Энгус Уэллс - Гнев Ашара
— Вот погружу все это, и мы отчалим. Если можешь мне помочь, то справимся быстрее… Да и по твоему виду ясно — медлить не следует. Ты понимаешь меня, или огонь опалил тебе мозги не хуже, чем тело?
Незнакомец не был уверен в намерениях охотника, но когда Хэдрул начал грузить меха в челнок, понял, что требуется, и двинулся на помощь. Хэдрул крякнул в знак одобрения, изумленный тем, что у столь безобразно обгоревшего создания осталось столько сил. Воистину, он был поражен уже тем, что жизнь вообще не покинула эту телесную оболочку, столь явно пострадавшую. За все время с тех пор, как Сестры уговорили его доставлять припасы в их приют к югу отсюда, он не видел столь изуродованных созданий. Даже отверженные, достойные жалости жертвы болезни, при которой заживо гниет плоть, не выглядели столь жутко. В них хотя бы сохранялись какие-то черты человеческого, но у этой твари — Хэдрул не смог найти более подходящего слова — отсутствовало даже нечто подобное. Она стояла прямо, и у нее были очертания человека, но он не чувствовал ничего человеческого, никакого духовного родства с этим существом.
Он сомневался, что Редек сможет оказаться здесь достаточно полезен, но не мог предложить другой помощи. Возможно, шаман убедит Нилока Яррума отправить эту тварь на юг, к Сестрам. А может быть (и куда вероятней), ала-Улан пожелает, чтобы ее умертвили на месте. Неважно, сказал себе Хэдрул, настала пора Сбора, это налагало долг милосердия на всех жителей леса — на то время, пока продолжается великая летняя встреча. Ныне ему положено исполнить этот долг — и, возможно, Ашар благосклонно взглянет на него за то, что он не отказал в помощи несчастному. Охотник еще раз с недоверием посмотрел на жуткого незнакомца и продолжил погрузку, спеша побыстрее переправить меха через реку, а заодно доставить эту неожиданную обузу к Редеку и забыть о ней.
Солнце уже клонилось к закату, когда погрузка завершилась, и удовлетворенный Хэдрул поманил обугленную тварь к своей лодки. Создание осторожно перебралось через борт утлого суденышка, бросая опасливые взгляды на воду, и присело, прильнув к груде мехов. Хэдрул оттолкнул лодку от берега, сам перепрыгнул на борт, взметнув брызги — от которых тварь отпрянула, словно испытывая ужас перед водой. Но охотник был слишком занят греблей, чтобы это заметить. Он вывел лодочку на стремнину и приложил всю силу своих могучих плеч, чтобы направить ее поперек бурного Алагора. От того, что рядом находилась эта тварь, сил у него убавилось — настолько малоприятно было даже смотреть на нее. Хэдрул понял, что тревожится из-за того, что незнакомец не проявляет никаких признаков осознания своего состояния, да и боли, кажется, не испытывает вовсе.
Охотнику пришла в голову мысль: а что, если это какой-нибудь демон из чащи, восставший в пламени и сейчас использующий его, Хэдрула, лишь как средство переправиться через реку? Но незнакомец до сих пор не проявил никакой враждебности, да и предостерегающий знак на него не подействовал. Быть может, это просто человек, разум которого поврежден огненным испытанием? В любом случае Хэдрул находится в безопасности, пока они плывут по реке — а когда достигнут берега, будет глядеть в оба при всем своем отвращении к спутнику. Надо лишь поскорее достичь противоположного берега, а затем эта тварь должна идти впереди, пока они не доберутся до Поля Сбора. Там он избавится, наконец, от долга, наложенного Законом, и передоверит ответственность Редеку. Чем скорее, тем лучше!
Охотник искусно подвел челнок к берегу, подтянул его к самой траве, где начинался волок, и, выпрыгнув на берег, вытащил суденышко как можно дальше на сушу. Только тут его попутчик зашевелился и с явным облегчением выбрался на твердую почву.
Хэдрул достал из лодки топор, тяжесть которого успокаивающе отдалась в руке, и опер его о борт — так, чтобы можно было легко дотянуться до рукоятки в случае надобности. Однако пока никакой угрозы не возникало. Странное создание помогло разгрузить лодку, таская меха к деревьям, пока вся добыча не оказалась сгружена под могучим дубом. Хэдрул поднял опустевший кожаный челнок и отнес его в глубь леса, где спрятал в густых спутанных зарослях куманики, а затем с топором в руке вернулся к своему странному спутнику. Солнце уже приближалось к западному горизонту, омывая лес ало-золотым светом, до жути похожим на адский отблеск лесного пожара, и удлиняющиеся тени принесли предчувствие прохлады вспотевшему телу Хэдрула.
— Нам предстоит шагать целую ночь, — заметил он, избегая прямого взгляда на то, что осталось от лица у этой твари. — Но тропа приведет нас к Полю Сбора вовремя. Поэтому сперва поедим.
Его незваный спутник ничем не показал, что понимает сказанное, и Хэдрул склонился над своим мешком, отыскивая среди припасов сушеное мясо и дорожные лепешки. Достав еду, он протянул ее незнакомцу, незаметно удерживая свободную руку на рукояти топора. Навстречу протянулась иссохшая лапа с когтями, как у ястреба, — и охотник закричал, ибо лапа схватила не мясо и лепешку, а его запястье.
Хэдрул почувствовал, что его тащат вверх и вперед, и неловко взмахнул топором. Но направление удара изменилось, потому что охотник посмотрел в глаза чуждой твари. И впервые увидел ее зрачки — крохотные красные искорки, сияющие среди черноты, которая была не столько цветом, сколько его отсутствием. Пальцы охотника ослабили хватку, ненужный и бесполезный топор упал наземь. А зрачки твари расширились, заполнили все глазницы зловещей краснотой, которая засветилась и задрожала, лишая человека воли, отнимая у него силы. Хэдрул застонал, смутно осознавая, что незнакомец — несомненно, демон! — держит теперь оба его запястья. Не способный ничего предпринять, он стоял столбом, чувствуя, как ужас наполняет его по мере того, как тварь подтягивает его все ближе к себе. Ее дыхание, зловонное, точно смрад от погребального костра, жадно извергалось из проема меж потрескавшихся губ, непристойно передразнивавших поцелуй, и охотника охватило отчаяние. Он пытался заговорить, закричать, умолять, разгневаться — но лишь простонал, когда жуткая тварь отпустила его запястья и почти с нежностью положила свои иссохшие ладони на его щеки. Чудовищные губы приблизились к губам Хэдрула, глаза человека вспыхнули последний раз, а затем помутнели, ибо жизнь стала покидать его.
Колени охотника подогнулись и он поник в объятиях демона, а затем, когда хватка ослабла, безжизненно осел на землю.
Демон удовлетворенно вздохнул. Жизненная сила из этого тела напитала его куда лучше, чем пламя, и он уже начал ощущать происходящие в нем перемены. Его облик заколебался, затем стал тверже и сделался почти человеческим. Он поглядел за реку, безобразно улыбнувшись пламени, которое все еще бушевало за Алагором, окрашивая сумеречное небо в багровые тона преисподней.
