебрегая общественным мнением. Она и не ходила, легкомысленно полагая, что в этом мире есть только два существа, чье мнение следует иметь в виду, и она сама — одна из них. Однако было что-то такое, что тянуло ее приходить сюда еще и еще, от чего сердце ее замирало, как у ребенка. Какое-то смутное неудовлетворенное ожидание, которое заставило ее согласиться на предложение Рэндалла занять несколько комнат в одном крыле и пользоваться ими как своими, хотя по своим средствам она вполне могла купить дом. Она даже не ночевала ни разу под другой крышей.
Не сопровождаемая никем, она поднялась по всем этим бесчисленным лесенкам, выполнила все обязательные повороты на площадках — она могла сделать это с закрытыми глазами. Стража салютовала ей, как военачальнику крупного ранга, и она чувствовала себя при этом так, словно могла прихлопнуть любого из них, как муху, и больше о нем не вспоминать. Она могла сделать то же самое и с персоной более высокого ранга. Главным в этом деле было то, чтобы они сами об этом знали.
Какая высокая и неимоверно тяжелая дверь! Однако всякий раз, открывая ее, Аранта стыдилась прибегнуть к посторонней помощи, хотя здесь всегда дежурили двое дюжих молодцов. Точно так же, как и одевалась она всегда сама. Наверное, потому, что все это для нее было личным делом. Ну, может, еще и потому, что привыкла сама со всем управляться. Оказывать помощь, а не нуждаться в ней, и уж тем более не претендовать на нее. Ну и еще потому, что пользовалась у Рэндалла привилегией Входа Без Доклада. У Веноны Сарианы такой не было.
Как всегда, в кабинете было жарко натоплено, но свечи не горели. Мутный свет пасмурного дня сочился сквозь оправленные в свинец стеклянные шарики высокого узкого окна, запотевшие от конденсированной влаги. Рэндалл, стоявший у окна, показался ей Лордом Ноября. Аранта любила ноябрь. Он почему-то казался ей месяцем начала свободы, временем, когда начинается жизнь для себя, без обязательств. В голову ей пришла нелепая мысль, что Рэндалл стоит так, замерев в неподвижности, как золотая статуя, уже довольно давно. Иногда ей даже приходило в голову, что он стоит так всегда, когда она его не видит. Широкие плечи и тонкая талия, и тот особенный наклон головы, который не смог бы скопировать никто, даже если бы очень старался. Завершенная линия скулы вполоборота. Любая признанная красавица Констанцы готова была вырезать Аранте печень только за то, что она каждый день может с ним разговаривать. Возможно, в их глазах этого было достаточно для счастья.
Недостаточно. Они виделись каждый день и разговаривали довольно много, но все равно всякий раз Аранта покидала Рэндалла с чувством какой-то недосказанности. Сначала она, растерянная, искала причины его охлаждения в себе. Что-то изменилось. Сбиваясь с ног, она пыталась выяснить, почему теперь, во дворце, ему недостаточно той Аранты, которую он так очевидно хотел в походном шатре. Может быть, таким образом он ее за что-то наказывал? Самолюбие и здоровая злость не позволяли ей задать этот вопрос в лоб. Скорее всего его вполне устраивало сложившееся положение. Он имел ее именно в том качестве, в каком она была ему нужна. Он был хозяин, и сколько бы она по этому поводу ни возмущалась, он оставался хозяином. А ей оставалось устраивать собственное бытие по собственному вкусу, в унылых размышлениях о той части своей натуры, которая умирала в ней безмолвно, как раздавленная бабочка.
— А, — сказал Рэндалл, оборачиваясь, — это ты. Здравствуй.
И сразу же, без перехода:
— Хочешь Хендрикье?
Аранта задумалась. Когда в прошлом году они предприняли ту небольшую незабываемую экскурсию под развернутыми знаменами, край ей понравился. Это слияние воды и ветра над ноздреватым, изрезанным шхерами камнем, с его ползучими туманами отвечало ее натуре. Если бы король предложил ей только поселиться там, она бы, пожалуй, согласилась. Но… править?
— Нет, — ответила она равнодушно. — Слишком много могущественных врагов из твоих недобитков. Кое-кто, несомненно, подумает, что графство для меня — слишком жирный кусок.
— Это есть, — согласился Рэндалл. — Я, правда, думал, что тебе наплевать.
Она покачала головой, глядя ему в лицо с особенной длительной улыбкой, как она надеялась, достаточно много говорящей. Он не откупится от нее секвсстированным графством. Говоря о недобитых и скрывшихся родственниках ррогау, она кривила душой. Они се не пугали. Напротив, с ними было бы интереснее жить. Но управление Маркой требовало более или менее постоянного присутствия в Хендрикье. Это что же, собирать вещички прямо сейчас, и прощай, подруга?
— А жаль, — хмыкнул Рэндалл. — Мне надо его куда-то девать. Я не могу допустить, чтобы Марка пришла в запустение. Я взял ее в казну, но, как всякое казенное имущество, она зачахнет и придет в упадок. Кто будет следить за нею и выбивать для меня налоги? Разве что, — добавил он после паузы, словно эта мысль только что пришла ему в голову, — У Брогау найдется незамужняя дочка. Выдать ее за нужного человека и обременить его ленной собственностью. Найдешь мне такого человека? Почему я сам должен об этом думать?
— Попроси Венону Сариану, — парировала Аранта. Рэндалл махнул рукой и скривился.
— Вот, посмотри. Что это, по-твоему, такое?
Аранта подошла к окну и остановилась рядом с королем. Тот повернул бронзовую ручку и отворил раму, чтобы ей было лучше видно.
Она и сама знала, что это такое. По желанию королевы было снесено несколько домов через площадь от дворца, и на этом пространстве выписанные ею с родины архитекторы и каменщики возводили какое-то здание непривычных форм и неопределенных очертаний. Единственное, что про него было известно, так это то, что оно будет белым, с большими, полностью застекленными окнами. Дорогое удовольствие. Венона Сариана сходилась с Арантой в нелюбви к королевскому дворцу Констанцы, а верный своему слову Рэндалл позволял венценосной супруге все, что ей угодно. Но, интересно, знает ли та, во что ей встанет этакую хоромину натопить?
