Вера Чиркова - Виражи чужого мира
Но исполнить эти мечты мне дано не было. Нет, инвалидом я не стала, да и слабость прошла еще в первый день, но делать я могла только то, что приказывали. Скажут встать — встаю, скажут сесть — сажусь. Говорила тоже только по разрешению, прямо биоробот какой-то.
— Неплохо, — буркнул маг равнодушно и ткнул тонким пальцем мне в бедро: — А вот тут нужно еще снять на полпальца, и не забудьте протереть кожу настойкой синего скальника.
— Все сделаем, господин эрг, не сомневайтесь. — Тетка чуть по полу не стелилась от усердия.
Или страха? Перед магом они просто трепетали, даже его указания передавали друг дружке уважительными шепотками, пугливо озираясь на темные углы.
Я давно поняла, что никакие это не съемки фильма, еще в тот момент, когда наконец смогла рассмотреть окружающую меня обстановку. Ни одному режиссеру не под силу собрать в одной комнате столько старинных вещей и безделушек. Это я как специалист заявляю, нет тут ни одной современной нитки. И грубоватая, с крупинками узелков ткань, и неровные края вырезанных из дерева чаш, и толстые восковые свечи в ажурных бронзовых подсвечниках — все, вне всяких сомнений, подлинное.
Окажись на моем месте отец, с ума бы сошел от счастья, давно все перещупал и рассмотрел — и резьбу на сундуках, и поддерживающих полог над постелью столбиках, и кованую замысловатую решетку перед массивным камином, но я — не он.
И неважно, что выбрала эту профессию, а куда я еще могла пойти в пятнадцать лет, если ничего другого никогда не знала и даже не представляла, что бывают иные, более интересующие меня занятия? Вот только к тому времени, как прозрела, менять решение было уже поздно, меня ждала практика в знаменитом раскопе на берегу южного моря и дипломная работа.
— Не сомневаюсь, — холодно процедил сквозь зубы маг и встал. — В обед приведете ее в столовую. Пора начинать учить Тарессу правильно вести себя за столом. Времени мало.
Я мысленно показала ему кулак, потом фигу, потом язык.
Таресса! Ну и имечко! Не сомневаюсь, что его этот извращенец придумал. На самом деле меня зовут Тамара, в честь знаменитой царицы. Но эргу это имя категорически не понравилось.
— Оно не подходит, — коротко буркнул Дэсгард, когда услышал мое имя, и даже не подумал снизойти до объяснений почему.
После ухода мага тетки приказали мне встать и топать в купальню, снимать лишние сантиметры. И пока ретивые банщицы обкладывали меня вымоченными в горячей воде тряпками и молотили штукой, очень похожей на выбивалку для ковров, а потом мяли, как тесто, я пыталась угадать, что делают на осеннем балу с девушками, вызванными из чужих миров.
И кто такие хозяева этого замка, да и вообще, кто живет в этом мире? Мне как-то некогда было читать книги про попаданок. Несколько рассказанных сокурсницами во время раскопок сюжетов, да их шутки — вот и весь багаж знаний, на какой я могла опираться. Но, насколько я помню, в тех сюжетах девушек обязательно встречали добрые люди, которые все им объясняли насчет дислокации сил и помогали морально и материально. Еще они сплошь и рядом начинали свое странствие со знакомства с загадочным мачо, который к концу истории оказывался безумно влюбленным в попаданку принцем. Или даже правителем. И правил он зачастую не людьми, а эльфами или даже вампирами, но тоже как на подбор красивыми и влюбчивыми.
Не дай бог, взмолилась я в душе, чтобы тут были вампиры! Тогда даже гадать не нужно, зачем вызывают к осеннему балу девственниц. У них, у вампиров, это вроде деликатеса, насколько я в курсе.
После часа интенсивного поколачивания и помешивания, когда я уже не чувствовала своей пятой точки опоры, тетки наконец в последний раз обмерили ее веревочкой и сочли, что указание мага выполнено в точности. После этого совещания мне велели встать и безжалостно окатили ледяной водой. Напоследок растерли жестким полотенцем — как я понимаю, до махровых в этом мире еще прогресс не дошел — и в соответствии с пожеланиями мага, натерли пахнущей миндалем мазью.
А затем принялись одевать. Впервые за три дня на меня натянули местное белье, до сих пор единственной одеждой была рубаха. А теперь на мне красовались панталоны и бюстье, за обладание которыми передрались бы исторические музеи, век семнадцатый, не позднее. Судя по шитью и кружавчикам, хозяева у меня далеко не бедные. Потом следовали сорочка, чулки, куча нижних юбок, блузка, верхняя юбка, что-то вроде блио, шаль… К концу облачения я чувствовала себя такой же многослойной, как Шрек.
Волосы туго заплели на висках в две косицы, скрутили бараночками и закололи шпильками, на затылок водрузили резной костяной гребень, который у меня прям руки чесались пощупать и рассмотреть. Вот только мои желания абсолютно никого не интересовали. Поверх гребня тетки приделали тонкий платок с кружевами, вызвав во мне законное негодование: зачем прятать такую красоту? Закончилось это мучение приказом идти следом за одной из теток и не отставать.
Как будто я могла хоть что-то сделать по своему желанию! Спасибо, хоть по сторонам смотреть не запретили! И, конечно же я смотрела во все глаза, и настроение портилось все сильнее.
Замок, как я и подозревала, оказался настоящим, с длинными, темными проходными залами, узкими переходами и неудобными лестницами со слишком высокими ступеньками. В одном из залов нам встретился маг, коротким взмахом руки отослал прочь служанок и сухо велел идти за ним.
Помещение, куда мы пришли, я назвала бы домашней молельней или часовней. Комната, расположенная в примыкающей к залу башне, была увешана изображениями в пышно украшенных резьбой рамах и неизвестными мне символами — то ли местными письменами, то ли старинными рунами. Как сказали тетки, понимание местного языка сразу по прибытии сюда магией вложил мне эрг Дэсгард, оттого так и болела моя бедная голова. А вот умение писать и читать, насколько я поняла, для попаданки считалось совершенно ненужной роскошью.
— На все вопросы будешь отвечать «да», — приказал маг, и я упрямо стиснула губы. Вообще ничего не буду говорить!
Эрг презрительно скривился, и вскоре я поняла почему.
Вслед за нами в комнату вошли трое. Один, важный и представительный, явно тянул на роль хозяина замка, такая властность читалась в его взгляде. Второй, сухощавый и немолодой, в вышитой узорами накидке, не мог быть никем иным, кроме как служителем… а вот какого бога, мне еще предстояло узнать. А третий, немолодой мужчина, одетый поскромнее хозяина, наверняка управляющий или бедный родственник, почему-то пошловато ухмыльнулся, увидев мою закутанную в кучу одежек персону.
— Начинайте, — властно кивнул хозяин служителю, и тот, взяв в руки настоящее гусиное перо, обмакнул его в пузырек и уставился на меня.
