Эдит Несбит - История с амулетом
Конечно, дети не могли позволить себе приобрести собаку. Они приценились было к самой маленькой собачке. Ох, она стоила шестьдесят пять фунтов! Потому что оказалась японским той-терьером, таким, какой однажды жил у королевы, когда она была ещё принцессой Уэльской. Ребята подумали: «Если такая крошка стоит стольких денег, тогда какая же цена у большой собаки?»
После этого они уже больше не останавливались ни у кошачьих, ни у собачьих, ни у птичьих лавок. Наконец они поравнялись с лавкой, в которой продавались существа, мало заботившиеся о том, где их держат. Прямо снаружи были выставлены золотые рыбки, белые мышки, и лягушки, и ёжики, и черепашки. Они постояли там, покормили хлебушком морских свинок через прутья решётки.
– Интересно, позволила бы нам няня поселить кого-нибудь в подвале? – подумала вслух Антея.
Они сгрудились на тротуаре, мешая прохожим, и беседовали о том, кого бы им хотелось завести. Сирил попробовал разбудить свернувшегося колючим клубочком ёжика, как вдруг из самой нижней клетки, до того казавшейся пустой, донёсся голос – и не свист, и не писк, а произносивший слова на чистом и понятном английском языке:
– Купите меня… прошу… купите.
Сирил от неожиданности отскочил в сторону.
– Не уходи, – простонал тот же голос. – Нагнись к клетке и сделай вид, что завязываешь шнурок. Он у тебя, кстати, как всегда, развязался.
Мальчик машинально послушался. Он опустился на одно колено на разогретый пыльный асфальт, вгляделся в глубину клетки и оказался лицом к лицу… с Саммиэдом!
Тот выглядел исхудавшим, шерсть его пропылилась и пошла клоками, он весь съёжился, и его обычные улиточьи глаза были так спрятаны, что их с трудом можно было разглядеть.
– Послушай, – начал говорить Саммиэд голосом, в котором слышались слезы, – я не думаю, что этот тип, который владеет лавкой, запросит за меня слишком дорого. Я его уже не один раз кусал. Скажи остальным, что я здесь, только пусть они не подают вида, что интересуются мной, а не то он заломит такую цену, что вам не одолеть. Я по прошлому лету помню, у вас никогда не бывало много денег.
Сирил выпрямился.
– Слушайте меня внимательно, – обратился он к остальным. – Клянусь честью, что я не вру. Приготовьтесь к величайшему сюрпризу. Там, в нижней клетке, заперт Саммиэд! Нет, не смотрите туда, смотрите на белых мышей! Он так велел. Нам надо его выкупить. Только, ради бога, не показывайте вида, что вы им интересуетесь. Смотрите на белых мышек, поняли?
Ребята послушались и так уставились на белую мышь, что она, перепугавшись, отбежала в дальний угол клетки и, сев на задние лапки, передними стала усиленно тереть мордочку.
Сирил снова присел на корточки, как бы занявшись шнурком на другом ботинке.
– Войди в лавку, – сказал Саммиэд, – и поприценивайся ко всяким зверушкам, а потом спроси: «А сколько вы просите за ту облезлую обезьяну с оторванным хвостом, которая сидит в нижней клетке в третьем ряду?» О, не щади моих чувств, смело называй меня облезлой обезьяной, я и сам очень постарался, чтобы именно так выглядеть. Если он запросит слишком дорого, скажите, что вам очень бы хотелось иметь нужную сумму.
– Но ты ведь не можешь больше выполнять наши желания, – рассеянно возразил Сирил. – Мы же обещали больше никаких желаний не высказывать.
– Не будь маленьким идиотом. Выясните, сколько денег есть у вас у всех. И делай, как я говорю.
Сирил, нацелившись указательным пальцем на белую крысу и делая вид, что он объясняет им, сколь она очаровательна, вполголоса передавал остальным инструкции Саммиэда, в то время как тот старался казаться ну совсем непривлекательным. Все четверо ввалились в лавку.
– Сколько стоит белая крыса? – спросил Сирил.
– Восемь пенсов, – прозвучал ответ.
– А морская свинка?
– От восьмидесяти пенсов до пяти шиллингов, всё зависит от породы.
– А ящерки почём?
– Девять пенсов за штуку.
– А лягушки?
– Четыре пенса. Да послушайте, вы, – закричал на них замурзанный продавец всей этой живности, – чегой-то вы мне тут голову морочите? Никто ещё не покупал разом и мышей, и лягушек, и ящериц. А ну, выметайтесь-ка отсюда подобру-поздорову!
– Минуточку, – испуганно пробормотал Сирил. – Только вот ещё скажите, а сколько стоит та облезлая обезьяна с оторванным хвостом?
Но хозяина лавки этот вопрос только ещё больше разозлил.
– Повторять вам? Я сказал – выметайтесь! Сами вы облезлые обезьяны!
– Не сердитесь, – не выдержала Джейн. – Вы что, не поняли, что нам действительно надо знать, сколько она стоит!
– Так уж и надо, – проговорил хозяин. Он почесал за ухом. Всё-таки он был бизнесменом и умел понять, где говорят дело, а где просто болтают. Рука у него была забинтована, потому что эта «обезьяна» таки его покусала, и он с удовольствием отдал бы её за десять шиллингов. Но он почувствовал с их стороны какой-то интерес…
– Два фунта и десять пенсов, вот моя цена. Таких обезьян больше нет ни одной во всём Лондоне. И вообще нигде нет. Или выметайтесь. Мне в зоопарке за неё больше дадут.
Ребята посмотрели друг на друга.
– У нас есть двадцать три шиллинга и пять центов, – сказал Сирил, позванивая монетами в кармане.
– Ага, двадцать три шиллинга и двадцать три орешка, – сказал хозяин, ни на минуту не поверивший, что у Сирила есть столько денег. – Давайте уматывайте отсюда. Я сказал – два фунта десять пенсов, и ни пенсом меньше.
Тут Антея вспомнила инструкции.
– Ох, как бы мне хотелось, чтобы у меня оказались два фунта и десять пенсов!
– И я бы того же хотел, мисс, – сказал замурзанный хозяин с деланой предупредительностью. – Не сомневайтесь, очень бы хотел.
Рука Антеи лежала на прилавке. Вдруг что-то зашевелилось и скользнуло ей под руку. Она повернула ладонь. Под ней оказалась как раз требуемая сумма.
– Ой, да вот же у меня деньги! – проговорила она. – Возьмите. А мы берём Самм… обезьянку.
Удивлённый хозяин снова почесал за ухом и, не веря своим глазам, поспешил сунуть деньги в карман.
– Надеюсь, они не фальшивые, – пробормотал он. – Ну что ж, видно надо отдать вам эту обезьяну.
Он повёл их к клетке, открыл её и рывком схватил Саммиэда. Тот не поленился в последний раз как следует его кусануть.
– Забирайте этого гада, – сказал хозяин, стиснув Саммиэда так, что он чуть было не задохнулся. – Он прокусил мне руку аж до кости, будь он проклят!
Глаза у торговца прямо-таки полезли на лоб, когда Антея протянула к «обезьяне» обе руки.
– Я не виноват, если он сдерёт с вас кожу, – сказал хозяин лавки.
Саммиэд перескочил из грязных шершавых рук прежнего владельца на руки к Антее. Руки у неё были тоже, скажем, не очень-то чистые, но они были мягкие, добрые и ласково прижали его к себе.
