Андрей Буревой - Одержимый. Книга пятая.
"Ага!" - поддержал меня сидящий на левом плече бес, наверное, тоже слышавший о таком способе обозначения территорий запретных для прогулок.
"В основном, конечно, такие места - напичканные магическими ловушками, а потому требующие обозначения во избежание трагических случайностей, встречаются близ пограничных крепостей, но и тут, похоже, то же самое", - подумал я, поглядев вправо-влево, и убедившись, что теряющиеся в тумане белые полосы присутствует с обеих сторон тракта и, судя по всему, уходят вокруг каторги, заключая её таким образом в своеобразное кольцо. Которое, правда, остаётся разомкнутым в месте примыкания к дороге. Здесь, так и не слившись друг с дружкой в одно целое, два конца тщательно отсыпанной линии резко изламываются и убегают к частоколу по обочинам, как бы предупреждая о недопустимости съезда на них.
Конечно проверять верность возникших у меня догадок путём проникновения на очерченную территорию, я не стал. Просто потому что не до того. А отнюдь не из-за страха перед возможными последствиями, как тотчас же с ехидством предположил бес, не упускающий ни единой возможности подначить меня и втравить в какую-нибудь авантюру. Ведь очевидно же, что если здесь и в самом деле имеются какие-то магические ловушки, то они максимум усыпляют или парализуют сошедшего с дороги и ступившего на траву человека. Чай каторга это не пограничная крепость, и в защите столь серьёзным образом - с использованием действительно смертоносных эффекторов воздействия, не нуждается. Тем более учитывая ещё в каком месте она располагается... Близ какого-никакого а городка. Проблем же потом не оберёшься, случись кому из непричастного люда влезть случайно в убийственную ловушку. А влезет в неё кто-нибудь обязательно! Это любому человеку, хоть немного понимающему людскую натуру, понятно.
Так что, бросив на очерченный предупреждающей линией лужок последний взгляд, я просто двинул коня дальше. К воротам. Контур которых, вырезанных прямо в частоколе, был чётко видим даже с приличного расстояния.
Стучать или кричать, дозываясь охрану, мне не пришлось. Стоило только приблизиться к воротам на достаточное расстояние, как в них раскрылось небольшое окошко, забранное металлической решёткой. В котором тут же возникло чьё-то лицо, вопросительно уставившееся на меня.
- Это Коуриджская женская каторга? - проформы ради осведомился я, не сомневаясь даже в положительном ответе. И, спрыгнув с коня, с подозрением принюхался. Какой-то странный, тревожащий обоняние запашок, довольно далеко отстоящий от ароматов изысканных дамских духов, я начал ощущать ещё оказавшись возле восточных ворот городка, но особого внимания на этот факт не обратил, подумав мельком, что там, близ них, за стеной, какое-то алхимическое производство расположено, и тут же забыв. А странность того, что по мере удаления от Коуриджа благоухание это неземное не ослабевает нисколько, а только лишь усиливается, как-то ускользнула от меня. Так что только здесь, у тёмной стены, которой каторга обнесена, я начал прозревать и что-то неладное подозревать... Потому как особливо отчетливо духом этим резким, неприятным несло из щелей в воротах, перед которыми я оказался...
- Она самая, - меж тем утвердительно ответили мне в окошко. И умолкли.
"Ишь, неразговорчивые какие попались..." - хмыкнул я про себя, и, не дождавшись закономерного вопроса о том чего мне надо, велел присматривающему за воротами каторги охраннику:
- Эйра Риатиса тогда позови. Скажи ему, что сэр Кэрридан ди Стайни по известному делу прибыл.
- Ща... Старшего кликну... - без особого энтузиазма отозвался несловоохотливый охранник. И захлопнул окошко.
Мне же оставалось только кивнуть и начать тренировать силу воли и выдержку. А попросту говоря - стоять, неотрывно пялясь на ворота, и смиренно дожидаться появления начальника каторги. К коему мне указал обращаться в своём письме ас-тарх Кован.
Правда недолго я, замерев будто вкопанный, глазел на ворота как баран. Спохватился быстро. И начал вываживать своего запалённого коня. А то ведь так можно и сгубить ни почто животинку...
За этим занятием меня и застал вышедший в калитку, обнаружившуюся в правой половинке ворот, подтянутый мужчина средних лет в чёрном форменном мундире. Не иначе как сам начальник каторги... Судя по безупречно сидящему на нём - явно пошитому на заказ! щегольскому мундиру из дорогого сукна, с серебрёными пуговицами.
- Ваши бумаги, пожалуйста, - попросил он, несколько удивлённо, как мне показалось, оглядев устало хрипящего коня и запылённого меня.
- Вот, прошу, - немедля предъявил я требуемое, достав из перемётной сумы документы, присланные ас-тархом с сопроводительным письмом.
Быстро просмотрев бумаги, мужчина хмыкнул. И, оторвавшись от них, опять уставился на меня и коня. Теперь - уже с совершенно отчетливо проявившимся на лице удивлением.
- Что-то не так? - не выдержал я.
- Да нет, всё так, - заверил он меня, спохватываясь и возвращая бумаги. И ещё раз хмыкнув, поделился: - Просто я, как впрочем и все, несколько иначе представлял себе человека, выбившего разрешение прибрать к рукам нашу самую прелестную узницу - крошку ди Самери...
Такой неожиданный поворот разговора малость напряг меня. Да неслабо так озадачил...
- И как это понимать?.. - недоумённо нахмурившись, осведомился я.
- А, не берите в голову, - отмахнулся мой собеседник, обрывая пошедший в очень странном направлении разговор. И несколько натужно рассмеялся... Вроде как желая показать, что его слова следует воспринимать исключительно как шутку. А затем поспешил отвернуться от меня, чтоб отдать распоряжение захлопнувшему за ним калитку и теперь выглядывающему наружу в зарешеченное окошко охраннику: - Давайте приоткройте там чуть ворота, запускаем.
Само собой мгновенно ворота не отворились - пришлось чуть подождать. Совсем недолго впрочем. Уже через пару минут я прошествовал вслед за высоким здешним начальством во двор каторги. И коня за собой затащил. Несмотря на его явное нежелание лезть в место выпустившее навстречу нам целую волну удушливого смрада.
Только недалеко я ушёл... Пройдя всего-то с пяток-другой ярдов за частокол - остановился в полном обалдении... Из состояния которого меня вывели лишь: тупой звук упавшего в пазы увесистого бруса, заблокировавшего за нами створки небольших квадратных ворот, да глухое ругательство одного из двух обретавшихся тут охранников, которому едва не придавило при этом действе пальцы.
Было просто чему удивиться... Снаружи-то всё выглядело чинно и благородно - скошенный лужок, да обычная стена. А вот изнутри... Изнутри каторга выглядит са-авсем иначе...
Пресловутая чёрная стена частокола, начиная с высоты примерно трёх ярдов и до самого верха, - вся заплетена-запутана тонкой стальной нитью. Причём, не обычной - гладкой, а колючей! Усеянной кривыми, и с виду - острыми-преострыми, шипами в просто неимоверном количестве! Будто кто-то взялся в металле дикий шиповник воплотить! И у него это получилось...
