Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)
- Мелкинд не видел пустыни? - изумился Хольстер. - Откуда такой взялся?
- В пустыне свободные кланы. Я из городских, слыхал, в столице Ретунии анклав? Вырос в обычном квартале, вокруг люди.
Давние воспоминания накатывают на миг солнечными подворотнями, детскими играми на пустырях. Дом на отшибе, косые взгляды соседей, наставления тётушки и сборы в дорогу. Пять лет у колдуна, время как песок сквозь пальцы. Эх! Всё равно лучше торговли в лавке и пряничных встреч с бесконечной роднёй.
Мы уже во дворе, Хольстер машет на прощание, потопал к королевским конюшням присмотреть лошадей, пока не разобрали гонцы и прочий дворцовый люд. Я в обход башни, с обратной стороны крепкая дверь не пускает в подвал случайных зевак. На стук распахнул гоблин мелкой породы.
- Тебе чего? - спросил он угрюмо, жёлтые клыки стёрты до резцов, выцветшая кожа давно не видит солнца, серая как у покойника, сам зябко укутан тёмно-зелёным в чёрную клеточку пледом. На поясе связка ключей, на шее амулет Стража, отсюда чую, с порядочной толикой магии. На зависть всей башни, зачарован Мастером лично.
- Заклинание Пут, - ответил я, глядя от неприязни мимо. На дальней стене караулки угадывается контур двери.
- Распишись, - буркнуло существо, на столе амбарного вида журнал. Плотные страницы исписаны мелкими ровными строками, у края нарочито размашистые закорючки. Терпеть не могу гоблинов, никчёмные создания, но аккуратности в бумагах не отнять. С удивлением нашёл совсем свежую запись, Мастер побывал до собрания.
Гоблин уже у двери, в правой руке амулет на цепочке, острые грани похожи на скальпель хирурга. Лицо заранее сморщилось как печёное яблоко, гоблин нажал подушечкой указательного пальца на остриё, показалась капля зеленоватой крови. Камень в серёдке амулета стрельнул рубиновым лучом, тот бежит по контуру двери. Цельный кусок стены подался вглубь и вбок, пуская в Афиниум. Подумалось, захоти кто проникнуть, сделать просто, достаточно прикончить стража собственным амулетом.
- Ходишь тут, пыжишься, сам оберега создать не можешь. Все вы неучи, не чета нашему Мастеру. Тьфу! - сплюнул гоблин, звеня ключами, вытянул свежий амулет из ящика - изящную брошь с половину ладони, в центре лучевая звезда из пока тусклых камней.
Я сжал челюсти до скрипа зубов, правда ломится сквозь неприязнь: гоблин прав. Активировать амулет может каждый, зачаровать сложнее, не обойтись без тайных знаний, я сам еле освоил за долгие годы. Как заключить в амулет изначальную магию знает лишь Фитц, и не спешит делиться секретом.
Желваки закаменели на скулах, скоро, скоро придёт время вернуть долги. Зря, что-ли, служу преданно, расплачиваюсь за успех увесистой ревностью коллег?! Узнаю, даже если придётся... Привычно давлю опасные мысли, кто знает, чьи незримые уши запрятаны Мастером в стенах Афиниума.
Небольшая комната завалена вещами, на полках склянки, стоят пузато, кипы диаграмм и карт распирают шкаф. Тысяча ингредиентов в шкатулках, банках, свисают со стен, навалены в ящики, те сложены в штабели и мешают ходить. Лишь древние книги стопками в строгом порядке.
Сажусь за расчеты, сверка по картам даёт неплохой результат. Карта звёздного неба из древнего фолианта, и обычная, моя гордость, составил лично, когда лазил в окрестностях столицы в поисках магии, Полчаса, и на столе лучевая диаграмма, с поправкой на время и место отмечены фокусы ингредиентов. В асцендент добавим настойку жабьего корня, троллю как вино, затуманит разум. В десценденте рабские кандалы невольника, скуют руки и ноги. Амулет точно в центре, активирую! Камни налились белым, сияние лезет туманом, липкими щупальцами к границам диаграммы, те как невидимые стенки. Настойка темнеет, багрово-красная, дрожат, стреляя искрами, оковы. Диаграмма вспыхивает яркими линиями, камни гаснут, теперь прозрачные, в глубине искорка ждёт своего часа. Я спрятал готовый амулет в карман.
Жаль, нет сонных компонентов на огра, башка каменная, тонкая магия не берёт! А сильной Мастер подручным не доверит.
- Прибери там, - бросил я уходя, уголки губ ползут вверх в довольной улыбке, амулет зачарован экономно, не зря я корпел ночами над толстым трактатом. При должной сноровке часть магии останется, на тайные мои дела.
Переодеть бы неуместные тапки, и в город, есть мысль про огра.
Моя келья крошечная, тем и уютна. Светильник над дверью зачаровал сам, тот ловит движение, разгорается ярче голубым огоньком. Из мебели одёжный шкаф и сундучок, над кроватью полки с книгами, у двери коврик поверх вечно холодного пола. Подхожу беспечно насвистывая, не жду подвоха. Дверь приоткрыта, утром в спешке забыл запереть, в проём видно - постель перевёрнута, раскиданы книги. Я ворвался в ярости, кто посмел?!
Дверь припечатало в косяк за спиной, сзади под ребра удар, швырнул вперёд на пол, тотчас второй, такой же подлый, под сгиб колена, не даёт встать и встретить врага лицом к лицу.
- Вот так, неча-была-умничать! - послышался гундосый голос. На глазах моих злые слезы, сквозь них расплывается трижды ломаный нос, что сидит криво на харе в застарелых шрамах. - Хы! Драить полы, пока - хых! - всякие выскочки возле принцев крутиться будут! Хых!
К каждому "хых" прилагается пинок. Колени подтянулись защитить нутро, катаюсь мячиком, подставляя другие места под удар.
- Всё, с него хватит, - скомандовал второй голос, спокойно и холодно. Я разлепил крепко зажмуренные веки, лицо с утончёнными чертами заслоняет обзор. Кожа гладкая, бородка аккуратно подстрижена, светлые локоны прячут длинные кончики ушей. Тевиэль прошептал с угрозой:
- Предупреждаю, жабёнок, в следующий раз будет хуже, гораздо хуже!
Я схватил левой за отворот эльфячей куртки, пальцы правой скользнули вдоль пояса, встретили прохладный металл ключа. Дёрнул сразу обеими. Холеный эльф не удержал равновесие, кувырком через меня, с проклятием на удар коленом под дых.
"Хых! Хы! Хы-ы..."
Дверь хлопнула снова, топот шагов затих дальше по коридору. Встаю по стенке, рёбра кричат резкой болью, как славно потрудились, защищая нутро. Сундучок на месте и заперт, целебная настойка, да-да, та самая, уменьшит боль. Мерзкий эльф, Светлый Лес, роди его обратно! Гатарен, висельник из людских кварталов, нужен Мастеру для тёмных делишек, но Тевиэль! Я был лучшего мнения об эльфах. Ох! Иногда кажется, я единственный, кому достаются все неприятности.
Дверь грохнула в третий раз, на пороге шебутной Роуди, глядит изумлённо на разгром.
- Во даёшь! Где девок находишь таких страстных?
Взгляд гнома упирается в шкаф, из выпотрошенного ящика свисает женское бельё.
