Антон Кильдяшев - Дворяне и ведьмы (СИ)
Взгляд красных глаз вдруг привлёк пьяный Холстейн, вставший из-за стола.
- Бой? - Икнул капитан стражи. - Можно устроить. На смерть? Тоже можно. Сколько при тебе денег, дворянин?
- Не-е-ет. Ты не посмеешь! - Рявкнул с другой стороны трактира тивун Бранимер. - Только ещё убийства дворян нам не хватало. Ты в своём уме, Холстейн? Царские чиновники здесь всё перероют, если здесь пропадёт один из знати!
- ...и ты потратишься на взятки, да, да. Деньги потеряешь. - Отмахнулся Хол. - Успокойся, чёрт возьми. Мы далеко уйдём и там повоюем. - Сказал он, проверяя меч.
- Ты - капитан стражи Золотого! - Не унимался тивун. - Какая тебя война?!
Хол тупо уставился на мерзкую бороду своего подчинённого. Всем показалось, что капитан стражи заснул, пока силился вспомнить имя стражника.
- Светек, теперь ты главный. - И вышел из-за стола, бросив Бранимеру с улыбкой: - Уже нет.
- Стой, мать твою!
Тивун юрко проскользнул по залу и встал у Хола на пути.
- Стой! - Крикнул он. - Ты этого не сделаешь. Отоспись, протрезвей, и мы с тобой поговорим. И только тогда мы поговорим, а сейчас ты пьян.
Бывший капитан с презрением смерил тивуна Бранимера взглядом. Воин нависал над главой шахтёрского городка на добрую голову. Тивун внезапно вспомнил, почему выбрал именно Холстейна обучать стражников, и когда тот небрежно оттолкнул Бранимера в сторону лишь смог пискнуть "Да как ты смеешь?!" и упал на пол, потеряв равновесие.
- Это я кинул в тебя кружку. - Дыхнул Хол дворянину в лицо.
- Первак. - Откликнулся тот. Глупая, но довольная улыбка гуляла по его лицу.
"И чему радуется, болван?", спросил себя Хол, но решил не отвечать - не его дело.
- Тупое имя.
Дворянин припрятал чайник - или лампу, как он её называл - обратно в сумку и заскакал прочь от трактира по дорожке к лесу. Сзади продолжал орать тивун Бранимер, требовал от стражников догнать своего капитана и остановить, даже вышвырнув Светека наружу.
- Ты не получишь своих денег, Хол! - Бушевал и дальше тивун.
На что воин указал пальцем в сторону деревьев.
- У него возьму. - Добавив для своих бывших подчинённых, вывалившихся наружу из трактира: - Теперь видите, почему я не хотел брать наёмников?
Пара голов согласно кивнула. Бранимер и вовсе впал в ярость, когда бывший капитан пустил струю прямо у него на глазах.
"Праздник, чёрт возьми", подумал Хол.
Этой ночью небо было поразительно ясным. Полная луна сияла так, что на земле можно было разглядеть каждую крупинку.
- Хорошая ночь, чтобы умереть. - Нагнал Хол дворянина.
Первак запоздало кивнул.
- Но я не собираюсь умирать.
- А куда ты денешься? - Сверкнул зубами наёмник. - Уложу тебя как...
Вдруг он увидел надгробия, утопающие в лунном свете. Дорога привела к старому кладбищу прямо под горой, виляя меж камней до самой отвесной стены каменной громады. За редким забором густо рос бурьян - никто уже полвека здесь никого не хоронил. Гору столь старательно разбирали на части, что новых мертвецов закапывали как можно дальше от неё, чтобы не тревожить их сон. Немало способствовала и трещина в стене, куда по кладбищу таскали пустую породу из шахты, начинавшейся всего в паре десятков метров за оградой. Очевидно, здешних трупов никто уже не боялся - всюду зияли развёрзнутые пасти незакопанных могил.
- ...прямо в могилу. - Закончил Хол.
Дворянин, безумно сияя глазами, пробежал до статуи Тяжки, каким-то чудом сохранившейся здесь, и положил на её плоскую макушку сумку, водрузив чайник сверху.
- Я готов! - Крикнул Первак. - Защищайся!
Холстейн замер на минутку. Путь назад ещё есть, напомнил он себе. Уйти отсюда, оставив безумца в одиночестве, попросить прощения у шахтёров и тивуна Бранимера и свалить всё на вино и плохое настроение и...
"К чёрту всё", остановил пустые мысли он. Пьян, без всяких сомнений - вон, даже чудится сизый дымок из чайника - но не настолько, чтобы не понимать, что жить здесь ещё месяц он не сможет. Скука его доконает, так или иначе, даже если нападут разбойники.
И потому рука привычно потянулась к мечу, а сам Хол бросился к своей жертве, почему-то радующейся своей погибели.
***
Отблески лунного света играли в клинках. Противники встали в стойки, только и ловя момент, чтобы показать врагу силу своих ударов. Время тянулось и тянулось, пока мечники примерялись к друг другу. Взмокшие от пота волосы лезли в глаза, каждая его капелька отражалась мириадами звёзд на небе.
Миг, и всё изменилось. Клинки высекали из друг друга искры, скрещенные в бою. Удары сменяли друг друга, слева, сверху, справа, противники не знали отдыха друг от друга. Джинн, восседавший на голове Тяжки, был доволен, как никогда. Зрелище было ему столь по нраву, что он хлопал в ладоши и радовался каждому удару словно маленький ребёнок и хлопал в ладоши.
"И помните: тот, кто победит, исполнит свои желания!", подбодрял он обе стороны. Толстый чёрт радовался, когда меч оставил красную черту. Джинн визжал от счастья, когда рукоятью выбили зубы. Как цари древности, он глядел за гладиаторским боем, приказывая добить.
Когда же Хол выпустил кишки своему врагу, начался пир. Черти принесли за собой пламя, поглотившее ещё тёплый труп, а воин всё никак не мог поверить, что наконец-то он получит то, о чём столь давно мечтал. Джинн улыбался, когда Холстейн подходил к статуе Тяжки, скосившей глаза себе на макушку. Джинн скалился во все зубы, когда человек потребовал исполнить свою волю. "Уплачено. Я твой хозяин", сказал Холстейн.
- Чего же ты жаждешь больше всего на свете? Поведай же мне, хозяин.
- Только лишь одного, - открыл глаза Хол, - убирайся из моих снов!
Мир перевернулся, забрезжило солнце. Наёмник едва успел повернуться набок, как его вывернуло наизнанку. Когда перед глазами стало ясно, Холстейн увидел скелет, череп с волосами и разломанный в щепки гроб, а вокруг - земляные стены.
"Превосходно. Напился и упал в могилу", запоздало подумал Хол. Он мог только надеяться, чтобы её обитатель не разозлился. Впрочем, если мертвец и злился, то только на всё Золотое разом. Потомки того, кто здесь лежал, должны были знатно разгневать своего прародителя, раскопав жилу прямо за кладбищем.
На голове у Тяжки было пусто. Действительно, зачем новоприобретённой сумке быть там? Поискав под собой, Хол извлёк на свет потёртую тканевую сумку, набитую абсолютно бесполезными вещами, загадочным чайником и тремя золотыми без мелочи.
"Дворянин получил, что хотел", про себя сказал Хол. Первак лежал в могиле, свалившись туда от выпустившего ему кишки удара. Вороны, учуяв добычу, кружили над деревьями. Тяжка, богиня смерти, пугала их, раскинув руки в стороны.
