Юлия Шолох - Дети иного мира 2
Краем сознания Лайра уловила негромкий взволнованный шелест. Это Летящая, с улыбкой подумала, она первая меня обнаружила.
— Лайра… — стучали друг о друга мелкие ледышки на самой поверхности. — Ты дома… Я так рада, Лайра! Сообщу остальным.
Болотная молча кивнула. Скоро соберутся сестры (кроме трех, которые зимой спят вместе с растениями), а пока можно позволить картинкам продолжить карусель.
Дом оказался непривычно больших размеров. Лайра осторожно ступала по гладкому полу, придерживаясь левой стороны, чтобы обойти все и вернутся к первоначальной точке. Выход она пошла искать даже не дослушав речь, которую собирались перед ней произнести.
— Ты меня понимаешь? — бубнил голос за плечом. — А говорить умеешь? У тебя есть имя?
Дверь вскоре нашлась, но это ничего не изменило — над порогом так же, как и вокруг окружающих стен имелась невидимая преграда, не дающая пройти. Поймать мир с той стороны стенки тоже не удалось — преграда оказалась совершенно непроницаемой.
— Прости, но я пока не могу открыть выход, — с досадой отозвался голос из-за спины. Этот человек ходил за ней следом, смотреть не мешал, но постоянно чего-то говорил. Чего-то хотел.
Хотя не так… Это был не человек. Лайра не стала обдумывать, откуда взялась мужская сущность и почему раньше она о таком ни разу не слышала. Постояв у порога, отправилась дальше.
— Давай познакомимся? Выслушаешь меня? Ты не бойся. Давай просто поговорим!
Узкая, но длинная гостиная болотную ничем не заинтересовала. За ней кухня в светлых тонах, из мойки — отдалено знакомый запах. Канализация…
Кладовки, прачечная, небольшая библиотека. Гостиную и пристройку с бассейном разделял выложенный темной плиткой широкий коридор с несколькими дверями по стенам.
— Ну ответь мне хоть что-нибудь! Ты сердишься? Как тебя зовут? — бухтел голос над плечом. Когда распахнув одну из дверей коридора Лайра резко остановилась, потому что это оказалась уборная и прямо перед носом стоял унитаз, парень не рассчитав скорости, налетел на нее сзади.
Через секунду Лайра развернулась и с удовольствием обрушила на него несколько литров канализационной воды. Лицо незнакомца мгновенно потеряло всю свою дурацкую улыбчивость.
— Ну и зачем? — расстроено спросил он, вытирая лицо рукой.
Итак, первый этаж перекрыт, выхода нет. Лайра молча проследовала дальше. Лестница. На втором обнаружилась совсем крошечная гостиная, три спальни, спортзал и два санузла. Ничего интересного.
Тогда болотная вернулась к бассейну. На поверхности воды плавали цветущие желтые кувшинки и совсем молодая ряска. Никогда Лайра даже не думала, что возможно создать болото прямо в человеческом жилище…
Она молча упала на поверхность и растворилась, оставив незнакомца в одиночестве. Следовало отдохнуть и решить, как жить дальше.
Следующие два дня Тоннель от бассейна практически не отходил. Вдоль стены недалеко от выхода стояли несколько плетеных кресел с мягкими подушками, в одном их которых он и прижился. Чуть правее светила низкая бледная лампа, захватывая кроме Тоннеля еще часть пустой серой стены и мозаичную плитку пола.
Вначале он много говорил и пытался задавать вопросы. Когда Лайре надоедало, она окатывала его самой застоявшейся жижей из имеющихся запасов и начинала наматывать круги по воде, которой в рукотворном болоте оказалось почти с метр.
Тогда он замолкал и молча смотрел своими нечеловеческими бездонными глазами, ни на секунду не отрываясь. Черные дыры расползались и Лайра уплывала под воду в уверенности, что когда вынырнет, они все так же будут за ней следить. Это было главное отличие — мужская сущность обладала глазами, подобных которым Лайра никогда прежде не видела.
— Давай поговорим, — просил незнакомец, когда в очередной раз высыхал. Или когда возвращался умытый и переодетый в чистое, потому что жил, как оказалось, совсем недалеко — в одной из комнат второго этажа. — Давай? И я тебя отпущу.
В ответ Лайра резко била рукой по поверхности и покалеченная кувшинка улетала в сторону, а потоки грязи оседали на стенах чуть ли не до самого потолка.
Носиться туда-сюда надоедало, но стоило замереть, как тут же над водой плыл вкрадчивый голос:
— Давай спокойно пообщаемся? Ты меня можешь, в конце концов, просто выслушать? Я понимаю и признаю, что поступил некрасиво, но мы не знали кто вы, что из себя представляете и как отреагируете на наше появление. Ты права, мы зря так сделали. Но ничего ужасного же не случилось? Я же ничего сверхсложного не требую… Просто поговорим, поймем, если между нами что-нибудь общее и разойдемся миром.
Лайра застывала от фальши, которой был полон этот голос, замирала и ей казалось от него по воде идут крошечные, еле видимые волны.
Джайзер явился раньше времени, на которое они назначили встречу и застукал Тоннеля у бассейна. Тот засел в кресле, сложив ноги на низкий пухлый пуфик, который смотрелся здесь совершенно не к месту и хмуро глядел вперед. Джайзер проследил за взглядом — террия, не обращая ни на что внимания, медленно наматывала круги, отчего по вязкой воде неторопливо расплывались многочисленные следы. Перемещения темного гладкого тела напомнило Джайзеру, как в дельфинарии по воде перемещаются дельфины — такими же гибкими, изящными движениями. Ни единой остановки. Ни секунды покоя.
— Пойдем в гостиную, — дернулся Тоннель, заметив изучающий взгляд главаря.
— Зачем?
Пуфик отлетел от пинка и укоризненно замер, уткнувшись в стену. Черные глаза упрямо застыли.
— Не бойся, я ее не съем, — Джайзер откровенно усмехнулся.
— Она не одета, — уперся Тоннель.
— Ну ладно, ладно, пошли. А что… она бывает одета? — не удержался от иронического вопроса главарь. Тоннель промолчал.
— Ладно, Тони, давай к делу. Что нового узнал?
В пустой гостиной было гораздо светлее, чем в пристройке с затемненными стеклами. Из окон лил солнечный свет, Тоннель машинально зажмурился, упал на первый попавшийся диванчик. Резко мотнул головой.
— Ничего… Она не разговаривает. Не уверен даже, что понимает меня. Не могу уловить признаков, слушает ли вообще.
— Совсем не говорит? — задумался Джайзер.
— Совсем…
— Может, они неразумны? — нехотя предположил Джайзер.
— Почему?
— Так бывает…
— Мы же разумны!
— Хорошо, Тони. Не волнуйся. Предположим… предположим, что они разумны, но это ничего не меняет, если этот разум остановился в развитии еще в раннем детстве. Мы не можем знать, в каком возрасте они стали такими, как сейчас.
