Анна Гурова - Малышка и Карлссон
Минуты три Катя красочно, со множеством подробностей описывала события первых недель войны. На четвертой минуте тетка очнулась и сказала:
– Ближе к теме.
– Да. Вот такие планы были у немецкого командования. Но поскольку они сорвались по вышеуказанным причинам, то война перешла в затяжную фазу. Тогда и возникло партизанское движение…
Катя перевела дух и отважно бросилась в омут:
– Партизанское движение существовало во все времена и во всех странах мира. Традиции партизанского движения уходят корнями в далекое Средневековье – достаточно вспомнить такую полулегендарную личность, как Робин Гуд… Само слово «партизан» имеет французское происхождение. А, например, в Латинской Америке партизан называли «герильяс»…
– Ваш вопрос – партизанское движение в СССР, а не в Латинской Америке, – строго заметила тетка, которая, кажется, заподозрила неладное. Катя в отчаянии пустилась в абсолютную лирику:
– Обросшие, бородатые воины наводили страх на регулярные части вермахта, пуская под откос поезда, взрывая мосты, устраивая засады на лесных дорогах… С ними безжалостно расправлялись…
Чернявый экзаменатор глянул на Катин черновик и мерзко ухмыльнулся.
– Ну хорошо. В лесах – засады, я поняла, – терпеливо произнесла тетка. – А что из себя представляло партизанское движение в центральной и южной частях СССР?
– Там его не было, – наугад ляпнула Катя. – За отсутствием лесов.
– А как же «Молодая гвардия»? – удивилась тетка. – По литературе ведь наверняка читали?
– Мы ее сейчас не проходим, – нашлась Катя. – Она морально устарела.
Тетка обиделась за «Молодую гвардию» и несколько минут, приводя цитаты, доказывала, что это произведение вечное и что героизм не устаревает. Катя безропотно слушала и запоминала.
– А что вы можете сказать о партизанском движении в Крыму? – продолжала мучить ее тетка.
– Там было то же самое, что и на Кубани. Поскольку уходить было некуда, то молодежь создавала в городах подпольные организации…
– Нет, не то же самое! – тетка, похоже, разозлилась. – Вы «Улицу младшего сына» читали?
– Да кто сейчас такие книги читает? – заступился за Катю парень.
– А почему бы и не почитать? Если только так можно заставить этих недорослей познакомиться с собственной историей?
– Их история – это «Человек-паук», – возражал чернявый. – В лучшем случае – «День независимости».
Тетка, морщась, отмахнулась от коллеги и сказала:
– Последний вопрос. Назовите основных лидеров партизанского движения.
– Великой Отечественной?
– Да, конечно!
– Как, всех лидеров?
– Ну, не всех. Только самых крупных.
– А из каких регионов? Лесных, степных?
– Слушай, не тяни время, называй, кого помнишь, – дружелюбно сказал чернявый.
– Ну, на такой обширный вопрос трудно сразу дать однозначный ответ…
Катя морщила лоб, старательно изображая работу мысли. Но в памяти искать было нечего. Когда просят назвать имена, тут «герильясами» не отделаешься.
– Хоть одного назовите, – устало сказала тетка. – Одно имя, и я, так уж и быть, поставлю вам «три» за общую эрудицию.
«Как три?» – испугалась Катя. Она-то рассчитывала минимум на четверку. Она ведь так гладко отвечала, так много всего рассказала, ее так долго слушали…
– Ну?
Рука экзаменаторши потянулась к ведомости.
– Че Гевара, – быстро сказала Катя. Больше ни одного партизанского имени ей на ум не пришло.
В аудитории раздался жизнерадостный хохот. Смеялись все, кроме тетки. Та что-то писала в ведомости.
– Не знает вопроса, – равнодушно сказала тетка, передавая ведомость коллеге. – Абсолютно.
– Плывет, – согласился парень. – Ну что, на этот раз «неуд». Эй, ты чего, плакать собралась? Да ну, перестань! Это ж не конец света, в армию тебя не загребут, запишись на подготовительные курсы и приходи на следующий год…
Глава вторая
Катя попадает на вечеринку и знакомится с «Кровавой Мэри»
– Я нашел отличный способ напиваться на халяву, – говорит один тролль другому.
– Это как?
– Приходишь в гости в эльфам или людишкам и говоришь: «Что-то я нынче никак решить не могу: то ли выпить мне, то ли закусить?»
И все тут же бегут к тебе с дармовой выпивкой.
Катя вышла из аудитории, кусая губы; потом бродила по этажу, ожесточенно хмурясь и бормоча «наплевать»; долго смотрела бессмысленным взглядом в какое-то окно; и в конце концов, выйдя во двор, села на поребрик и тихонько заплакала.
Через некоторое время к ней подкатился давешний придурок.
– Наплюй на них! – заявил он. – Подумаешь – «неуд»! На договорное перекинь документы и не парься. А здорово ты их грузила! Че Гевара, это круто!
Катя подумала, что он издевается, но кудрявый толстячок говорил абсолютно искренне.
– Кончай реветь, короче! Пошли оттягиваться! – Парень Кате не нравился, но идея возвращаться в общежитие, собирать вещи и готовиться к отъезду домой ей нравилась еще меньше. Поэтому она сказала: – Пошли.
Спустя полчаса Катя уже шла куда-то в компании незнакомых и полузнакомых абитуриентов, которые шли нестройной толпой по Невскому, громко галдя и перегородив весь тротуар. Ядро компании составляла группа из пяти человек – две девчонки и три парня, как выяснилось, бывшие одноклассники, поступавшие с гарантией, – из договорного класса. Для них сегодняшний экзамен был последним, и они могли уже считать себя зачисленными. Это дело они и собирались отмечать и приглашали всех желающих, каковых нашлось предостаточно. Всем было, что праздновать. Кроме Кати.
Компания миновала Казанский собор и свернула налево, на канал Грибоедова. Возле Спаса на Крови свернули еще раз, зашли в супермаркет и накупили всякой всячины. В пешеходной зоне на Малой Конюшенной компания остановилась у роскошной кованой решетки. Кудрявый остроумец – его, как выяснилось, звали Сережа – набрал код на замке, и будущие студенты, проникнув во двор, столпились перед тонированной стеклянной дверью. Сережа открыл ее своим ключом и с поклоном предложил всем заходить.
– Обувь снимайте при входе! Тут как в Японии! – крикнул он.
Катя слегка растерялась. Она думала, что они идут к кому-то в гости, но то место, где они оказались, меньше всего напоминало квартиру в традиционном смысле слова. Это было только что отремонтированное, совершенно пустое полуподвальное помещение. Все стенки в нем были зеркальными, а пол устлан серым войлоком. Потолок был, как созвездиями, усеян крошечными лампочками. Под потолком виднелись узкие окна, за которыми мелькали ноги прохожих. В подвале царил загадочный полумрак.
