Жан-Луи Фетжен - Сумерки эльфов
Эта книга рассказывает о давних временах и народах, уже позабытых Историей. Разумеется — ведь Историю пишут люди…
Глава 1
Прибытие Болдуина
Охотник на лягушек, промокнувший до костей, забился в камыши и перевел дыхание. Прижимая к себе мешок с добычей, трясясь от холода, он замер, не в силах отогнать воспоминание о том, что увидел совсем недавно сквозь завесу мелкого дождя. На берегу лежала женщина-эльф, ее длинные черные волосы разметались по траве, глаза были закрыты. Она была полностью обнажена, и ледяные струйки дождя стекали по ее тонкой серо-голубоватой коже, словно не чувствующей холода. Она явно не собиралась сушиться после купания в озере или хотя бы облачиться в теплую одежду, что сделала бы на ее месте обычная женщина.
Охотник улыбнулся, глядя на изгибы ее тела, которому влага дождя придавала серебристый блеск. Она была очень стройной, но без худобы. Ее ноги и руки казались нескончаемыми. В небольшом углублении между ее грудями с темно-голубым ореолом вокруг сосков собирались капли дождя и затем стекали тонкой струйкой вдоль живота к гладкому треугольному холмику. Женщина казалась бы спящей, если бы не медленные движения ее ступни, скользившей в озерной воде, слегка взбалтывая ее. Человек очень хотел подойти поближе, прикоснуться к ней, но он достаточно давно жил в Лоте, резиденции Великого Совета, чтобы сразу не узнать эльфийку из древней расы Эйрин — тех эльфов, которых называли Высокими и о которых, несмотря на их невероятную красоту, рассказывали жуткие истории.
Женщина медленно села, длинными пальцами стряхнула травинки, прилипшие к ее голубоватой коже. Затем набросила на себя переливчатую тунику, о которой нельзя было с уверенностью сказать, какого она цвета, запрокинула голову и отбросила назад длинные черные волосы, выгнув спину так, что ее изящная грудь полностью обрисовалась под складками одежды. Потом принялась выжимать из волос воду.
У человека перехватило дыхание при виде этих роскошных блестящих локонов, с которых струилась вода. Намокшая одежда женщины полностью облепила тело. Человек, по-прежнему сидя на корточках, попытался еще приблизиться, но один его сапог глубоко увяз в болотной жиже, и он растянулся во весь рост среди камышей.
Когда он поднял голову, женщина-эльф исчезла.
Однако она по-прежнему оставалась здесь, совсем близко, неподвижно стоя на траве, не отрывая желто-зеленых глаз от незадачливого охотника за лягушками: он жалко барахтался в грязи, пытаясь вытащить увязший в трясине сапог. Наконец он сумел это сделать. Все это время человек был так близко от эльфийки, что та могла донего дотронуться. Но он ее не видел.
Мелкий дождь сыпал не переставая с самого утра, и из-за этого озеро, небо и берега сливались в единое целое, окрашиваясь в один и тот же серовато-голубой цвет, что позволяло эльфам легко оставаться незамеченными. Их одежды были сшиты из тонкой ткани, которая могла изменять цвет (люди называли ее муаровой и не могли понять, из чего она изготовлена) и скрывать своего обладателя от чужих глаз. Порой она становилась красной, как осенние листья, порой зеленой, как луговая трава, порой серой, как камни, — и люди считали, что здесь не обходится без колдовства.
Человек чихнул и выругался:
— Чертова шлюха! Ну, попадись ты мне!..
Женщина-эльф усмехнулась, но ее глаза посуровели.
Человек снова выругался, вылил из сапога воду, обулся и подхватил мешок с лягушками.
— Ведьма! — пробормотал он. — Что ты еще затеяла?
Он стащил промокшую льняную рубаху, отжал ее и обтерся до пояса.
— Тебе еще повезло! — снова закричал он. — Не то я тебя проучил бы!.. Прячешься? Так-то лучше!
— Кто прячется?
Человек подпрыгнул от неожиданности, и его рубаха, выскользнув из рук, упала на траву.
Эльфийка стояла рядом с ним, завернувшись в свою муаровую тунику. Она была на полголовы выше него и в то же время казалась хрупкой, как ребенок.
— Проклятье! Ты меня напугала! — проворчал охотник, немного придя в себя. — Так ты все время была здесь?
— Да,- отвечала эльфийка все с той же холодной улыбкой. — А ты прятался в камышах, не так ли?
Человек глупо хихикнул. Туника эльфийки распахнулась, и все ее необыкновенное тело было на виду — только руку протяни… Она не шелохнулась, когда грубая ладонь дотронулась доее голубоватой кожи и скользнула к груди.
— Боже милостивый! — пробормотал охотник. — Говорят, вы знаете в этом толк… Говорят даже, что вам больше нравится заниматься этим с людьми… Верно?
— Ты замерз, — сказала эльфийка.- Ты замерз и весь дрожишь. Но, однако, внутри у тебя разгорается огонь…
— Еще бы! — подтвердил человек с новым приглушенным смешком. — Сейчас ты сама убедишься…
Она стала слегка покачивать головой из стороны в сторону, не отрывая от него глаз.
— Огонь… ты горишь…
Человек грубо обхватил ее бедра, стянул тунику и отшвырнул.
— Бирнан найт!
— Что? Что ты сказала?
Он почувствовал жжение в паху. Оно становилось все более сильным, почти невыносимым. Он расстегнул ремень, стянул штаны и опустился на колени между раздвинутых ног эльфийки. Вот это да! Еще никому не удавалось…
— БИРНАН НАЙТ!
В тот же миг жестокая боль пронзила тело охотника за лягушками. Глаза его вылезли на лоб, и он вскочил, не в силах не только закричать, но даже вздохнуть. Низ его живота словно выжигали огнем изнутри. Он открыл рот, чтобы завопить, но голосовые связки тоже горели. Жадные язычки голубоватого пламени, извиваясь как змейки, облизывали его лицо, добираясь до зубов, языка и неба. Человек с утробным ревом катался по траве, беспорядочно молотя руками и ногами. Его дочерна обуглившийся живот потрескивал, как жаркое над костром. Последнее, что он увидел, перед тем как пламя выжгло его глаза, было лицо эльфийки, склонившейся над ним, и ее спокойная усмешка.
Эльфийка со вздохом надела тунику и села на пенек, чтобы расчесать свои длинные влажные волосы.
Но почти тут же она настороженно вскинула голову и стала прислушиваться. Над озером раздавалось равномерное кваканье лягушек, в камышах посвистывал ветер, издалека, от крепостных стен Лота, доносилось карканье ворон. Больше ничего… И все же… Эльфийка резко обернулась и вскочила на ноги.
В нескольких саженях от нее неподвижно стоял человек в темно-голубом плаще, придававшем его улыбающемуся лицу бледный оттенок предрассветного неба. Он поклонился ей слегка иронично, все с той же легкой улыбкой, которая, казалось, никогда не покидала его губ, затем выпрямился и продолжал молча стоять на месте. В его манере держаться не было ничего угрожающего, и все же эльфийка почувствовала невольную тревогу. Тут она услышала, как кто-то издалека позвал ее по имени. Над озером прокатилось эхо.
