Роджер Желязны - Ружья Авалона
Он взглянул с удивлением, словно собираясь спросить: «Кори? Какой?» — но передумал и кивнул.
— Прекрасно, сэр Кори, — понизил он меня в ранге. — Я должен поблагодарить вас.
— Лучшая благодарность для меня в том, что выглядите вы получше, — ответил я. — Есть хотите?
— Да, очень.
— У меня найдется немного вяленого мяса и ломоть хлеба, который мог быть и посвежее. Еще большой кусок сыра. Если хочешь, съешьте все.
Я достал еду, он потянулся за ней.
— А вы, сэр Кори? — спросил раненый.
— Я уже поел. Пока вы спали.
Я многозначительно огляделся по сторонам, он ухмыльнулся.
— …И вы в одиночку уложили всех шестерых? — спросил я.
Он кивнул.
— Да, это было то еще зрелище. Что же мне теперь с вами делать?
Раненый попытался заглянуть мне в глаза, но не сумел.
— Не понимаю, — ответил он.
— Куда вы направлялись?
— У меня есть друзья, лиг за пять к северу. Все случилось как раз по пути. Только я сомневаюсь, чтобы кто-то, будь то сам дьявол, способен пронести меня на спине даже одну лигу. Если бы я мог встать, сэр Кори, вы бы получили лучшее представление о моих размерах.
Я встал, обнажил клинок и единым взмахом перерубил деревце дюйма два толщиной, ободрал кору и подрубил ствол до нужной длины. Повторил все еще раз, а потом поясами и плащами убитых связал обе жерди в носилки.
Он внимательно наблюдал за мной:
— Смертельный у вас клинок, сэр Кори, да к тому же, похоже, серебряный…
— Как насчет небольшого путешествия? — спросил я.
Пять лиг — это около пятнадцати миль.
— А как насчет убитых? — вопросом ответил он.
— Вы что, хотите устроить им христианское погребение? — удивился я. — К черту, пусть природа сама позаботится о своем добре. Отсюда пора уходить, они уже пованивают.
— Следовало бы хоть прикрыть их. Бились они храбро.
Я вздохнул.
— Ну ладно — если потом вам будет спокойнее спать. Лопаты у меня нет, но можно набросать каирн.[2] Братская могила, так сказать.
— Подойдет, — ответил раненый.
Пока я укладывал всех шестерых рядом, он бубнил себе что-то под нос, должно быть, молитву об убиенных.
Потом я оградил мертвых камнями — их вокруг было довольно. Хотелось побыстрее закончить, поэтому я выбирал камни побольше. И чуть было не прокололся. Один из камней весил фунтов четыреста, я не стал перекатывать его, а просто ухватил и поставил куда надо.
Раздался изумленный вздох — конечно, он все заметил.
Пришлось изобразить гнев:
— Проклятье, чуть не надорвался! — крикнул я, но впредь выбирал камни поменьше.
Закончив, я спросил:
— Ну, готовы в путь?
— Да.
Я поднял его на руки и переложил на носилки. Раненый закусил губу.
— Куда теперь? — спросил я.
Он махнул рукой в ответ:
— Обратно по тропе. Надо идти влево до развилки, а там направо. И как вы собираетесь…
Я поднял носилки вместе с ним, как колыбель с младенцем. Потом направился к тропе.
— Кори? — спросил он.
— Да?
— Из всех, кого мне доводилось встречать, вы один из самых сильных… Такого человека я должен бы знать…
Я не хотел торопиться с ответом. Но все же произнес:
— Пытаюсь сохранить форму. Веду здоровый образ жизни.
— …и голос ваш мне как будто знаком.
Он посмотрел вверх, пытаясь разглядеть мое лицо.
Я поспешил сменить тему разговора.
— Кто же эти друзья, к которым мы идем?
— Мы направляемся в Твердыню Ганелона.
— Поганый штрейкбрехер! — невольно вырвалось у меня, и я едва не выронил раненого.
— Употребленное вами слово мне незнакомо, — сказал раненый, — но, судя по вашему тону, оно выражает неодобрение. И если это так, я должен заступиться…
— Погодите, — опомнился я. — Мы, видно, говорим о разных людях, носящих одно имя. Извините.
Тело его заметно расслабилось.
— Несомненно, это так, — согласился он.
Тем временем дошли мы до тропки, и я повернул налево.
Раненый опять уснул, так что я мог как следует прибавить шагу и после развилки просто бежал, а он тем временем храпел. Как-то вдруг припомнились те шесть типов, что собирались расправиться с этим рыцарем и едва не преуспели в своем намерении. Хорошо бы у них не оказалось приятелей, слоняющихся по кустам.
Его дыхание изменилось, и я опять перешел на шаг.
— Я, кажется, заснул, — констатировал он.
— И храпел при этом, — добавил я.
— Далеко мы отошли?
— Лиги на две…
— И вы не устали?!
— Слегка, — отвечал я. — Но отдыхать еще рано.
— Мой Бог! Не хотелось бы когда-нибудь поссориться с вами. Уж не дьявол ли вы случайно?
— Истинно так, — подтвердил я. — Принюхайтесь, разве вы не чувствуете запашок серы? А мое правое копыто болит как проклятое.
И он действительно глубоко вдохнул пару раз — меня это задело, — а потом ухмыльнулся.
На самом деле, как я считал, мы прошли около четырех лиг. Я надеялся, что он снова уснет и не будет интересоваться длиной пройденного пути. Мускулы у меня уже начинали побаливать.
— Кем же были эти шестеро мертвецов? — спросил я.
— Стражи Круга, — ответил он. — И они уже не люди, а одержимые злом. Молите Бога, сэр Кори, чтобы души их обрели мир.
— Стражи Круга? — переспросил я. — Какого Круга?
— Круга Тьмы, где творятся беззакония и разгуливают мерзкие твари… — Раненый глубоко вздохнул. — Он — источник хвори, поразившей сию землю.
— Мне эта земля не кажется такой уж пораженной, — ответил я.
— Мы далеко от Круга, а царство Ганелона — пока еще слишком крепкий орешек для врага. Но Круг ширится. Думаю, последняя битва разразится здесь.
— Ты будишь во мне любопытство.
— Сэр Кори, если вы еще не слыхали о Круге, лучше вам вовсе забыть о нем, не расспрашивать дальше, обойти стороной и отправиться своей дорогой. Ох, как бы я хотел биться рядом с вами, но битва эта — не ваша, и кто знает, чем она закончится…
Тропа стала изгибаться вверх, и за какой-то прогалиной я увидел нечто, напомнившее мне знакомые места.
— Что?.. — вырвалось у моего подопечного. — Да вы словно летели!.. Сюда-то нам и надо. Это Твердыня Ганелона.
И тут я стал думать о Ганелоне — не хотелось, но пришлось. Он был предателем и убийцей, которого я изгнал его из Авалона много столетий назад. Я просто увел его в другую Тень, то есть забросил в другое пространство и время — таким же образом впоследствии обошелся со мной мой брат Эрик. Я надеялся, что это — не то место, куда я его притащил. Непохоже — но возможно. Он был простым смертным, чья жизнь имеет отмеренный предел, а изгнал я его лет шестьсот назад, но могло оказаться, что в этом мире минуло лишь несколько лет. Время — тоже функция в математике Теней, и сам Дворкин не знал всех ее значений. Хотя, может быть, он-то как раз знал, отчего и сошел с ума. Самое трудное насчет Времени, как я понял, это творить его. Во всяком случае, едва ли этот Ганелон — мой бывший лютый враг и верный помощник: уж тот никогда не стал бы бороться с беззаконием, поразившим страну. Скорее напротив, он постарался бы побыстрее попасть в самую сердцевину, вылавливая себе подходящую нечисть.
