Иван Охлобыстин - XIV принцип
— Очень хорошая, — согласился тот и посоветовал: — Вы бы лучше назад сели. Обычно в таких машинах пассажиры ездят сзади.
— Ничего, — мягко отказался молодой человек. — Не буду пока привыкать.
— Хозяин — барин, — пожал плечами водитель и спросил: — Куда поедем?
— А какие магазины работают в половине двенадцатого?
— Никакие.
— Тогда в ночной клуб или ресторан. Нет, в одно местечко на Соколе. Я покажу, — махнул рукой Сергей. — Славное место — клуб «Кролик Джек Роберте Слимс».
Машина тихо, как подводная лодка, заскользила по пустому шоссе в указанном направлении.
В дороге Сергей предался размышлениям, присущим всем особям мужского пола двадцати семи лет, обремененным двумя высшими образованиями — филологическим и физико-математическим — и не имеющим видимых перспектив в карьерном росте по причине отсутствия когерентности к текущей реальности. Иными словами: зарабатывать деньги он так и не научился, любимой женщины не встретил, футбол не любил, настоящими друзьями не обзавелся, подвига не совершил, родину недолюбливал, но и за рубеж не торопился. Хотя при этом во многих редакционных коллективах имел репутацию приятного талантливого парня. Мало того, его очерк «Парадокс Туллио Редже» получил высочайшую оценку специалистов в области популярного естествознания и почетный диплом.
-А что, собственно, мы теряем?! — думал молодой человек, разглядывая проносящиеся за окном автомобиля мерцающие огнями рекламные стенды. — Ничего не теряем. Нет, конечно, можно было дописать давно начатый роман или наняться землекопом в археологическую экспедицию. Но..., если я этого не сделал раньше, нет никаких гарантий, что я это сделаю потом. А тут — нереальный задаток и явно, что с мамой мы больше не увидимся. Тоже непонятно — хорошо это или это плохо. Нет, это, должно быть, очень плохо. Вот! — и Сергей рефлекторно поднял кверху указательный палец. — Надо две тысячи маме отдать. Более чем благородно, и когда у меня совесть, наконец, проснется, будет лишний аргумент в мою пользу. Все равно за семь часов всю «котлету» я не истрачу.
Так он и поступил. Машина, изменив маршрут, вскоре затормозила у неказистого девяти этажного дома. Сергей, на ходу выдумывая убедительный повод не задерживаться больше времени, чем это необходимо на пересчет сорока пятидесятифунтовых бумажек, пошел к дому. И когда мама ему открыла дверь, он тут же затараторил:
— Все, быстро! У жены Борщевского схватки, я ближе всех к его дому. Да! Я гонорар получил. Половина тебе.
— Сподобились! — язвительно скривилась добрая женщина. — Месяц не звонил, думает — можно деньгами откупиться. Такие сейчас дети! Будь у них возможность — вообще бы с родителями не знакомились.
Сергей внутренне согласился, но промолчал и начал отсчитывать деньги.
— Мама, — попутно инструктировал он. — Это не доллары, это фунты стерлингов, они дороже. Меняй в государственном банке.
— Может, их туда и положить? — отвлеклась от обличительных речей женщина.
— Не надо, их только что оттуда взяли, у них начнется депрессия, — покачал головой молодой человек.
— Ладно, - хмыкнула она и начала рассуждать вслух: — Главное, чтобы Павел не узнал. Этот скупердяй мне из-за них голову своим нытьем провинтит. Да, - и на лице родительницы появилось истеричное выражение, — твой братик два экзамена завалил, а тебе на все наплевать!
- Мама! — снова воззвал он к здравому смыслу родительницы. — Купи что-нибудь себе, именно себе, а не родственникам. Все, я побежал, — и он выскочил на лестничную площадку.
- Я твоей бабке новый памятник поставлю, - крикнула ему в спину женщина.
- Нефритовый! — отозвался молодой человек, перепрыгивая по
четыре ступени за раз.
Только на улице он облегченно перевел дыхание. Общение с мамой последние пятнадцать лет ему не доставляло удовольствия. Когда-то ее беспрерывные слезные истерики по любому поводу стерли на нотном листе подростковой души Сергея какой-то важный знак, отчего гармония была безвозвратно утрачена. Хотя он прекрасно понимал, что молодая, интересная и, что самое главное, незамужняя женщина в лице двенадцатилетнего подростка имела серьезные препятствия для следующего брака. И хотя она сама никогда бы не призналась в этом даже себе самой, существование Сергея превращало ее жизнь в сущий ад, и, доведись несчастному случаю вычеркнуть ее постылую обузу из списка житейских проблем, на похоронах она бы плакала в последний раз. Для Сергея это был абсолютный факт. Свою мать он никогда не винил, но и никогда не оправдывал. Он просто испытывал к ней острое психологическое отчуждение. Знал, что так быть не должно и это характеризует его как никчемного человека.
Выйдя из подъезда, молодой человек мимоходом бросил взгляд на небо. У самого горизонта стелились две полупрозрачные белые полосы облаков, подсвечиваемые снизу заревом столичных индустриальных гигантов. Было что-то в памяти схожее с этим. Двенадцать лет, череда далеких огней проходящей мимо электрички, на которой наконец может приехать из города вечная студентка мама, игрушечный замок, сложенный пьяницей дедом из детского пластикового конструктора, таинственный сосновый бор у реки, навсегда завязший посреди болота гусеничный трактор, родные скелеты линии высоковольтных электропередач, мерно гудящие вперемешку с порывами ветра, и сотни ворон, дремлющих на массивных проводах...
У подъезда его облаяла невесть откуда возникшая белая дворняжка; отмахнувшись от нее конвертом с деньгами, он едва не наступил в незамеченную им ранее лужу и, огорченно крякнув, сел в машину.
Только подъехав к бару, Сергей отвлекся от противоречивых, не приводящих ни к чему кроме запоя, ассоциаций. Пришло время потратить большую часть случайного заработка. А ничто не лечит так эффективно искалеченные души, как пустые расходы.
Прежде всего, войдя в питейное заведение, молодой человек потребовал у старика гардеробщика вызвать дежурного администратора, а когда тот появился, бодро навел справки — сколько он должен за тот раз?
В этот день дежурил Женя — человек без чувства юмора, что, впрочем, он с лихвой компенсировал гипертрофированным чувством ответственности, поэтому сразу уточнил — за какой именно раз, когда два бокала «Хайнекен» разбили или когда Сергей всех с «днем электрика» поздравлял?
— За все считай, и я сегодня тоже шалить буду, — сообщил молодой человек и понял, что ему очень нравится быть платежеспособным.
— Милости просим, — недоверчиво буркнул Женя и пошел к себе в комнату искать счета, отложенные официантами в прошлые посещения беспокойного гостя.
