Наталья Колесова - Двери
— Нравятся? — мужчина, поглядывая на меня, стирал пыль с гигантской раковины, лежавшей на по-доконнике.
Я с легкой ностальгией закрыла альбом.
— Жаль, я уже не собираю марок.
Мужчина кивнул.
— Ну может, вы собираете что-нибудь другое?
Я окинула взглядом прилавок. Я бы с удовольствием еще здесь задержалась, но, похоже, пора и честь знать…
— Нет, ничего не собираю. До свидания.
— Каждый из нас что-нибудь да собирает, — говорил мужчина, листая тяжелый иллюстрированный альбом. — Кто-то коллекционирует свои беды, кто-то разбитые сердца, кто-то минуты радости…
Я задержалась на пороге. Кажется, меня вовсе не вынуждают сделать покупку — ему просто захоте-лось поговорить. Надо же, философ!
— А что собираете вы?
— Редких посетителей.
Да уж, народу тут явно не густо!
— Жаль, что ваш магазинчик расположен в таком неудобном месте. Знаете, я ведь на вас наткнулась совершенно случайно. Просто зашла за кошкой…
Хозяин блеснул на меня взглядом.
— Вас привела кошка? Хорошая примета.
У него оказалась такая яркая и располагающая улыбка, что я невольно улыбнулась в ответ.
— Да у вас не город, а просто какой-то кошачий рай! Куда не пойдешь, везде на них наткнешься…
— Не спешите, можете разглядывать витрину сколько угодно. Я же не говорил, что коллекционирую покупателей… А хотите чаю? Понравился наш город? — он как-то вдруг оживился и заторопился.
— Да. Очень. В смысле хочу чай, и город — да, понравился.
Слово за слово — и мы с Димой неожиданно разговорилась.
Я люблю старые городские дома. Не усадьбы или дворцы, просто построенные в позапрошлом и прошлом веке, одно или многоэтажные — значения не имеет. В любом городе я нахожу такие улицы и брожу, широко раскрыв глаза, чтоб, не дай бог не упустить чего. Наверное, надо было стать архитекто-ром, изучать все эти пилястры-карнизы-фонари, архитектурные стили, и с первого взгляда угадывать десятилетие, в котором построен каждый конкретный дом. Но смогла бы я тогда просто смотреть с замиранием сердца и наслаждением? Да еще и наверняка проектировала здания типовой застройки — народу нужно дешевое и быстро строящееся жилье…
— Сейчас модно поворачиваться лицом к природе, стремиться вырваться из города… А я вот до моз-га костей горожанка. Знаете, я даже разговариваю с домами!
— Значит, вы коллекционируете дома? — уточнил Дима.
Я засмеялась.
— Да, в некотором роде! Кое-какие даже фотографирую.
— Тогда вам будет интересно это, — он двинул по прилавку альбом. Я пролистнула тяжелые глянце-вые страницы. Великолепные виды Парижа, Питера, Рима…
— А вы на мелочи не размениваетесь, коллекционируете сразу города?
— В некотором роде, — повторил он мои слова. — Хотите, покажу вам город?
Дима смотрел на меня так внимательно, что казался напряженным.
— Я, в общем-то, уже многое видела.
— Да, кое-что вы видели — согласился Дима. — Но я покажу вам свой город. Свои любимые места.
Ну, будем надеяться, что он не работает с преступной группой, заманивая и грабя беззащитных ту-ристок. Чего у меня брать? Сотню в сумочке?
— Я… — я нерешительно качнула этой самой сумочкой. — Я не знаю…
— Решайте, — он выглянул в окошко. — Темнеет уже. Если не согласны, просто провожу вас до дома.
И правда, вечер уверенно наступал на разморенный солнцем город, обещая прохладу и ровный ве-тер с моря. Да еще крупные яркие звезды и круглую, яркую, как прожектор луну.
Я согласилась.
За исключением любви к старым домам человек я благоразумный и потому тут же отзвонилась друзьям, у которых остановилась. Мой добровольный проводник запирал свой магазинчик и посмеи-вался, слушая отчет с подробностями.
Когда я отключилась, сказал вежливо:
— Надо было вам еще мой паспорт дать, чтобы вы зачитали им паспортные данные.
— Надо было, — согласилась я. — Куда идем?
— Выбирайте.
— Что выбирать? Сторону света?
— Дверь.
— Что?
Дима махнул рукой на освещенные тусклой лампочкой покрашенные синей краской двери.
— Это что, какой-то ритуал? — спросила я подозрительно. А если он все-таки какой-нибудь… Синий Борода и держит за этими дверями наивных, размякших на южном солнце туристок? Ведь кроме нас в доме никого… хотя вон же, за распахнутой дверью, смеются люди, кричат дети…
— Можно сказать и так, — согласился Дима. — Показываю я, а выбираете вы. Ну, не робейте, Настя!
Я совершила еще один круг почета по небольшому холлу, честно приглядываясь к дверям. Разли-чались они только степенью отколупанности краски и ручками. Господи, ну что еще за игры!
— Вот эта, — ткнула в третью по счету. Надеюсь, не туалетную.
— Эта, — повторил Дима.
Я посторонилась, с подозрением наблюдая, как он подошел и взялся за расшатанную ручку-скобу. Когда я пришла сюда, все двери были заперты, я каждую подергала. Дима сосредоточенно смотрел перед собой, словно прислушиваясь. Лицо его стало напряженным, почти осунувшимся от непонятного усилия. Что-то еле щелкнуло — с той стороны.
Опять эта его яркая улыбка — точно вспышка в тусклом свете холла.
— Отличный выбор, мадам!
Дима распахнул дверь и волосы мне шевельнуло влажным порывом ветра. Я сделала шаг, еще шаг, переступила порог…
Пересекла границу.
Под ногами — плиты набережной. Море, звезды, далекие огни фонарей… смех внизу, на пляже.
Я оглянулась. Дима стоял рядом, дверь за его спиной — металлическая, еле различимая в темноте в крутом склоне холма. Но ведь море же… море же осталось далеко, совсем в другой стороне… и где… где дом?
Дима смотрел на меня, слегка склонив голову, точно выслушивая все мои незаданные вопросы и предположения.
Повторил негромко:
— Хороший выбор. Твой выбор, Настя. Пройдемся?
Мы шли по длинной и теплой набережной… плиты под ногами реальны… смотрели, как внизу, на песке танцует пестрая веселая толпа… рука, поддерживающая мой локоть, реальна… свернули на идущую вверх мощеную булыжниками улочку с коваными старинными фонарями, побрели по тихому сонному городу, заглядывая в тепло светящиеся окна… Реально, реально, все реально.
Дима проводил меня до дому.
— Придешь завтра?
— Приду.
Быстрое прикосновение к руке, улыбка, эхо удаляющихся шагов. Под фонарем уверенно кружилась мошкара. Все, все реально.
Сон, поняла я, проснувшись.
