Юлия Фирсанова - Час «Д»
По спине Эльки пробежала дрожь предвкушения, таких приключений у нее еще не было. Мрачная красота и магия голоса незнакомца с неумолимой силой притягивали ее. Такие роскошные господа за девушкой еще никогда не ухаживали. «И вообще, за мной уже так давно никто по-настоящему не ухаживал, – с пьяной печалью подумала Элька. – Шутливый флирт с Лукасом и Рэндом, а также подколки стоика Гала – не в счет» .
– Не возражаю, милорд, я всегда рада интересной компании, – кокетливо качнула головой юная авантюристка, взмахнув ресницами.
Каким-то образом стул по соседству, на котором клевала носом над бокалом с чем-то ярко-синим особа неопределенного пола, расы и возраста, тут же оказался свободен, и незнакомец присел рядом с Элькой, быстро улыбнувшись, не разжимая карминных губ. Предупредительный бармен, худой, как палочник, и подвижный, как марионетка, Джио, по собственному почину познакомивший Эльку с фирменными напитками заведения, только глянул на мужчину, но предлагать освежиться почему-то не стал, напротив, предусмотрительно передвинулся за стойкой так, чтобы оказаться подальше.
Но девушка, всецело поглощенная новым знакомством, не обратила внимания на эти маневры, она слушала завораживающий голос брюнета, говорящего изысканные комплименты, и тонула в его синих бездонных глазах, в глубинах которых клубилась древняя тьма. Почему-то все сильнее кружилась голова, и во всем теле была истома и какая-то звенящая легкость. Конечно, зачарованная девушка не обратила внимания на то, что к бару приближается еще один, на сей раз знакомый ей тип, компанию которого при всем желании интересной и романтичной назвать было затруднительно.
– Вам не придется жалеть о своем выборе, миледи. Такая прелестная леди достойна самого лучшего общества, – мурлыкал мужчина, уже с властной небрежностью играя прядкой волос, выбившейся из прически девушки и щекотавшей ее гибкую шею.
– Но не твоего, гнусная тварь, – тяжело упали слова, полные холодного гнева и столь же леденящего презрения.
Элька, очнувшись, снова вздрогнула, решив для себя, что при таких темпах нежданных визитов и заикой стать недолго. Рядом стоял Эсгал, державший слева под мышкой огромную зеленую плюшевую игрушку. Больше всего она походила на слона-мутанта с желтыми круглыми и почему-то полными невыразимой скорби глазами. Наверное, животное переживало из-за своего нелепого внешнего вида. При такой совершенно невинной ноше вид воина был страшен, потому что холод слов отражался льдом в зеленых звериных глазах с вертикальными зрачками, а рука лежала на рукояти огромного меча.
Зашипев от возмущения, прекрасный незнакомец, чью медоточивую изысканную речь столь бесцеремонно прервали, вскинулся, устремив свой мечущий синие молнии взгляд на оскорбителя, готовый стереть дерзкую помеху в порошок, и… замер. Замер, как невинный пушистый кролик, повстречавший на лесной тропинке голодного удава.
Опешившая и пока даже не способная на сильные эмоции Элька переводила взгляд с одного участника странной сцены на другого.
– Мой меч сияет серебром, убирайся, – обронил краткое и странное предостережение воитель. – И не смей даже приближаться к ней!
– Рассветный убийца!.. – разом посерев лицом, через силу одними губами выдавил незнакомец, судя по всему, узревший въяве самый страшный ночной кошмар, и вскрикнул: – Будь ты проклят навеки, чудовище!
С этими словами прекрасная мечта девушки, бесцеремонно нарушая все романтические каноны, по которым ей полагалось вступить в бой за даму своего сердца, сгинула, не сказав даже «прощай!» . Только взметнулись черно-золотые полы одеяния, словно крылья диковинной птицы, вспугнутой неловким охотником. Был красавец брюнет – и нет. Бармен Джио одобрительно улыбнулся Галу, застывшему, словно статуя, после прощальной речи незнакомца:
– Здорово! Фалерно город, конечно, вольный, а все равно у меня от этих типов мороз по коже, не по нутру они мне. Но вы быстро его от своей дочери отвадили. Чего-нибудь налить, господин?
– Он мне не отец! Она мне не дочь! – прозвучали в унисон два голоса. Но если голос воина все еще звучал отстраненно, то в Элькином прорезалось первое возмущение.
– Простите великодушно, от вашей супруги, – по-своему истолковав возражение господина, поспешно извинился Джио и пододвинул ему бокал с чем-то коричневым: – За счет заведения!
– Он мне не муж! – снова взвилась девушка, сжав кулачки.
– Нет, мы уходим, – почему-то не став пояснять, что и на сей раз бармен ошибся, отрезал Эсгал, бросив на стойку пару монет.
– Я никуда не пойду! – безапелляционно возразила Элька.
Но ее мнение никто учитывать и не собирался; аккуратно сдернув Эльку вместе с сумочкой с высокого стула, Гал потащил ее за собой к выходу.
– Горячая девочка, с такими только так и надо, – покивал вслед парочке многоопытный Джио, сгреб оставленные Галом деньги в ящичек под стойкой и с чувством выполненного долга вернулся к обслуживанию менее опасных клиентов.
– Ты мне руку оторвешь, дылда с мечом, – зло шипела выволакиваемая Элька, но кричать пока не кричала – не позориться же на весь клуб. В это заведение девушка еще рассчитывала вернуться, и совсем не в качестве клоунессы.
Гал решил проблему сопротивления весьма своеобразным, но старым как мир способом. Он остановился, легко перебросил девушку через плечо и спокойно прошествовал дальше под одобрительные возгласы и ехидные комментарии публики, и не такое повидавшей на своем веку. Порозовевшая от стыда Элька, изо всех сил желая провалиться сквозь землю или заставить всех свидетелей своего позора потерять память, возмущенно кричала, стуча кулачками по спине воителя:
– Что за манера меня без конца таскать! Поставь сейчас же, где взял! Ты чего, рехнулся? Совсем крышак поехал или просто потренироваться захотелось? Так я тебе набор гирь для слонов куплю, даже жалованья не пожалею. Их и таскай в свое удовольствие!
Элька продолжала без толку надсаживать горло, а вот публика неожиданно резко замолчала. Правда, ни Гал, ни его ноша, увлеченная ссорой, не заметили, как оцепенел с бокалом и полотенцем в руке Джио, застыли в позах начатого движения танцующие, у окаменевших выпивох пролился мимо горла коктейль из наклоненных стаканов, остолбенели парочки, жмущиеся по углам, словом, в «Ночной карамели» замерло все живое, только продолжала звучать музыка с магического кристалла и мелькать свет.
Не обращая внимания на угрозы и требования взбалмошной девицы, Эсгал спокойно вышел из клуба, не удостоив вниманием секьюрити, застывших у входа по стойке «смирно» . Парни остекленело пялились в пространство и не сделали ни малейшей попытки воспрепятствовать выносу «еще трепещущего тела» из здания. То ли они пребывали в том же ступоре, что постиг всех посетителей «Ночной карамели», то ли просто находились в своем обычном безразлично-сумеречном состоянии, свойственном всем скучающим охранникам и манекенам.
