Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (СИ)
— Как играют? — не выдержал я. — Сколько же вам лет?
— Больше пяти тысяч, — сказал пришелец. — А играю я с другими представителями своего вида. Мы выбираем один из миров, населенных разумными, чаще всего гуманоидами. Таких миров в этой галактике великое множество. Каждый из нас ищет себе одну особь из местных для нашей игры. Имеется два условия. Первое — это возраст, который не должен превышать шестнадцати лет по вашему счету, а второе — особь должна сама изъявить желание участвовать в игре.
— А что за игра?
— Каждый из нас выбирает мальчишку или девчонку и посылает их в одну из стран другого, как правило, более отсталого мира. Игроков редко бывает больше десятка. Если объект погиб, он выбывает из игры. Если он живет жизнью обычного обывателя, он тоже выбывает из игры и для нас уже интереса не представляет. Ваша задача — подняться как можно выше в том обществе, куда вы попадете. Как только первый из вас достигнет достаточных высот, игра заканчивается. Если это будешь ты, значит, игру выиграю я.
— А что в таком случае получу я? — спросил я, все еще не воспринимая происходящее всерьез.
— Да что угодно, — пожал плечами пришелец. — Выполняется одно любое твое желание.
— Почему только одно, а не три?
Пришелец на мгновение застыл, затем его изображение снова задвигалось.
— Насмешил, — сказал он. — Надо брать то, что дают. Я тебе не джинн и не золотая рыбка. Одно любое желание — это очень много. Можешь пожелать, например, вечную жизнь или место властелина того мира.
— А почему того, а не нашего? Вернуться назад за желание не считается?
— Возвращают вас по желанию и так. Иначе для вас в этой игре не было бы никакого интереса. А почему не ваш мир… Есть у вашего вида одна паршивая особенность: рано или поздно, но все населенные людьми миры гибнут. Иногда это чистая случайность, чаще вы сами уничтожаете свой мир. Всем человеческим мирам с переходом в технический этап развития свойственны одни и те же черты. Во–первых, это сильный рост популяции, с которым вы не можете или не хотите справляться. Во–вторых, это крайняя разобщенность населения планет. Все это приводит к быстрому истощению природных ресурсов и усилению борьбы за их остатки, а также к уничтожению среды обитания из‑за огромного количества отходов. Войны и нарушение глобального климатического равновесия довершают дело и быстро превращают когда‑то цветущую планету в могильник. За полмиллиона лет своего развития мы не встретили во вселенной ни одной уцелевшей человеческой цивилизации, которая преодолела бы планетарный этап развития. Максимум, чего вам удавалось достигнуть, это небольшие базы и поселения на соседних планетах, которые медленно угасали после гибели материнской цивилизации.
— Значит, и мы тоже?
— Вне всякого сомнения. В этом вы ничем не отличаетесь от остальных.
— А в чем отличаемся?
— Некоторые довольно сильно отличаются внешне. В отдельных случаях имеет место отклонения в геноме. Большинство же может давать совместное потомство. Феномен расселения человечества в галактике до сих пор не имеет объяснения. Кто‑то чуть больше миллиона лет назад потратил уйму времени и сил, расселяя по всему звездному скоплению десятки тысяч колоний одного из самых бесполезных видов разумных.
— Я все‑таки так и не понял, почему мне нельзя отдать наш мир?
— Потому что ваш мир — это слишком нестабильное образование. Когда‑то предпринимались попытки объединить человечество и дать ему знания для преодоления планетарного этапа развития, но это привело к чудовищной войне в той звездной системе, причем выжившие использовали все свои оставшиеся ресурсы для того, чтобы отыскать еще уцелевшие очаги цивилизации и все их уничтожить. С тех пор не принято вмешиваться в жизнь человеческих цивилизаций вашего уровня развития.
— А все‑таки? Неужели для вас такое слишком сложно?
— Какой хитрый мальчик! — засмеялся пришелец. — У вас такое называется подначивать. Ты сначала победи, а потом мы с тобой поговорим. Может быть, ты и убедишь меня сыграть в свою игру на твоей планете.
— А как будет выглядеть тот мир? Там дерутся на шпагах?
Два года назад мы по нескольку раз посмотрели кинофильм «Три мушкетера», после чего разобрали себе наиболее привлекательные роли, назначив девчонок без их ведома кого королевой, кого миледи, а кого Бонасье. Несколько месяцев кипели страсти и шли сражения самодельными шпагами. Как только никому не выбили глаза!
— Могут быть и шпаги. Основное условие — это отсутствие развитых информационных систем, а выбор осуществляется случайным образом из списка миров, люди в которых не имеют с вами сильных внешних и наследственных различий.
— А нам дадут какое‑нибудь оружие?
— Ваше оружие — это ваши мозги. Вы не будете знать ничего о мире, куда вас посылают. На вас будет ваша одежда и обувь, и больше ничего. Язык тоже придется изучать самостоятельно.
— У меня с языком плохо. Учишь, учишь и все без толку. В голове почти ничего не задерживается.
— Это потому, что тебе это особенно и не нужно. Когда прижмет, выучишь. Память у тебя хорошая. Так что ты решил?
— А как же родители?
— Я могу сделать так, что они будут знать о том, что ты жив, и совершенно спокойно воспримут твое исчезновение. Искать тебя будут, но недолго.
— Тогда я согласен.
— Ты так до конца и не поверил в то, что это на самом деле, — покачал головой пришелец. — Но, может быть, это и к лучшему. Согласие дано, все формальности соблюдены, и тебе пора возвращаться обратно. Сейчас ты проснешься в своей кровати, оденешься и выйдешь на улицу. Сильно тепло не одевайся. Одно из условий состоит в том, что вас забрасывают в начало лета, чтобы облегчить первичную адаптацию. По крайней мере, это так для миров, в которых резко отличаются сезоны.
Все померкло, и я открыл глаза в своей кровати.
«Приснится же такое, — думал я, вскакивая с кровати и поспешно одеваясь. — Что же это я делаю?!»
Тело абсолютно не подчинялось, продолжая застегивать вельветовую куртку. Потом я натянул носки и тихонько вышел в большую комнату, где спала мать. Отец со службы сегодня так и не пришел. Так же тихо пройдя в коридор, я обулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Тело, никак не реагируя на мои панические мысли, выбежало из подъезда на асфальтовую дорожку и шагнуло прямо в возникший передо мной круг тьмы.
Переход от темноты к яркому свету был так резок, что я непроизвольно зажмурился. Постояв так пару минут, прикрывая глаза рукой, я потихоньку их открыл и осмотрелся. Был яркий солнечный день, а я стоял на довольно большой, круглой площади, мощеной булыжником. Камни под ногами немного стерлись или их стесали, и стоять было удобно. Мимо меня туда–сюда сновали мужчины и женщины в непривычных нарядах. На меня начали обращать внимание, но никто не подходил с вопросами выяснить, откуда я такой взялся. Мужчины неодобрительно покачивали головами и шли дальше, а женщины просто отводили взгляд. Детей я поблизости не увидел.
