Ольга Ильина - Последняя из рода Леер - 4 Глава 1- 9
Наконец, ей удалось выбраться где-то за воротами дворца. Но в комнату Милы она сумела попасть только к вечеру. Надеялась застать ее там или хотя бы узнать, что произошло. Кто стрелял в Лестара? Жив ли он? Что случилось с Яром? Удалось ли выбраться Артуру? И прочие вопросы, от которых болела голова, а может, это от всего пережитого. А ночью за ней пришли стражники и, ничего не объясняя, арестовали.
Лестар появился на следующий день. Страшный. С этими своими горящими безумием каким-то глазами. И задал всего один вопрос:
— Где Мила?
Она не знала, о чем и сообщила. В ответ он попросил оставить их одних, а потом схватил за плечи и зашипел, не хуже змеи, которых Жанна до смерти боялась.
— Очень надеюсь, что вы сказали правду, милейшая. Ведь если нет…я вам не завидую.
— Вы забываете, я не подданная…
— Покушение на короля любой страны карается смертью, — перебил он, — И сомневаюсь, что кто-то из ваших Велесских друзей вам поможет сейчас.
— Я ни на кого не покушалась.
Впервые за долгое время Жанна испытала страх, который внушал очень многим этот человек. Одно дело защищать принцессу Элиани от насилия в стенах ее комнаты, другое планировать переворот со смертельным исходом для прежнего короля. А ведь именно этим они и занимались, правда, убийство в их планы не входило. Но этот человек об этом не знает.
— Она пропала. И не дай вам Всевидящая солгать. Если вы хоть немного беспокоитесь о ней, то скажете мне сейчас…
— Я ничего не знаю, — почти прокричала она.
— У вас ведь есть сын.
— Не смейте, — вот теперь она была близка к убийству. Она способна снести угрозы в свой адрес, но ребенок…Это уже слишком.
— Вы сознаетесь, что участвовали в заговоре?
— Вы думаете, следователь Велесских ищеек, пусть и бывший, вам ответит? — усмехнулась она.
— Я думаю, что здравый смысл и желание поскорее воссоединиться с сыном возобладают над желанием укрывать сообщников.
— Я не знаю, где она, — в очередной раз сказала Жанна. Но он не верил ни единому слову. Просто смотрел на нее, как на таракана, которого вот-вот прихлопнет подошвой ботинка, раздавит и не заметит. А ей впервые довелось почувствовать себя на месте тех самых людей, которых приходилось допрашивать. Только следователь попался не такой добрый и лояльный. Впрочем, и новый был не лучше.
Прошло уже четыре дня. А она была измучена, хотела помыться или хотя бы обтереться. Казалось, этот тюремный запах въелся в одежду, волосы, саму кожу так, что не отмыть. И волосы. Они превратились в сальные, пропахшие чем-то кислым и мерзким сосульки. Преотвратный вид. И в таком виде ее привели в пыточную. По крайней мере, именно так называли заключенные комнату для допросов. А когда дверь открылась, ей захотелось провалиться сквозь землю от…всего. Она даже не могла определить, что чувствовала, увидев его. Но хуже всего, что совсем не так она представляла их встречу. Совсем не так. Хотелось быть блистательной, красивой и полной уверенности, а не тем запуганным существом, которой предстала сейчас. Она даже взгляд не могла поднять, из страха увидеть в его глазах жалость. А это убило бы ее.
— Во что ты вляпалась? — спросил он. Знала, что хотел добавить. Что идиотка, дура безмозглая. Она и сама все про себя знала, только легче не становилось, — Ты бы хоть о сыне подумала.
Вот теперь она дернулась. Гнев застил глаза, заставив встретиться взглядом.
— Что тебе нужно?
— Я хочу помочь.
— Так помогай. Чего ты ждешь?
Она порадовалась даже, что он сказал. Потому что злость придавала сил не хуже очередного пинка под зад от Нила, которыми он одаривал ее на их тренировках.
— Почему ты не сказала?
— Ты об этом пришел говорить, или о том, когда я выберусь отсюда? — с вызовом спросила она. Потому что не позволит больше чувствовать себя виноватой. Не за что. Не она сделала выбор, не она ушла. Да, не остановила. Но за это уже достаточно заплатила. И она знала, что он читает все это в ее глазах и суровая морщинка портит идеально гладкий лоб.
— Ты свободна, — наконец проговорил он, а она удивленно вскинула брови.
— Как? Лестар же…
— Лестар не идиот. И ему не с руки держать тебя здесь.
— А Майк и Артур?
— С ними сложнее. Артур предстанет перед судом, так же как и Майк, но не за покушение, а за содействие побегу. Неприятно, но не смертельно. Тебе же придется пока побыть гостьей.
— Сменить эту камеру на комфортабельную комнату?
— Хотя бы помоешься, — заметил он, а она заскрежетала зубами. Ударил по самому больному. И ведь никогда особо о внешности не заботилась, а тут…
— Когда я смогу…
— Тебя проводят.
— А ты?
— Я приду. И нам придется поговорить. Обо всем.
— Я и не сомневалась. Ведь в чем в чем, а в этом ты никогда не лгал. Всегда исполнял обещания.
Не удержалась, съязвила. Но не жалела. Может, защищала так свое бедное сердце, которое этот человек ранил так много раз. Всегда ставил долг и друзей превыше ее. А теперь заявляется. И на что надеется только? Что примет? Год назад бы приняла. Сейчас…если попросит. А он не попросит. Слишком хорошо его изучила.
* * *Она ушла, а он устало облокотился на стул. Не спал все чертовы четыре дня, что она была здесь. Уговаривал, убеждал, угрожал. Лестар ни в чем не изменился. Как был два года назад упертым ублюдком, так и остался.
И такой же изворотливый. Знает, как и на что нужно давить. Впрочем, только такие становятся блестящими политиками и не плохими королями. Зря Мила все это затеяла. Артуру до него далеко и в безжалостности, и в умении держать лицо, и в стратегических ходах. Странно, но сейчас он поразительно отца Милы напоминал. Не знал бы, решил, что они родственники.
И как же точно он все просчитал. Он понял это еще при первой встрече, но сегодня, король превзошел себя.
— Как ваша драгоценная…кто она вам? — спросил он, вольготно расположившись в кресле у камина с бокалом чего-то крепкого в руках. Не пил, а только наблюдал сквозь призму стакана, как играет огонь, выбрасывая языки пламени.
Наконец, Заку позволили сесть в соседнее кресло. Спасибо, что не у ног.
— Вроде не жена, не любовница, не подруга и даже не знакомая. Может…мать вашего сына?
— А я вот тоже думаю. Кем вам приходится Мила? Не жена, не любовница, не подруга и даже не мать вашего сына. Какая досада.
— Любого другого арестовал бы за дерзость, но вы…мне нравитесь. Не лебезите, как другие. И четко знаете, чего хотите.
— А я, признаюсь, никогда не питал к вам ответных чувств.
— По краю ходите, — беззлобно заметил он.
— Я знаю, — согласился Зак.
