Выпускник (СИ) - Ульянов Дмитрий

Верным оказался первый вариант.

Результатом моих исследований и экспериментов стала книга, в которой были собраны и каталогизированы по названию все книги из библиотеки Хогвартса. Я долго думал над тем, как зачаровать книгу таким образом, чтобы она копировала другие книги просто от контакта её обложки с обложкой других книг. Принцип копирования я, хех, скопировал у Выручай-комнаты.

В итоге, я имел на руках можно сказать гриммуар, который содержит в себе самую большую волшебную библиотеку в мире.

— Приехали.

— О, уже? — удивлённо спросил я.

— С вас 90 фунтов.

— Конечно. Где там мой бумажник... — любезно ответил я, засунув руку в пальто. — Ой, это что, королева Елизавета?

— Где?

— Обливэйт.

Глава 2

У меня больше не было желания кататься на такси, так что к дому я просто аппарировал.

После звонка я не долго ждал, пока дверь откроется.

— А, это ты... — услышал я безразличный голос моей матери из-за порога.

— А ты ждала кого-то ещё?

В ответ та просто развернулась и пошла наверх.

Да, не всё в моей новой жизни прошло чудесно.

После поступления в Хогвартс наши с родителями отношения начали потихоньку хладеть. И причиной тому послужило совсем не то, что их сын колдун. Дело в том, что всё детство я не сильно стремился с ними эмоционально сближаться, скорее даже наоборот. Думаю, они скорее всего это замечали, но к такой моей причуде со временем привыкли. Когда я жил преимущественно с ними, то всё было нормально. Но когда я начал большую часть года пропадать в какой-то непонятной для них школе и появляться всего на два месяца в году, с каждым разом отдаляясь от них всё больше и больше, возвращаясь другим человеком как внешне, так и внутренне, то и они начали от меня отдаляться.

На после пятого курса, когда я приехал на летние каникулы, то неожиданно узнал, что мои родители в разводе, а отец уехал в другой город в другую семью. Мне не сказали, что стало причиной развода, но я всегда догадывался, что дело во мне.

Из-за этого матери пришлось устроиться на работу кассиром в местный магазин, так как за небольшие алименты нашу резко сократившуюся семью было не прокормить. Даже с учётом того, что 10 из 12 месяцев меня дома нет.

С тех пор, когда я приезжал на летние каникулы, то жил будто бы не с матерью, а с соседкой по дому, с которой у нас были нейтрально-прохладные отношения. Меня же всё устраивало, потому я старался не замечать тех грустных и затравленных взглядов, которые она на меня бросала.

Что интересно, до моего поступления в Хогвартс я жил во вполне себе счастливой, полноценной британской семье. Всё по классике середины восьмидесятых годов: отец полностью обеспечивал семью на работе; мать занималась хозяйством; а сын, то есть я, радовал родителей хорошим поведением и отличной успеваемостью. Родители по тем временам были мягкой строгости: не били, но иногда ругали, если по делу. Да и когда было за что ругать, то были это не крики, а строгие разговоры, ведь доходило до меня всегда с первого раза, что давало мне кучу поблажек. Ведь меня считали без малого гением, вундеркиндом мать его! Заговорил в первые три месяца, ещё через три месяца начал читать (мог бы и раньше, но сперва пришлось научиться нормально передвигаться по дому), а после того, как проглотил все книги в доме, начал общаться почти как взрослый (мог и до этого, но конспирация-с)!

На меня были большие надежды. К нам даже раз приезжало местное телевидение, чтобы показать миру очередного чудо-ребёнка.

Пожалуй, больше успехов на этом поприще у меня не было. Отдать меня в государственную школу раньше положенного не получилось, хотя родители действительно старались, а на частную у них денег не было. Очень хотелось закончить экстерном, но и тут затык, так как получилось перескочить только один раз, и то, с первого на второй класс. Логику директрисы я прекрасно понимаю, так как гений не гений, но социализацию никто не отменял. А если будет большая разница в возрасте между мной и моими одноклассниками, то о какой социализации может идти речь?

С другой же стороны, мне на социализацию было ни горячо ни холодно, так как за все те шесть лет, что я проучился в начальной школе, я ни одного друга, или хотя бы неплохого знакомого, так и не завёл.

В Хогвартсе с этим тоже были проблемы, так как даже среди заучек я, в своём стремлении выучить как можно больше заклинаний и отточить их до самого высокого из возможных уровней, был, хех, белой вороной.

За пределами Выручай-комнаты я появлялся среди людей только во время занятий, приёма пищи и сна. Я бы с удовольствием отказался от сна в общежитии и прописался в Выручай-комнате, но незаметно подобный финт бы точно не прокатил, и ко мне точно появились бы вопросы.

Для остальных я просто пропадал невесть куда и появлялся только во время вышеуказанных ивентов. Кроме декана никто с этим в душу не лез, да и с ним удалось всё очень быстро порешать, просто отбрехавшись тем, что практикую заклинания в заброшенных классах, что технически ложью не являлось.

Так что о каких друзьях может идти речь?

Мня несколько раз попеняли насчёт моей нелюдимости, но также быстро и отстали, ибо в Райвенкло и без меня одиночество хватало, пусть я и был среди них самым во всех смыслах преуспевающим.

В общем, с выбором факультета я не прогадал.

— Мама, у меня к тебе есть очень серьёзный разговор.

Та остановилась посреди лестницы, а я же зашагал в гостиную.

Когда она села возле меня на диван, то не успела даже и слова сказать, когда я произнёс всего одно слово:

— Обливэйт.

Среди всех известных мне ментальных чар Обливэйт был, пожалуй, самым могущественным из них. Ни Легилименс, ни даже Империо, что уж говорить о Конфудусе, как и множество более специализированных и шуточных заклинаний не может с ним сравниться. Обычно им стирают или меняют небольшие недавние эпизоды в памяти жертвы. Это самое простое и распространённое применение этого заклинания среди волшебников, применяемое в абсолютном большинстве своём на так называемых "маглах", так как применение Обливэйта на волшебнике карается тюремным заключением в Азкабане.

Что насчёт более продвинутых способов его применения. При правильном запросе и намерении можно удалить/заменить любой эпизод, или даже целую серию эпизодов из памяти жертвы. При должном мастерстве можно даже удалить память об очень важном человеке в жизни жертвы. К примеру, память о собственном ребёнке.

Такое как раз проворачивала Гермиона Грейнджер. Я не думаю, что у неё это получилось хорошо, так как для такого уровня нужно действительно недюжинное мастерство в заклинании. Разве что она, как и я под невидимостью вылавливала случайных жертв среди студентов Хогвартса для практики. Что, прошу заметить, не исключено, пусть и маловероятно.

Делал я это очень незаметно, да и стирал из памяти совершенно незначительные вещи, чтобы максимально минимизировать риск обнаружения факта вмешательства в память.