Валентин Искварин - Естественно, магия (СИ)
Лира проснулась от холода за полчаса до назначенного времени. То, что мёрзнут пальцы ног — дело давнее, и волшебница привыкла игнорировать это неудобство. Но сейчас ныла грудина, и под солнечным сплетением всё никак не могли улечься поудобней невидимые стылые щупальца. Именно это на десятилетия забытое ощущение от запасённого сложнейшего заклинания вытащило Лиру из болезненной дрёмы в её тоскливый неприветливый мирок.
Комнату, в которую она с Элеонорой недавно переехала, Гильдия вырвала у реки полгода назад. Магическая просушка только на время отбросила сырость и промозглость, но не поборола сонное дыхание глубин.
И всё-таки даже тут лучше, чем в прежней, опостылевшей до ломоты в зубах каморке, где они ютились ещё с двумя волшебницами. И уж здесь-то всё своё: честный камень пола, честный кирпич стен, потолок с отбитой штукатуркой, поддерживающие его округлые арки — серьёзные, внушающие уверенность. Здесь нет иллюзий в дюжину слоёв, которыми балуется большинство магов Гильдии. Двух старых волшебниц и давних подруг перестали тешить такие игры. Жизни осталось совсем немного — скудной, полной лишений. Пусть уж она будет настоящей, пусть впитывается всей своей сыростью и затхлостью в кости, в потерявшую юную свежесть кожу — пусть будет по-честному, без приятного глазу обмана.
В горле мучительно запершило. Лира села, стиснув тонкими сухими пальцами ворот грубой сорочки, попыталась закрыть смятой в кулаке тканью рот и сдержать кашель, чтобы не разбудить подругу, отдыхавшую у противоположной стены, но сделала только хуже: кашель вышел громкий, с пугающим хрипом, заставившим Элеонору вскинуться с плоской сбившейся на бок подушки.
— Лира! Что такое?!
Она встала, скрылась за дверцей болезненно скрипучего шифоньера и, натягивая длинное тёмно-зелёное платье с глухим воротом, невнятно соврала:
— Ничего. Просто поперхнулась.
— Ты бы показалась Альфреду. А то ведь с чёрной пневмонией…
— …долго не протянешь. Знаю, Элли, — Лира оттянула колкий шерстяной воротник, чтобы не давил, и постояла немного, стараясь дышать медленно и неглубоко, чтобы снова не закашляться. — Сейчас нет смысла его будить, загляну утром.
Справившись наконец со спазмами, Лира присела на постель, глянув мимоходом в зеркало без рамы над столиком с аскетичным набором расчёсок, гребней да шпилек. Собственное лицо немного пугало бледностью, но откуда нынче взяться загару и здоровому румянцу?
Не глядя на одевающуюся Элеонору, Лира напомнила:
— Мы ведь сегодня собирались искать.
Застёгивая на полной груди почти такое же строгое платье, Элли обернулась через плечо.
— Ты всё ещё надеешься, что мы сможем найти нужного ученика?
— Не очень, — неожиданно для самой себя призналась Лира. — Но надо же что-то делать. Пока ещё можем.
Она улыбнулась, но получившаяся гримаса не развеселила Элеонору. Элли уселась рядом, машинально накинув одеяло на жёсткий край постели.
— Игнат предлагал уйти на юг…
— И ты слышала, что ответил Аристарх, — Лира пожала плечами. — Это их дело: пусть решают, судят, рядят. А я могу искать. Мы можем, — она положила узкую сухую ладонь на мягкую руку соратницы и всё-таки смогла улыбнуться почти так, как умела раньше, когда они ещё жили под солнцем и носили алое с золотым шитьём. — Посторожишь меня сегодня?
— Конечно! — немедленно поднялась Элеонора. — Пойдём в зал?
Добрая душа. Сколько сотен лет они уж равные, а Элли всё так же готова хоть на дно океана следом, как ученица за любимым учителем.
Лира вздохнула:
— Лучше здесь. Подальше от Аристарха.
— Конечно же. Тогда я составлю кровати.
Элеонора произнесла заклинание, которое упруго поддержало её кровать снизу, почти лишив веса, и, без усилий протащив через всю комнату, поставила её в ногах кровати Лиры, перпендикулярно. Лира легла на свою постель. Ещё одно заклинание — заковыристое и длинное, которое надо было выдыхать полной грудью и обязательно указывать жестом направление действия — заполнило собой воздух над Лирой и плавно притянуло, привязало её тело к жёсткому ложу. Снова проговорив первое заклинание, Элли подняла изголовье лириной кровати и опёрла о стену почти на высоте своего роста, застопорив нижний край о вторую кровать, чтобы не съехал, когда закончится действие поддерживающего заклинания. Тело должно лежать, а дух должен быть готов двигаться, «ходить». Такая двойственность — необъяснимое условие, которыми полна магия. Особенно — высшая.
Глядя с высоты на спартанскую обстановку комнаты, на грубость нищеты, в которой все они оказались, Лира снова поразилась: как же они дошли до такой жизни? Кто виноват в этом? Сможет ли их поиск хоть что-то изменить? Или нужно как-то иначе действовать, пока Гильдия ещё жива, пока…
Элли закончила приготовления и спросила:
— Ты готова?
Теперь она будет следить, сторожить, чтобы ничего не случилось с телом Лиры, пока её дух будет путешествовать.
— Да. Инкорп-зеэленлос-зущ…
Лира закончила первую часть заклинания.
Первая остановка — грот Хранительницы. Лира ощутила отчасти привычный, но не проходящий со временем внутренний трепет: её снова впустили в это неизвестно где находящееся место, куда большинство волшебников никогда не попадёт.
Однако осталось меньше минуты на заклинание поиска, и Лира отбросила эмоции. Нельзя мешкать, пока связь тела и духа ещё достаточно сильна.
Волшебница снова заговорила. Её тело лежало без движения в душной сырой комнате, крепко спеленатое заклинанием Элеоноры, потому что нельзя разрывать тончайшую настройку, ниточку, по которой дух вернётся в неудержимо дряхлеющее и уже больное трёхсотлетнее тело, погибающее в унылом убежище под водой. Заклинание же дёрнуло Лиру в ночь большого города.
Она уже выхватила отсюда шесть учеников. Она не понимала, как это происходит, куда именно её дух прилетал уже пятьдесят один раз. Бывало, что город выглядел… странно. Но город был всё тот же: раскинувшийся на левом берегу большой ленивой реки. Словно тут свет клином сошёлся. Почему только отсюда следует отбирать учеников?
Лира почти позабыла, что почти двести лет назад ещё задавалась этим вопросом, обсуждала с Элли и Альфредом, но решения тогда не нашлось. Потом пришло смирение и с этим незнанием. Сейчас же большой перерыв всколыхнул болото привычки любознательностью.
Иногда удавалось сделать два-четыре броска к возможным ученикам, на которых указывало заклинание: время ограничено, надо быстро определить, кто из них настоящий. Однажды на бесплодный поиск ушло девять недель. Тогда-то они бросили дело…
