Роман Гринь - Битвы магов. Книга Тьмы
Потом все трое принялись лакомиться мороженым и весело болтать о пустяках. Одна из Двенадцати Великих Мастеров, ее учитель и, возможно, последний Подмастерье, какая необычная компания.
- Ну что, - улыбнулся старик и хлопнул Странника по спине, - мы пришли сюда, чтобы выслушать твой рассказ.
- Тогда слушайте, - улыбнулся Странник. - И запасайтесь терпением, рассказ будет длинным...
Акт первый, основной
Действие 1
Живые тени мертвого мира. Или - а стоит ли бороться дальше?
- Мы встретимся там, где не бывает тьмы!
- Если Большой Брат не найдет нас раньше!
Красный и белый - какое интересное сочетание. Густые темно-алые капли падали на снег. Он шипел и таял. Насколько же горячие эти капли? Юноша был безучастен. Всю его белоснежную рубашку покрывал слой густой крови. Она медленно стекала вниз, тяжелыми каплями срываясь с кончиков его пальцев. Белое и красное, холодное и горячее - необычный контраст. И почему это так красиво? Безумие! Это место, этот юноша, этот миг! Безумно! И красиво! Я еще никогда не видел чего-то настолько чистого, и в то же время настолько грязного, как этот окровавленный снег. Юноша не замечает меня. Он смотрит вдаль. Он погружен в свои мысли. Но он и не может меня видеть. Ведь меня не существует. Нет! Только не здесь и не сейчас! Меня попросту нет. Может, где-то в другое время и в другом месте мое существование было бы возможно. Но, не здесь и не сейчас. Я бы не вписался в эту картину, я был бы лишним, я был бы настолько неуместным.
И все же, даже этому чудовищному, но прекрасному полотну не хватало завершенности. Чего недостает? Юноша с растрепанными волосами в белой окровавленной рубашке безучастно смотрит вдаль пустым взглядом. Густая алая кровь медленно капает с его пальцев. Холодный снег сверкает под лучами солнца. Десятки мертвых тел в красивых серебристых доспехах и серых плащах лежат неподвижно, словно манекены. Когда-то они сами были безжалостными убийцами, а теперь перебиты, словно скот на убое. Какая ирония! Но чего не хватает?! Чего?! Хотелось раскричаться и заплакать от осознания незавершенности, несовершенства этой картины, такой близкой к идеалу. Я смотрел на кровь. Только теперь я начал замечать оттенки. Она была неоднородной! Нет! Неоднородной! Десятки разных оттенков - вот что придавало этой картине ту особую красоту и пикантность. Но, чего же не хватает?! И тут меня осенило. Еще одного оттенка, всего одного единственного. Моего! Без моей крови картина была неполной. Последний мазок кисти мастера сделает ее завершенной, сделает ее шедевром. Неужели я не пожертвую собой, чтобы создать нечто совершенное, чтобы прикоснуться к великому, дотянуться к танцующей звезде? Неужели не стоит отдать все за причастность к творению Мастера? И тут юноша посмотрел на меня. Наши глаза встретились, и по моей коже пробежал озноб. Я словно заглянул в бездну. Юноша улыбнулся, он ничего не сказал, но его взгляд был красноречивее любых слов. "Ты понял, - говорили его глаза, - ты наконец-то понял, что ты завершающая деталь моего гениального творения. Большинство о такой чести и мечтать не смели!" А ведь правда! Со слезами радости на глазах мне стоит броситься навстречу своей судьбе. Но почему я пытаюсь отшатнуться, бежать отсюда как можно дальше? Горячая алая кровь и холодный сверкающий снег, красное и белое - какое интересное сочетание!
Я открыл глаза и передо мной сначала размыто, а потом и достаточно четко начали прорисовываться очертания комнаты. Сон улетел куда-то далеко, и я не мог его вспомнить. Чем больше я пытался зацепиться за него - тем дальше он ускользал. Я лишь помнил, что во сне очень четко преобладали два цвета - белый и красный. Это воспоминание было ярким. Но о чем был сон, какие предметы имели эти цвета? Ну же, хоть что-то! Эх, как же я не любил забывать сны, просыпаешься и словно теряешь кусочек души, который уже никогда к тебе не вернется.
Я приподнялся на локтях, тело жутко ломило от тупой боли, которая, казалось, поселилась в каждой мышце. Вчера мне даже не хватило сил раздеться, да чего уж там, я даже обувь не снял. Так и спал в солдатских берцах. Они оказались добротным, легко пережили весь тот ад, через который им пришлось пройти вместе с их нерадивым хозяином. Одежде повезло куда меньше, она была испачкана кровью и грязью, местами разорвана. Видок у меня был очень потрепанный. Я повернул голову и увидел копну рыжих волос. Вместо привычного огненно-рыжего цвета она имела оттенок грязной меди. Дыхание Бестии было ровным, раны больше не кровоточили. Сейчас я даже вспомнить не мог, где и как нашел в себе силы оказать ей первую медицинскую помощь, если сам оставался в сознании, лишь прилагая колоссальные волевые усилия. Я внимательно посмотрел на ведьму. На ее лице было несколько царапин, ссадины наблюдались и на других частях тела, но наложенные мною бинты, так и оставались белыми, кровотечение остановилось, а значит - жить будет.
Я поднес руку к лицу колдуньи, аккуратно откинул назад ее волосы и нежно провел двумя пальцами по ее щеке.
- Как же ты меня напугала, милая! Когда я увидел того упыря над твоим неподвижным телом, то думал, что уже никогда больше не услышу твоего смеха, не посмотрю в твои глаза. И знаешь, только в тот момент я по-настоящему понял, какую же боль это мне принесло бы. Прости, я не готов тебя терять!
Глаза Бестии приоткрылись и она, повернув голову, посмотрела на меня затуманенным взглядом, который постепенно начал проясняться.
- Так вот кто мой спаситель, - на лице женщины появилась вымученная улыбка, в ней были тепло и боль, - и что это за признание только что было? Лирически-романтический Странник? Это что-то новенькое, - после этих слов она легонько коснулась моих пальцев горячими губами.
Тело колдуньи пылало жаром, глаза блестели, и ее колотил легкий озноб. И почему мне все это казалось таким сексуальным. Я провел пальцем по ее губам, после чего припал к ним своими.
- Ты со всеми бывшими так себя ведешь? - спросила Бестия, когда я наконец-то оторвался от ее губ
- У меня не бывает бывших, любой человек, однажды попав в мое сердце, остается там навсегда.
- Определенно я не узнаю этого Странника, ты ли это? Где тот жесткий циник и нигилист, которого я знала?
- Умер! - резко отрезал я. - Не все ли равно?! Наш мир рухнул! Все что мы любили, все кого мы любили - все пожрало пламя, все захлебнулось в кровавой агонии. Не все ли равно теперь, какими быть, да и быть ли вообще?!
Бестия не ответила. Повисла тишина, каждому было о чем подумать.
- Тогда... - услышал я тихий голос, - тогда зачем ты спас меня? Если все равно, если все уже кончено.
