Ольга Березовская - По дороге домой
В глазах потемнело. Легкие разрывались от нехватки воздуха.
Спокойно. Все в порядке. Я дома, дома на кровати, никуда не падаю, подо мной твердая основа, подо мной очень твердая основа…
Ощущение подъема. Воздух! Я дышу!
Спокойно. Вдох — выдох. Сейчас я открою глаза и буду у себя дома.
Вдох. Потяжелевшие веки приоткрываются с большим трудом.
Закатное солнце все еще слепит глаза, стало гораздо холоднее. Что это? Где я?… Я не парю, это холодное — вода, я плыву, точнее уже тону: руки и ноги одервенели от усталости. Во рту, в ушах, в носу, везде соленая вода. Соль щиплет глаза, лишая зрения. Паника ледяными щупальцами сдавливает сердце. Господи, это сон, это просто сон. Я сейчас проснусь. Это не может быть явью.
Мысли путаются. Я устала. Я смертельно устала. Я плохо плаваю. Мне холодно. Может быть, соленая вода удержит меня какое-то время на поверхности. Руки и ноги престали двигаться, глубокий вдох, уши опустились в воду. Держит, но как долго будет держать, и как долго я выдержу этот холод. Нельзя сдаваться, может быть получиться вернуться, придти в себя, проснуться. Так темно…
* * *Вода дымится. Испарения, исходящие по утрам от воды всегда напоминали ему дым. Может потому, что плаванию по морям он предпочитал хождение по твердой земле. Кому же пришло в голову отправить его в эту экспедицию? Ну конечно, на границах что-то не ладное происходит и в течение полугода нужно за ними наблюдать и любые аномальные явления фиксировать и изучать. А что, собственно говоря, они называют аномальным? Тут весь мир сплошная аномалия, и везде их полно не только на морских границах. Изучать их надо! Конечно же! Человеку, который ничего в этом не смыслит. Неужели они не могли найти другой повод отправить его куда-нибудь подальше, а не этот шитый белыми нитками. Неугоден. Посторонние не должны ничего знать о делах государства. Поэтому вот тебе замечательный корабль, набирай команду и попутного тебе ветра и чтоб подальше отсюда.
И вот уже три месяца вода, вода, вода и ничего кроме воды, морских обитателей и всех погодных радостей, которые так щедро с неописуемым разнообразием дарят моря. Было бы кого убить за такое счастье, убил. Только некого: команда его в таких же условиях, да и мало того он сам их набрал, так что это он несет ответственность за все, а до остальных не добраться. И кстати, никаких аномалий за все это время не он так и не заметил. Ни одной. Завтра очередной сеанс связи, он сумеет их убедить, просто поставит перед фактом: они возвращаются так как продолжать экспедицию бессмысленно. И это самая приятная мысль за последние три месяца.
— Капитан, послушайте капитан, человек за бортом.
Он даже не сразу понял, что именно ему говорят. Так неторопливо, так буднично, так естественно. А что может быть естественного в том, что кто-то из его команды упал за борт? Неторопливым шагом он направился за помощником.
— Ну и кого угораздило?
— Откуда мне знать, — огромные плечи медленно приподнялись и опустились. Обладатель этих плеч и сам был не маленьким, совсем не маленьким, а туманным утром его и вовсе можно было спутать с этакой небольшой горой.
Капитан остановился, выражение лица его медленно изменялось от раздраженного до изумленного.
— Человек за бортом? Не из наших? В трех месяцах пути до ближайшей земли? В месте, куда не заходит ни один корабль?
Великан развернул свое могучее тело, лицо его не выражало никаких эмоций, даже интереса.
— Капитан, если ты решил, что мне почудилось, предлагаю проверить.
Команда толпилась у самого борта и гудела:
— Капитан, похоже, покойник, даже не шевелится.
— Конечно покойник, откуда здесь взяться живому.
— Ну что, капитан, пусть плавает? Или достанем?
Матросы галдели, перебивая друг друга, по выражению их лиц легко было понять, какой ответ всем хочется услышать. Но придется его команде разочароваться: нельзя просто так в открытом море бросить человека, даже если он мертв. К тому же вдруг у него что-то при себе сохранилось, что прольет свет на его происхождение.
— Доставайте.
Матросы зашевелились. Последние три месяца оживление происходило только во время штормов, было немного необычно в тихий безветренный день видеть такую суету, ну ничего, им полезно.
Как гром, раскатился голос Великана:
— Будите Лима, нужен целитель. Она дышит.
Тишина… Никто не сдвинулся с места. Она?! Капитан пробрался сквозь замершую толпу. Нет сомнений, это была женщина. Точнее девчонка: мокрые волосы прилипли к бледному зеленоватому лицу, даже в таком состоянии его было трудно спутать с мужским, мокрая одежда прилипла к телу, тоже совсем не мужскому. Невысокая, на руках у Великана она казалась просто ребенком. Вот только этого сейчас и не хватало!
— Быстро за целителем!
Кто-то все-таки оттаял, послышались быстрые удаляющиеся шаги. Через минуту появился заспанный целитель, сон у которого выветрился из глаз, стоило ему увидеть находку.
— Надо же, живая. В каюту ее и теплое одеяло.
— Капитан, а в какую каюту-то?
— В мою пока, а там посмотрим.
Великан аккуратно опустил полуживую ношу на кровать и замер у двери, в которую то и дело норовили пролезть любопытные матросы. Целитель суетился, доставая мешочки и колбы, заготовленные им еще на земле.
— Капитан, с нее нужно снять мокрую одежду, а то совсем замерзнет, — Лим выглядел растерянным и смущенным.
Раздражение капитана усиливалось с каждой минутой. Весь корабль на ушах из-за этой… особы.
— Ну, раздевай, — прорычал он, — в первый раз что ли! Когда закончишь, ко мне, — хлопнувшая дверь жалобно затрещала. С полок рухнули книги, разбив две колбы, выставленные целителем на столе.
— Капитан сегодня особенно не в духе. Как бы корабль не развалил. Чего это он?
Великан хмыкнул:
— Радуется наверное. Женщина на корабле — «хорошая примета».
— С каких это пор капитан начал верить в приметы? Да, как этот узел хоть развязывается-то! — мокрая ткань никак не поддавалась рукам целителя.
— Тебе помочь? — лицо Великана озарилось ехидной улыбкой.
— Без тебя справлюсь. Лучше дверь держи, а то ее вот-вот снесут.
— А давай поменяемся. Ты дверь держи, а я буду эту липкую дрянь по ней вместо тебя размазывать.
— Угу, разбежался. Ты ее своей лапой раздавишь и не заметишь. Интересно, сколько ей лет?
К ехидству на лице Великана прибавилось еще пару эмоций:
— А ты с какой целью спрашиваешь? Может, сначала вылечишь, а уж потом… — многозначительно протянул он.
Лим стал пунцовым, поспешно накинул на пациентку одеяло и стал аккуратно вливать целебный настой.
