Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — ландлорд
На языке остались слова, что я так долго шел к Югу, что он уже по ту сторону океана, что ничто меня не сдвинет и не остановит...
Пес поднял голову и смотрел выжидающе. Я зло и отвратительно выругался, потом еще и еще раз, но злость и бессильная тоска не уходили и не рассасывались, а чувствовать себя говном, ох, как не хочется, это другим могу казаться орлом, но себе цену знаю.
И все равно я плыву на Юг, сказал я себе резко. Всех не наспасаешься. Да пошли они все на хрен, я и о себе должен подумать. В конце концов я чего-то стою, так что не надо мне о высших ценностях. Сейчас каждый за себя, один Бог за всех...
На лавке в поле бокового зрения возникла фигура. Я торопливо повернулся, в глаза бросилось знакомое удлиненное и с заостренными чертами лицо, красивый излом бровей и насмешливо прищуренные глаза.
На этот раз он в красивом темно-зеленом камзоле, скромном и со вкусом отделанном на воротнике золотом, единственное украшение. Я пялил на него глаза, еще не придя в себя от появления Тертуллиана, а Сатана мягко улыбнулся.
— Вы всякий раз так удивляетесь, сэр Ричард!.. А ведь это вы меня призвали. Как и все предыдущие разы. И хотите, чтобы я сказал вам простую и понятную истину: в мире везде несчастья, везде проливают слезы сироты и вдовы, везде несправедливость... Сэр Ричард, вам не поспеть везде! Да вы и сами это понимаете. Гм, понимали...
Я вскрикнул в бешенстве, но уже на самого себя, на свою дурость:
— Знаю! Но там умирает Барбаросса!
Он хмыкнул:
— Король... Не потому ли спешите?
В его черных, как бездны космоса, зрачках зажегся огонек интереса. Я огрызнулся:
— Мне от него ничего не надо! Но он лучше многих... Потому не бросаюсь помогать всем-всем обиженным на свете, да хрен с ними, их слишком много, но Барбаросса намного лучше... и достойнее. Я не мать Тереза, чтобы ринуться в Африку каких-то там бушменов или готтентотов лечить от запора. Да, буду помогать только своим друзьям! А еще и тем, кого считаю очень хорошими людьми... да и то, если делать больше ни фига не надо. Я же демократ!
Он напомнил с непривычной ранее резкостью в голосе:
— Вы уже на палубе корабля. Капитан подгадал к мистралю, это такой ветер, что понесет вас через океан по прямой, не нужно даже галсами... Такая удача выпадает редко! Пребывание на Юге даст вам больше, чем десять таких королей, как Барбаросса!
Я оскалил зубы в невеселой усмешке превосходства.
— Я слышал, что все ваши расчеты абсолютно верны. И что никогда не ошибаетесь.
— Да, — отрезал он настороженно, — и к чему это?
— Теперь знаю, — сказал я без злобы, но с той же ноткой превосходства, — где вы все-таки ошибаетесь.
Он ответил резко:
— Я никогда не ошибаюсь. Никогда!
Я покачал головой.
— Нет, вы всегда знаете, как поступить правильно. А это не одно и то же.
— Это значит, — сказал он уже спокойнее, — что ошибаюсь не я, а вы, люди. Но вы сами видите, сэр Ричард, что ошибаются все меньше и меньше. Иначе не поднимались бы по дороге прогресса.
Я развел руками.
— Да, тут мне крыть нечем... Эй, Зайчик!
Над головой послышался топот, я почти видел, как огромный черный конь появился около двери так резко, словно и стоял там.
Сатана спросил с сомнением:
— Я все еще не верю, что вы способны на такую дурость.
— Я человек, — ответил я гордо. — А человек способен еще и не на такую!
Я торопливо поднялся по лесенке на палубу. Зайчик похож на демона из ада, грива развевается, глаза горят багровым огнем. Тут же появился Пес, пасть распахнута во всю ширь, клыки блестят, длинные и загнутые, как у саблезубого тигра. Я вставил ногу в стремя, за моей спиной капитан вскрикнул пораженно:
— Сэр Ричард! Что случилось?
Я поднялся в седло и, приподнявшись в стременах, заорал зло:
— Смотрите на меня! Смотрите все! Второго такого дурака увидите не скоро!
— Да что случилось?
— Зов, видите ли, услышал!..
— Зов? — переспросил он тревожно.
— Да, зов, — крикнул я с сарказмом. — Сперва, мол, думай о родине, а потом — о себе! И вот я, идиот, откликаюсь на этот зов... во имя какой-то и чьей-то там сраной родины, а свои интересы... эх, в такую глубокую и вонючую задницу:..
Корабль начало разворачивать в сторону открытой воды. Зайчик прянул ушами и посмотрел на отодвигающийся берег. Капитан крикнул предостерегающе:
— Эй-эй! Сходни убрали!
— Если бы меня это остановило, — бросил я с тоской. — Как бы я этого хотел...
Зайчик пошел в галоп, моряки с криками расступились. Грохот копыт нарастал, палуба стремительно убегает под нами, мелькнула корма, а за нею уже широкая полоска воды. Сердце на миг остановилось в страхе, толчок, меня вжало в седло, встречный ветер стремился выдернуть из седла, затем удар копытами о твердое, взлетели тучи мокрого песка.
Я торопливо оглянулся, на волнах быстро уходит отброшенный копытами Зайчика корабль с поднятыми парусами. Я стиснул челюсти и выругался в полнейшем бессилии и неумении сделать хоть что-то. Зайчик всхрапнул, начал набирать скорость, ибо Пес вошел в азарт и несется во всю прыть, обогнав его на три корпуса.
Я вжался в Зайчика, длинная густая грива укрыла меня, как силовым полем, я только слышал над собой рев урагана. Тело Зайчика постепенно разогревается, как болид, влетевший в атмосферу.
Пес иногда обозначает себя гавком, то веселым, то сердитым, мне бы так его понимать, как понимает Зайчик. После пары часов бешеной скачки я ощутил, что скорость и темп изменились, велел перейти на простой галоп, поднял голову.
Впереди во всей красе вздымается Хребет. Даже отсюда видно, что гребень дырявит небо на той высоте, где пилоты не снимают кислородных масок. Ни зверь, ни птица, ни даже человек не в состоянии перейти с одной стороны на другую... если бы не узкая щель, прорезанная Неведомыми в самом низком месте Хребта и почтительно именуемая Перевалом. Есть еще один, но там, судя по смутным разговорам в Тарасконе, что-то стряслось, и ни один караван не в силах перейти на ту сторону. Так что только этот, где я совсем недавно... а как давно это было!, ехал в эту сторону, рассчитывая сразу на корабль, наивный дурак... Вот так всегда в жизни...
Глава 2
Офицер, начальник Караула на перевале, встретил меня, как старого знакомого: не так часто кто-то решается перебраться на ту сторону, а я так вообще вроде голодного таракана, что в поисках еды носится с кухни в комнату и обратно.
Рассказав новости, я пустил Зайчика вниз. Пес снова впереди, сейчас дорога резко замедлилась, хотя Зайчик прыгает так, что стадо горных баранов удавится от зависти, но с его весом приходится осторожничать, иначе окружающая среда поможет нам спуститься быстрее, чем планируем.
