Пирс Энтони - Золото дракона
Вот так Джон Найт впервые встретил свою будущую жену. Она оказалась ясновидящей, предсказательницей и поэтому заранее знала о приходе круглоухого человека, которому удалось сбежать из застенков королевы. Шарлен никому не рассказала о видении и поэтому была уверена, что его появление — не ловушка, уготовленная королевой. Девушка знала также, что вид гостя будет ужасным, но именно его она полюбит на все жизнь, и хотя он знал женщин до встречи с ней, никогда больше не взглянет ни на одну.
Они поженились утром, тайно, а к вечеру силы Джона восстановились настолько, что теперь оказавшись в постели, он уснул далеко не сразу.
Их совместная жизнь началась внезапно, и многие события поэтому казались Джону таинственными и непонятными, хотя иногда и вполне естественными.
На следующий год у них родился круглоухий ребенок, а еще через два года — остроухий.
Пророчество, о котором Джон Найт ничего не знал, должно было вот-вот исполниться. Дни проходили спокойно, без особых событий, как для него, так и для семьи.
1. Драконья чешуя
Дорога вилась, как изгибающийся хвост дракона, через пожухлую траву, низкие кусты и черные деревья, тянувшие к небу голые ветки — словно кости скелета. Мимо валунов размером с небольшой дом. Вдоль сверкающего горного ручья, берега которого были завалены мусором, оставшимся от весеннего паводка. Все это совсем не походило на обстановку, в которой должно было начаться исполнение пророчества.
На дороге показались две худенькие фигурки с дорожными торбами за спиной, ведущие за собой ослика. Первому мальчику было шестнадцать, и несмотря на круглые уши, он мог бы считаться красивым. Другому, остроухому, было четырнадцать, хотя выглядел он на двенадцать. Оба одеты как фермеры: тяжелые кожаные башмаки, рубашка и штаны из домотканой материи, окрашенные ягодами и кореньями, и колпаки, украшенные помпонами из голубых и зеленых ниток.
Келвин, старший, шагал, наигрывая на своем мандахо, пытаясь подобрать старую радскую мелодию «Фортуна зовет». Трехструнная лютня могла издавать прелестные звуки, но беда в том, что Келвин не был искусным музыкантом. Некоторые от рождения одарены талантом извлекать из инструмента волшебные ноты, а некоторым это не дано, хотя они и уверены в противоположном. Келвин был из последних, хотя, в общем, безразлично относился к мнению окружающих, да и думал сейчас совсем о другом.
Джон, младший, откинул со лба длинные желтые волосы. Чужак, заметив смышленые зеленоватые глаза, большие уши и безбородое лицо, посчитал бы его обыкновенным мальчишкой, и ошибся бы — сорванец на самом деле был сестренкой Келвина. Девушкам было опасно бродить в одиночестве по дорогам Рада, и родители пытались запретить Джон выходить за пределы фермы, но поняв безуспешность запретов, требовали неукоснительного соблюдения двух строгих правил — выходить только с Келвин, и в мальчишеской одежде.
Джон с радостью согласилась, потому что стремилась во всем подражать брату, хотя скорее умерла бы, чем призналась в этом.
Вскоре никто бы уже не смог отличить ее от мальчика, но по мере того, как шли годы, природа сыграла с ней отвратительную шутку — бедра стали шире, грудь набухла; играть роль сорванца становилось все труднее. Что она будет делать, когда доказательства ее пола станут очевидными? Сама мысль об этом была невыносимой и повергала девочку в ужас.
Джон зорко всматривалась в заросли и ветви деревьев, боясь беды. В руке девочка несла кожаную пращу с заранее приготовленным камнем подходящего размера, чтобы вышибить мозги сквирбета. Пусть только одно из гнусных созданий высунет свой длинный нос!
— Фортуна позвала меня, а я удрал и скрылся… Оуэй! — фальшиво завывал Келвин. — Сабля вся в крови, пришлось бежать…
— Ты называешь эту ржавую палку саблей? — съехидничала Джон, хотя глаза ее не отрывались от потемневшей рукояти, высовывавшейся из поношенных растрескавшихся ножен.
Келвин опустил инструмент, неожиданно вспомнив о надвигавшейся тьме и тяжелом горном переходе.
— И верхом мы не едем, — вздохнул он, намекая на другой куплет.
— Нет, но могли бы, не позволь ты этому лошадиному барышнику нас надуть, — заметила Джон, с гримасой отпрянула, глядя на их вьючное животное. — Хорошо бы иметь лошадь, но осел, конечно же, должен был выбрать именно осла.
— Я думаю, — небрежно бросил Келвин, — что смогу заставить трудиться обоих — тебя и Мокери!
— Мокери! Ну и кличка! Вполне подходит для… этого! — отрезала Джон. — Любой, кроме тебя, близко не подошел бы к такому, но ты уж точно должен был выложить за него две наших последних радны!
— Джон, Джон, когда ты научишься доверять старшим! — пошутил Келвин. — Денег на лошадь у нас не было, а Мокери стоит недорого. Нам нужна его сильная спина… да и твоя тоже, что бы унести все золото, которое удастся найти.
Джон ехидно кашлянула.
— Если он только позволит подойти к себе! Мы потратим чуть не полдня, пытаясь погрузить на него эту жалкую утварь. Лягается хуже мула. Думаю, когда нам понадобится палатка, все начнется сначала.
— Не думаю, младший братишка — чирей-в-заднице!
Келвин всегда обращался к ней, как к мальчишке, и то, что началось с игры, вскоре стало вполне естественным.
— Он просто завидует, потому что у нее груз полегче. Умница, Мокери! Знает, что мы в стране драконов. Все, кто умны, включая меня, и возможно, тебя, знают об опасности.
— Разве, Кел? — почти умоляюще прошептала девушка.
Келвин прищурил голубые глаза, казавшиеся в Раде почти столь же странными, как и круглые уши. Такая трусость совсем не была присуща Джон. Обычно она с неизменным успехом старалась вести себя, как бесстрашный мальчишка-сорванец, озорной и самоуверенный. Что тревожит ее?
— Джон, если ты боишься…
— Вовсе нет! — рявкнула она. — Не больше, чем ты. — Но, черт возьми, Кел, если нам встретится дракон, я хочу, по крайней мере, иметь шанс выжить.
— Такое удается очень немногим, — вздохнул Келвин. — Драконы — злобные, сильные, коварные создания. Если наткнешься на него, тут же сожрет. Правда, сразу откусывает голову, так что вряд ли что-нибудь почувствуешь!
— Здорово, — проворчала Джон, не оценив шутки. — Значит, лучше просто держаться от них подальше?
— Да, всякому, у кого в голове хоть капля здравого смысла.
— Но драконов можно убить, разве не так?
— Да, только обычно это удается рыцарям в латах, на боевых конях, с мечами и копьями, сама знаешь. Мы на них вовсе не похожи!
— Но будь у нас острый меч, конь и копья…
— А толку что? Разве я умею ездить верхом или биться на мечах? Да и меч у меня только, чтобы прорубать дорогу через заросли. Искусству боя обучают с детства, Джон, это само не приходит!
