Гленда Ларк - Оскверненная
– Что случилось? – спросила Бравена; она догадывалась, что должна и сама сообразить, но была слишком поражена, чтобы думать.
– Разве ты не понимаешь, девонька? – Он обвел рукой поднявшуюся за кормой сушу. – Это же Дастелы! – Его лицо сияло радостью, несмотря на то, что из глаз по морщинистым щекам текли слезы. – Когдато здесь был город, прямо здесь – вон видишь здания? Может быть, это и есть порт Арута. Бравена, Мортред умер! Мы снова можем вернуться домой…
Послеморье, 1797
Аниара айси Терон
Запись в дневнике
23 первого месяца Двух Лун, 1794
Делая записи в своей каюте на борту «Морского ветерка», я удивляюсь: неужели это в самом деле я, Аниара айси Терон, отправляюсь на Райские острова? Веснушчатая, совсем не романтичная, ничем не выделяющаяся Аниара – и принимаю участие в приключении, о котором большинство мужчин смеет только мечтать! Да не может такого быть! И все же именно я – незамужняя женщина, преодолевшая сопротивление семьи,– смотрю, как берега Келлса быстро уходят за горизонт, а впереди расстилается безбрежный океан. Ну разве это не приключение!
Правда, рядом со мной сидит сестра Лескаль айси Бог, читает религиозные трактаты и молится за мою заблудшую душу. Мои родители согласились отпустить меня только при условии, что я отправлюсь в сопровождении старшей проповедницы ордена Эфирных монахинь, а уж сестра Лескаль наверняка может считаться старшей: ей, должно быть, около семидесяти. Пожалуй, она слишком стара для подобного путешествия, но тем не менее глаза ее горят миссионерским рвением, когда она представляет себе, сколько языческих душ спасет.
Правда, гдето на борту пребывает Шор айсо Фаболд, которому поручено присматривать за Аниарой, «чтобы с ней не случилось ничего плохого, раз уж она настояла на этом своем сумасбродном желании». Бедный Шор… Он возненавидел меня, и мы, конечно, будем, насколько возможно, избегать друг друга. Но увы: разве возможно избегать когото на корабле, который меньше, чем наш городской садик в Послеморье? Мы обедаем за одним столом, поднимаемся по одним и тем же трапам, прогуливаемся по одной и той же палубе. Мы вежливо киваем друг другу и желаем доброго утра, однако в душе Шор кипит. Подумать только: было время, когда я была готова выйти за него замуж, если бы он сделал предложение, и считала бы себя счастливицей.
Это было до того, как он обнаружил мое непреклонное желание отправиться на Райские острова, до того, как узнал, что я читаю все переводы его бесед с Блейз Полукровкой и Келвином Гилфитером. (Я уговорила молодого клерка из библиотеки Национального Общества научных, антропологических и этнографических исследований некеллских народов тайком снимать с них копии для меня в обмен на обещание обеспечить ему пост библиотекаря в загородном имении моего кузена. Мы оба выполнили условия сделки. Ну вот, я и призналась в собственной греховности. Я совершенно бессовестная девица.)
Конечно, в том, с какой антипатией ко мне теперь относится Шор, много иронии. Семена тех качеств, которые ему так не нравятся во мне, были посеяны в результате знакомства с рассказами Блейз Полукровки, – и именно он благодаря своим беседам с Блейз невольно открыл мне возможность иного будущего. Блейз показала мне, что в жизни женщины могут быть не только покорность, благочестие и «прогулки по саду на свежем воздухе» ради поправления здоровья. Да, бедный Шор… Он восхищался моим интеллектом и моей независимостью, но в конце концов возненавидел проявления того и другого. Сам факт, что я добилась официального королевского разрешения отправиться в путешествие – ее превосходительство супруга Протектора поручила мне изучить положение женщин в обществе Райских островов, – для него тяжелый удар.
В результате мы настороженно обходим друг друга и притворяемся, что равнодушны к нашему общему прошлому. Неловко, конечно, но я совершенно не раскаиваюсь в том, что сделала. Мой обман был скверным поступком, признаю, но Шор не давал мне читать записи его бесед с Блейз, так что выхода у меня не было. Он раздразнил мое воображение рассказами о ней, но пытался скрыть от меня ее высказывания. Действительно ли я бесстыдная шлюха, как он назвал меня при нашей последней ссоре? Может быть. Но я все равно не позволю ничему помешать мне найти эту женщину, которая родилась так далеко от меня, чья жизнь так отличалась от моего изнеженного существования – и во власти которой оказалось пробудить мою душу.
Здесь, на борту корабля, у меня с собой записи бесед с ней. Я не успела прочесть их все до отплытия. Я так еще и не узнала, сумел ли Руарт Виндрайдер, чья невозможная любовь к Флейм, Деве Замка с Цирказе, заставляла меня проливать слезы, пережить гибель дунмага Мортреда. Мне отчаянно хочется выяснить, преодолела ли Флейм свое осквернение дунмагией, родила ли она ребенка – наследника Мортреда, который и был источником ее осквернения. Вышла ли Блейз замуж, и если да, то за кого? И мне ужасно интересно, что это за таинственная Перемена, которую так часто упоминает Блейз. Я хочу узнать, что случилось с гхемфами: как и почему они исчезли. Шор рассказывал мне, что гхемфы наносили татуировки, говорящие о гражданстве, еще в тот год, когда на острова прибыли первые келлские исследователи, но потом неожиданно перестали. Шор ни разу не видел ребенка, родившегося после 1780 года, у которого на мочке уха была бы татуировка.
А главное, мне хочется узнать, что произошло с магией. Прав ли Шор, который считает, что она – вымысел, рожденный воображением и суевериями, чтото вроде коллективной галлюцинации?
Может быть, мне удастся найти ответ на большинство этих вопросов, если я прочту остальные имеющиеся у меня копии документов. Оттуда, где я сижу, мне видны два сундука, поставленные друг на друга под иллюминатором; из них получился комод с блестящими медными ручками. Все, что нужно сделать, – это открыть верхний ящик, и бумаги будут к моим услугам. И все же я не спешу их читать. У меня впереди месяцы путешествия, и следует распределить это богатство равномерно. Может быть, сегодня вечером я позволю себе прочесть первые страницы… хоть несколько.
Чтото Лескаль не сидится на месте. Удивительное дело: мы всего два дня в пути, а я уже знаю ее так же хорошо, как веснушки на собственном носу. Я, пожалуй, утешу ее и предложу прогуляться по палубе…
Глава 1
РАССКАЗЧИК – РУАРТ
Я вонзил когти в снасть и попытался отдышаться. Теперь я был в безопасности, что бы ни случилось, – до тех пор, пока держался за веревку.
