Ким Ричардсон - Меченая (ЛП)
Мгновение спустя Кара стояла в лифте.
Сперва ее ослепили лучи белого света. Она заморгала и потерла свои глаза. Лифт был изящный… три стены были покрыты панелями из вишневого дерева ручной отделки и украшены златокрылыми крестами. В воздухе висел запах нафталина, как в старом пыльном шкафу ее бабушки. Когда ее зрение вернулось к ней, она поняла, что была не одна.
В деревянном кресле напротив панели управления лифтом сидела покрытая черным мехом и одетая в зеленые шорты-бермуды, из которых торчали две мозолистые ступни, похожие на руки, обезьяна.
Она крутанулась на месте, обхватила своими ступнями спинку стула, открыла свой рот, напоминающий кокос, и сказала очень деловито: «Здравствуйте, мисс».
От изумления у Кары отвисла челюсть, и она еле сдержалась, чтобы не закричать. С нарастающим внутри нее ужасом она уставилась на зверя. Слова этого существа звенели у нее в ушах, чуждые и невозможные. Лифт, казалось, вращался вокруг нее. Бежать было некуда, она оказалась загнанной в деревянную ловушку.
Лысое лицо зверя скривилось в усмешке и стало похоже на огромный грецкий орех. Его квадратная голова сидела прямо на мощных плечах. Он поднял подбородок и взглянул на Кару свысока. Его желтые глаза заворожили ее, и как ни пыталась, она не могла отвести взгляд.
Буря эмоций захлестнула ее: страх, отвращение, гнев. Запутавшаяся, она не в силах была понять всего этого. Факт был в том, что обезьяна разговаривала с ней так, как будто это было самым обычным делом, и теперь смотрела на Кару с таким выражением, словно это она была чем-то противоестественным.
Кара впилась ногтями в мягкую плоть своих ладоней и лишь через минуту смогла выдавить из себя несколько слов.
«Я сплю. Да, точно. Мне снится странный, психоделический сон про говорящую обезьяну, — она покачала головой и потерла виски. — И это определенно самый дикий сон, который я когда-либо видела,» — ее горло пересохло так, словно у нее во рту не было ни капли воды вот уже несколько недель. Она попыталась сглотнуть, но все, что у нее получилось, так это только напрячь мышцы горла.
Обезьяна нахмурилась, глухой рык вырвался из ее пасти:
— Я не обезьяна, мисс. Я — шимпанзе. Вы, смертные, все одинаковые. Обезьяна — то, обезьяна — это. Никакого уважения, всегда ставите себя превыше всех. Вы забываете о том, кто вы теперь. Вы не такая важная персона, как вам кажется.
Только тогда Кара заметила, что ее руки трясутся, не понимая, то ли это от страха, то ли от гнева, вызванного манерой, с какой обезьяна разговаривала с ней. Она сжала ладони в кулаки, стараясь придать себе спокойный вид.
— Я не хотела вас оскорбить, мистер Шимпанзе. Мне просто снится очень странный сон, который я, возможно, вообще не вспомню, когда проснусь, — она пожала плечами. — Возможно, это воспоминания из прошлого, когда я еще ребенком бывала в зоопарке, теперь каким-то образом всплывшие. Хотела бы я знать, что это все значит…
Шимпанзе посмотрел на Кару со смесью презрения и негодования.
— Вы определенно не в зоопарке или каком-нибудь заповеднике дикой природы. И можете звать меня Шимп 5М51, если вам угодно, — он с важностью поднял свой подбородок. — Пару секунд, и вы прибудете на место, — сказав это, он снова обратил все свое внимание на панель управления.
Постепенно оцепенение начало отпускать Кару, как если бы она проснулась от долгого глубокого сна. Ощущение реальности медленно возвращалось к ней, а с ним и страх перед мыслью о том, что, возможно, это был не сон. Она закусила нижнюю губу, напрягая свое мышление.
— Хм, какое место? О чем вы говорите? Куда мы едем? — спросила она, впившись взглядом в говорящего шимпанзе. Паника все возрастала, Кара отчаянно пыталась подавить крик в своей голове, но он все не утихал. «Это был сон… разве не так?»
Шимп 5M51 повернул свою голову и улыбнулся, обнажив два ряда кривых желтых зубов. Его глаза прямо посмотрели на нее.
— В Распределитель, конечно. Первый Уровень.
— Распределитель?
— Да. Все перешедшие смертные должны пройти через Распределитель. Вот куда вы направляетесь, — Шимп 5M51 схватился ступнями за края кресла и потянул невероятно длинную руку к панели управления лифтом. Он указал на медные кнопки.
Кара наклонилась, чтобы лучше разглядеть. На панели было написано:
1. Распределитель
2. Полигон
3. Отделения Чудес
4. Зал Душ
5. Подразделение Обороны
6. Совет Министров
7. Верховный Главнокомандующий
Чувство страха медленно нарастало внутри нее. Она уставилась на панель, ее голова кружилась, а колени подгибались, словно она вот-вот упадет. «Это… это бессмыслица. Я… я сплю. Это сон!»
Кара зажмурила глаза и прижалась спиной к стенке лифта, вся дрожа. «Этого не может быть. Просто не может. Мне нужно сейчас же проснуться. Кара, тебе нужно проснуться!»
— Вы мертвы, мисс.
Кара открыла глаза. Слово мертвы эхом отозвалось в ее ушах как какая-то глупая шутка. Груз его слов навалился на нее всей тяжестью. Она словно тонула. Она боролась с накатывающей на нее паникой как за последний глоток воздуха.
— Я не мертва! — сказала она сдавленным голосом, ощутив тревожную дрожь. — Вот я здесь, ты, глупый бабуин!
Шимп оставался равнодушным.
— Ты заставляешь себя думать так, — сказал он, подняв подбородок. — Но подумай вот о чем. Можешь ли ты вспомнить события до этого лифта?
Кара чувствовала растерянность, тщетно пытаясь что-либо вспомнить. Отдельные фрагменты вспыхивали в ее мозгу: белый свет… металл… тьма…
Автобус.
Кара упала на колени. Ее сбил городской автобус… смял ее тело и раздавил словно помидор. Но затем она начала вспоминать кое-что еще, что-то, что казалось бессмысленным. Теперь все забытое возвратилось к ней, словно поблекшая память вдруг предстала в виде яркой картины. Это промелькнуло перед ее внутренним взором… она увидела руку, протянувшуюся и коснувшуюся ее во время аварии. Кто-то пытался спасти ее…
— Видишь? Ты мертва, — сказал шимп как ни в чем не бывало, и Каре послышался оттенок насмешки в его голосе, словно он наслаждался, наблюдая за ее внутренней борьбой, в которой смешались страдание и недоумение.
Взяв себя в руки, она прижала руку к левой стороне груди, и не смогла почувствовать сердцебиения. Она надавила на грудную клетку. Ничего. Она сжала запястье. Никакого пульса. Никакого биения. Никакого движения вообще.
