Юрий Бурносов - Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти
Но, даже узнав это, даже став самым сильным колдуном во всем Чьяпасе, Хуан не предполагал, что настанет день, когда он возьмет имя Махукутах и отправится на поиски Холодной Дыры сам.
Случилось, однако, так, что глупцы-гринго незамеченными проникли в запретное место и каким-то образом разбудили спящее проклятие. Племя, жившее неподалеку от Холодной Дыры, гналось за ними по пятам и уничтожило почти всех. Однако двоим удалось ускользнуть – они бежали в Эстадос Унидос морем и унесли с собой семена древней заразы. Может быть, и хорошо, что их сразу же выгнали за пределы Мексики – во всяком случае в первые годы эпидемии, уничтожавшей богатые города на севере, здесь все было спокойно. Но потом… потом в отдаленных селениях, затерянных в лесах, люди начали сходить с ума. Каким образом, почему? Никто не знал. На севере были непроницаемые кордоны армии и ООН, оттуда не мог проникнуть в Мексику никто, что бы там ни болтал глупый староста о специальных отрядах прокаженных. А зараза как будто просачивалась из-под земли. Пока она не трогала города, и это было счастье, потому что в двадцатипятимиллионном Мехико-Сити эпидемия безумия могла стать разрушительнее атомной бомбы. Когда Веселая Смерть добралась до Гватемалы, старейшины решили призвать на помощь колдунов.
Их было четверо – по одному от каждой стороны света. Каждый взял себе имя героя-первопредка, записанного в священной книге Пополь-Вух. Только один Гватемалец не стал называться другим именем, хотя по правилам надо было ему взять имя Балам-Киче. Но то ли он был слишком горд, чтобы следовать старым традициям, то ли считал, что без имени ему будет безопаснее. Старейшины поворчали, но не их дело – указывать колдуну, как ему поступать. Если колдун допустит ошибку, отвечать за нее придется не перед людьми, а перед самим Болон Окте.
Колдуны собрались в маленьком селении, затерянном в горных ущельях Гватемалы. Селение это стояло на костях древнего города, о котором ничего не знали археологи-гринго. Город был древним еще в те времена, когда здесь появились предки народа майя, и все его постройки ушли глубоко в землю. Но сила священного места до сих пор чувствовалась здесь, и потому те, кто видит глубинную суть вещей, почитали эту ничем не примечательную с виду деревеньку.
– Вы – Слуги Болон Окте, – сказали старейшины колдунам. – Болон Окте дает вам силу.
– Силу дают нагуали, – возразил Балам-Акаб. – Болон Окте слишком далеко.
– Нет, – покачал головой один из старейшин, – Болон Окте близко. Предки предупреждали о его приближении.
Он достал откуда-то мятый лист бумаги с отпечатанным на дешевом принтере текстом.
«Закончится тринадцатое четырехсотлетие в день 4 Ахау 3 числа месяца К’анк’ин, случится тьма и нисхождение Болон Окте»? [3].
– Этот день настал и прошел, – неприятным голосом сказал Ики-Балам. – Два года назад.
– Если бы Болон Окте сошел с небес, – добавил Балам-Акаб, – мир бы содрогнулся. Как содрогнулся он много тысяч лет назад, когда произошло первое Нисхождение.
– Он содрогнулся, только вы этого не заметили, – горько сказал старейшина.
– В тот день смерть коснулась Эстадос Унидос. – Старый индеец потряс листком, как будто это могло кого-то убедить. – То был ваш хозяин, Болон Окте. Мы не противились, потому что это не касалось нашего народа. Но теперь все изменилось. Болезнь убивает индейцев, как когда-то, в прежние времена. Идите и молите Болон Окте, чтобы он отвел свою руку от нашего народа. Пусть губит гринго, если желает, но оставит в покое нас.
– Великий Губитель никогда не отводит руку, занесенную для удара, – мрачно ответил Балам-Акаб.
– Тогда есть ли смысл в вашем существовании? – спросил другой старейшина.
Гватемалец, до того молчавший, холодно усмехнулся:
– Больше, чем в твоем, Эль Вьехо? [4].
– Возможно. Но сейчас пришла пора это доказать. Мы просим вас исполнить то, о чем говорится в старых книгах. Если придет беда, Слуги Болон Окте должны отправиться в место, называемое Холодной Дырой, и молить своего владыку о милосердии.
– Отличное место для милосердия, – хрипло засмеялся Ики-Балам.
– Мы просим вас.
Колдуны молчали. Махукутах чувствовал, что надо как-то ответить, но как? «Мы согласны»? «Мы подумаем»? А кто он такой, чтобы говорить за всех?
И пока он раздумывал, за всех ответил Гватемалец.
– Пять тысяч долларов, – сказал он. – На каждого.
Ночью они долго спорили. Балам-Акаб считал, что даже если старейшины наскребут требуемую сумму, выполнить их просьбу все равно не получится.
– Это бессмысленно, – говорил он. – Эти глупцы не понимают, что Владыка не станет нас слушать. У каждого из нас хватает забот в своих родных местах. Надо было отказаться, Гватемалец.
– Иди и откажись, – буркнул южанин. – А я заберу твою долю.
Двадцать тысяч новых мексиканских долларов – большие деньги. На следующий день трое вооруженных индейцев на стареньком мини-вэне отправились в ближайший город и сняли все средства со счетов трех сельских общин. Когда они привезли деньги, никто из Четверых не нашел в себе сил отказаться.
Теперь, в двух шагах от Холодной Дыры, Махукутах думал о том, что не такая уж это огромная сумма, чтобы рисковать ради нее своей жизнью.
Но дело, конечно, не только в деньгах. Репутация гораздо важнее. Вернуться с поджатым хвостом, как побитая собака, – и прожить остаток жизни с клеймом колдуна-неудачника. Махукутах видел таких. Позорное, унизительное зрелище. И совсем другое дело – снискать славу мага, остановившего руку Болон Окте.
Вот только Балам-Акаб был прав.
Остановить руку Болон Окте невозможно.
Храм был похож на оплывшую земляную гору. Склоны горы густо поросли кустарником, напоминавшим темно-зеленую шкуру огромного зверя. Метрах в десяти от земли шкура была подпорчена большой черной подпалиной – прямоугольником вырубленных и сожженных кустов.
– Работа гринго, – презрительно фыркнул Ики-Балам.
Присмотревшись, Махукутах разглядел уходившую в глубь земляной горы нору – наспех выкопанный тоннель, укрепленный деревянными подпорками. Рядом валялась расколотая пополам каменная плита. Сквозь трещину успели пробиться жесткие колючие метелки енотовой травы. Махукутах наклонился, разглядывая плиту – по краям ее видны были сколы, тут кто-то поработал ломом, причем не особенно заботясь о сохранности древнего монолита.
– Это гробница, – сказал Балам-Акаб. – Проклятие Веселой Смерти было спрятано в ней, и гринго вынесли его наружу.