Леонида Подвойская - Тьма
Уже присмотревшись и что-то для себя решив, сопровождающие Макса мужчины переломали стволы и достали из ружей патроны.
- И всё же, ты кто и откуда, мил человек? - спросил один из помощников лесничего - хмурый, бородатый мужик с косматыми бровями.
- Откуда? Откуда… Правду сказать - не поверите, а врать не хочу. А где я сейчас-то?
Он выслушал ответ и мысленно присвистнул. Занесло, так занесло.
- Ты, мил человек, не обижайся. Ты сам пойми - увидели пацаны в лесу абсолютно голого и такого…, - мужик поперхнулся дымом и мучительно закашлялся.
- Тереньтьич прав, - поддержал его второй помощник. - Ты уж извини, ежели что, но побудешь у нас, пока власти не прибудут. Лады?
- Прибудут?
- Ну, они к нам на вертолёте, ежели что. А пока у нас поживёшь. Ну куда тебе сейчас?
- Мне в центр надо, в столицу. И отец, наверное, переживает. Хотя… да, а какое число сегодня? Что??? Да не может быть! Это где же я…? - Макс опять замолчал. А новые знакомые многозначительно переглянулись. Также молча Макс завернулся в привезенную плащ-палатку и здоровенные рыбацкие сапоги ("Уже потом дома что подходящее подберём, а это впопыхах" - оправдывался приехавший Коля). Подходя к деревне, Максим накинул на голову капюшон плаща. Загадочного незнакомца привели в запущенное здание бывшего клуба - теперь на него не было финансирования.
- Ты вот, поешь, - принёс кастрюльку с вареной картошкой и миску с кислым молоком лесничий.
- Вы здесь главный? Телефон здесь есть какой?
- На, звони - протянул лесничий довольно навороченный сотовик. - Кстати, меня здесь Петровичем зовут. А тебя как величать?
- Максимом, - коротко ответил юноша, быстро набирая номер телефона. И когда до боли знакомый голос отца произнёс " Алло!", Макс, сглотнув подкативший к горлу ком, чуть сдержался, чтобы не закричать.
- Это я, - сказал он стараясь быть спокойным.
- Кто - кто?
- Я… Это я.
- Вы не туда попали, - после паузы произнёс отец.
- Как не туда?
- Прекратите, ради Бога, ваши глупости, - срываясь, ответил Белый- старший.
- Но это же я. Я!!!
- Я сейчас сообщу куда следует, если не прекратишь хулиганить.
Некоторое время Максим потрясённо молчал.
- Я! Это я! Я!!! - начал повторять он, прислушиваясь к своему голосу. Да. И голос стал неузнаваемый. Глухой, надтреснутый какой-то.
- Не дозвонился? - поинтересовался Павлович, забирая протянутый сотовик.
- Скажите, а вот… зеркало бы мне? - попросил Максим.
- Сделаем. Ты бы поел пока.
- Спасибо. Не хочу… Не могу…
Лесничий забрал посуду с едой и принёс довольно большое зеркало - наверняка жёнино. Овальное, в синей пластмассе, с подставкой. Из него на Максима взглянул…
- Господи! Господи!! Господи!!! - прошептал потрясённый юноша. Он всё- же тешил себя надеждой, что отражение в луже было…ну, не совсем идентичным. Зря. Всё лицо занимал один сплошной зарубцевавшийся ожёг. Даже нос стал гладким, с натянутой тонкой плёнкой. Не было бровей и ресниц. А глаза… Из карих они стали чёрными и, казалось, что это две дыры внутрь. Верхняя губа справа собралась в складку и не прикрывала верхний правый клык. Словно это чудовище злобно скалилось. И замельтешили блёстки- пятнышки перед глазами, и начало расплываться изображение.
- Ты вот что, Максим. Мы тебе там… на сеновале спать постелили, - вывел юношу из полуобморочного состояния голос лесничего. Не обижайся. Сам понимать должен. Ниоткуда, голый, без ничего… Пусть власть разбирается. А пока, ну сам понимаешь. Да и ночь… В общем, дверь я запру.
В хлеву пахло сеном. По крыше стучали ветки с запоздалыми грушами. Внизу было постелено ватное одеяло, сверху, с учётом духоты, кинули простынь и набитую чем-то не совсем мягким подушку.
- Вот, оденешь на ночь - протянул лесничий Максу нижнее бельё. - Оно чистое, не подумай чего. А поутру оденем тебя во что-нибудь. Ну, устраивайся и спокойной ночи, - он выключил фонарь и вышел. Было слышно, как запирается дверь.
- Спокойной ночи? - переспросил Макс уже вдогонку. - Может, уснуть, и проснуться где-нибудь у шейха? Одевая майку, он вдруг замер, прижав руку к груди. Там по-прежнему холодил, теперь уже сморщенную кожу, крестик.
- Ты всё же со мной, дружище? Не предал прокажённого? - Максим упал на одеяло и вновь провёл рукой по лицу.
- Что же это будет-то, а? Куда с таким…с таким… - он вспомнил кошмар в зеркале и всхлипнул. Кому я теперь такой… Вдруг он услышал осторожные, едва различимый шорох. Кто - то явно крался в его сторону. Макс было напрягся, но в этот момент в его ноги ткнулось что-то мягкое и пушистое. Оно постояло, ожидая реакции, потом тихонько вопросительно мяукнуло. На "кис-кис" пушистик от ног перебрался к юноше на грудь, поперебирал лапками, словно взбивая себе постель, свернулся клубочком и замурлыкал.
- Ну вот, хоть кто-то меня не боится, - вздохнул Максим. И всё- же стало легче. Под "мр-мр-мр" он почувствовал, что действительно очень устал и неожиданно для самого себя уснул.
Глава 1
В заброшенном клубе было пусто и грустно. Сдвинутые ряды ободранных откидных сидений с исцарапанными непристойностями спинками порядком запылились. Облезла и запузырилась половая краска на досках сцены. А на ней сиротливо жалось к стене позабытое - позаброшенное пианино с колченогим стулом. Видимо, вращающийся стульчик кому- то сгодился в хозяйстве. А пианино…
От нечего делать Максим открыл запылившуюся крышку, и ветеран заулыбался ему всё ещё белоклавишной улыбкой.
- Что-то ещё можешь, старик? - поинтересовался Макс, нажав на одну из клавиш.
- Тень… - отозвался инструмент.
- "Тень", - усмехнулся юноша. "Конечно, тень". Он вспомнил, как Патрик читал стих про тень:
Ко мне приходит тень в ночном часу
И под окном стоит, вздыхая,
А утром превращается в росу,
В туман, своих следов не оставляя.
Я знаю, кто это, от страха не дрожу,
И не гоню её, огнём свечи пугая,
Но и навстречу к ней не выхожу,
И в дом к себе её не приглашаю…
- Вот так, дружище. Это он про ушедшую любовь писал. А меня гнать взашей будут. Если родной отец не узнал… И видишь, почему-то не исцеляется. Какой-то сбой в программе. Хреново, дружище.
Максим нажал ещё одну клавишу. Примерился, вспоминая клаву аккордеона, на котором ему когда-то загорелось учиться играть. Уж очень его однажды восхитило танго на этом инструменте. Потом вспомнил, как это же танго исполнял рояль. Что-то похожее получилось. Только вот с басами. Он протянул левую руку. Закрыл глаза, и вдруг… Да-да, опять вдруг. Кроме способностей убивать или проходить сквозь стены, вместо способности исцелять, прыгать или драться, проявилась способность играть. И как играть! Максим вспомнил, что это танго было записано на кассете " Мелодии уходящего века", которую приобрёл отец и заслушал "до дыр". Вспомнил, как она звучала в их квартире в тихом уютном гарнизоне. Как же давно это было! Мышка, Серый, Патрик, улетающие за горизонт " медведи"… Погрузившись в добрые воспоминания, Макс продолжал играть - всё подряд, что было на кассете, что, невольно отложилось в подсознании. И как когда-то, не задумываясь, решал задачи, юноша, не задумываясь, извлекал аккорды из старого расстроенного пианино.