Петр Мамченко - Порыв свежего ветра
Всю жизнь недолюбливал, когда на меня давят!
— Я кредитоспособен! Сколько с меня?!
Интересно, как меня мог спасти этот дедуган с властными замашками? И от чего? От возмущения даже голос выровнялся, хотя горло по-прежнему драло от жажды.
— С тебя? Всего лишь служение.
— Я не вступаю в секты. И долги предпочитаю отдавать наличными!
Старик задумался.
— О чём вы говорите?
Голос женщины был почти жалобным. Сейчас она подошла поближе, и её тоже можно было рассмотреть. Резковатые, но правильные черты лица, золотистые распущенные волосы почти до пояса, синее платье из хорошей ткани, но сшитое так, что нормальная женщина отказалась бы даже мерить, не то, что носить. Фигуру в этом кошмаре портняжного искусства оценить было невозможно.
— Я понимаю одно слово из трёх!
Старик только отмахнулся.
— Хорошо, что вообще что-то понимаешь. Мы ведь говорим на разных языках.
Осознание оглушило, растёрло и выбросило. Дед ведь прав! Я говорил всё это время по-русски, а эти двое — на каком-то тарабарском наречии! Причём, я даже приблизительно не мог представить, что это за язык. Пусть я не полиглот, но по фонетике и отдельным словам определить язык довольно просто. Но это наречие было совершенно незнакомо, что не мешало нам общаться.
Уже не обращая внимания на собеседников, я принялся осматривать помещение.
Стены, пол и потолок — всё из полированного камня. Никаких стыков, соединений, трещин. Разводы, прожилки — никаких следов обработки, поверхности гладкие, как стекло, только на полу что-то вроде рельефного узора, чтобы не скользить. Ложе — из камня другой породы, этакая скамья о четырёх ножках. И вновь цельная. Чуть дальше — стол, конечно же, из тёмного полированного камня, полки над ним — каменные! И тонкие каменные таблички, заменяющие книги.
Не смешно! Если сейчас объявится ручной динозавр, а старик назовётся Флинтстоуном, я точно рехнусь!
Рельефная красочная картина на стене тоже была из цельного камня. Некий рыцарь с ярко-синим мечом, сражающийся со странным животным, напоминающим жутковатый гибрид кабана и медведя жизнерадостного розового цвета. Должно быть, художник был дальтоником. Или местное искусство уже знакомо с экспрессионизмом?
Пара табуретов — каменные! Каменное кресло, правда, застеленное роскошной шкурой. Витражное окно — ни малейших следов соединения рамы и стекла — или стекло — тоже прозрачный камень?
Пейзаж за окном тоже не радовал. Лучше бы и не подходил! В окно было видно чудовищных размеров каменную крепость — несокрушимые стены, взметнувшиеся к небу башни, белый изящный дворец. Это помещение явно находилось в одной из угловых башен.
С обречённым видом я вернулся к столу и стал рассматривать таблички. Угловатые выпуклые значки, не желающие расшифровываться и составляющие единое целое с табличкой. Никаких приборов для письма, кроме тонких каменных палочек, хорошо хоть, что не молоток с зубилом. Паре книг из пергамента, грубым, тяжёлым, ощутимо пованивающим, я обрадовался, как родным. Слишком уж много камня вокруг, чересчур даже для самого продуманного розыгрыша. Правда, и пергамент, и обнаруженные почти сразу же тканевые свитки несли на себе всё те же непонятные угловатые значки.
— Ну что, осмотрелся? — насмешливо поинтересовался старик. — Готов говорить серьёзно? А секты и наличные оставим в стороне, здесь их нет.
— Где я?
Старик усмехнулся.
— На такой вопрос можно ответить по-разному. Королевский замок Милерума тебе ничего не скажет. Точно так же, как и утверждение, что ты стоишь на полу. Сейчас важнее то, что ты в другом мире, и в свой сможешь вернуться очень не скоро.
Я уселся на табурет, поскольку слабость никуда не делась. Женщина возмущённо сверкнула глазами, но промолчала.
— Допустим, я поверил. Сомнительно, чтобы на Земле какой-то псих выстроил за-мок выше Останкинской башни и размером с небольшой город, и об этом не раструбили бы на весь свет.
Дед тяжело вздохнул и уселся в кресло, явно настраиваясь на долгий разговор.
— Трудно с тобой, парень. Моё время дорого, а я потратил его немало, вытаскивая тебя, приводя в норму — в общем и целом, не меньше недели. Ты жив, относительно здоров, мог бы поблагодарить, а не хамить в ответ.
— А что со мной было? — Я невольно заинтересовался.
— А Враг его знает! — отмахнулся дед. — Я искал человека с подходящими способностями, охватил поиском несколько сопредельных миров, хотя твой изначально считал наиболее перспективным. У вас там жуткое перенаселение, постоянно кто-то гибнет, идеальное место для поиска людей со скрытыми возможностями. Может, ты и сам вспомнишь, как должен был умереть. Просто так магические каналы не открываются.
Звучало это довольно странно.
— Значит, ты просто ждал, пока кто-то окажется в смертельной опасности, и проявит эти, как их, магические каналы. А затем перетащил в этот ваш замок? И за что тут благодарить?
— За то, что в своём мире ты уже несколько дней, как был бы трупом! — рявкнул выведенный из себя старик. — Мало пробудить способности, надо ещё ими воспользоваться! А теперь прекрати пререкаться и немного подумай! В твоём мире ты едва не погиб, сейчас ты здесь. Тут нет твоих сект и наличных, ты появился голым и едва живым. Здесь у тебя нет ничего. Ни средств, ни знакомств, ни даже простейших знаний. Да ты даже языком не владеешь!
В чём-то дед был прав. Но ведь зачем-то он меня уговаривает? Это один из главных принципов любого фирмача, никогда не соглашаться на договор в первом чтении, во всяком случае, пока не владеешь полной информацией.
— Ну, мы-то с тобой друг друга понимаем. Да и моего высшего специального образования никто не отменял! Зачем мне нужны знания по обработке кремня в вашем каменном веке, если я знаю, как сделать порох?
На этот раз старикан не рассердился, а ухмыльнулся. И вышло у него на удивление гнусно:
— Что ж, если ты так уверен в себе, реши хотя бы самые насущные свои проблемы! Выйди из башни, пообщайся с людьми, найди себе одежду и пищу. Создай свой порох, и заставь меня устыдиться. Вперёд, герой! Я даже одолжу тебе плащ, что на тебе — на первое время.
Говорить больше было не о чем. Пятой точкой я ощущал надвигающиеся неприятности, но попробовать всё же стоило. В конце концов, если верить деду, я в другом мире, явно отсталом. Что бы там он не говорил о магии, технологии решают всё. Я не такой уж гениальный механик и химик, но кое на что способен. Скорее всего, с этим магом или кто он там, договариваться придётся, но лучше это делать на своих условиях.
Торжественно задрапировавшись в достаточно широкий, но коротковатый для меня плащ — полы не доходили даже до колен, я торжественно вышел из комнаты. Вслед раздавалось злорадное хихиканье старца и недоумённый вопрос женщины, который я не понял. Только не говорите, что в комнате действовало какое-то лингвистическое заклинание, а за пределами её мне ни с кем не удастся поговорить!
