Когната (СИ) - Сальников Алексей Викторович
— А при чем тут, извините, я? — осторожно спросил Константин.
— Вот и я не знаю при чем, — заметил полковник. — Не я с драконами переписываюсь.
— Это нечасто происходит, — ответил Константин, стараясь, чтобы слова не звучали как оправдание. — И большинство не я прислал, а мне с той стороны Зеркала прислали. А я отвечаю согласно инструкциям. Иначе как? — В нем слишком быстро накопилось раздражение, которое он вроде бы сумел удержать, но все же ляпнул: — В конце концов, вы в курсе переписки. Можно было намекнуть, если сомневаетесь, что у вас сотрудник как-то не так себя ведет, тем более все читается, проверяется, как-нибудь цензурируется, в чем я не сомневаюсь.
— Да, блин, Костя, не кипятись ты, — зевнув, перебил его Дмитрий Нилыч. — Понятно, что не ты. Скорее всего, это их какие-то трения. У них там, это, как его, дай бог памяти. Стрийное наследование, что ли, черт их разберет. Мужчина у женщины наследует титул, если у нее он есть, а потом наоборот — женщина у мужчины, и женская линия важна при наследовании. Ну и за время войны муж у той драконихи крякнул благополучно, затем наследовала его сестра, но у нее детей не было. Затем и сестрица загнулась, потом дядя какой-то левый выплыл, но он долго не протянет, и сейчас выходит, что девочка, которая потерялась, — будущая наследная герцогиня. Так что может получиться, что это ее кто-нибудь из родственников по женской линии и потерял на всякий случай. И мы тут не при делах.
— Товарищ полковник, разрешите идти? — попросил Константин.
— …А может и оказаться, — как бы не услышал его Дмитрий Нилыч, но при этом надавил голосом, пресекая любое возражение — что ее к нам через Зеркало перекинуло. И тогда…
Глаза Константина уже привыкли к полумраку, и он увидел, что начальник сделал жест, будто некого сеятеля изображал, рисуя перед Константином какую-то еще неясную перспективу.
Как ни странно, оба глаза полковника вспыхнули живым зловещим огнем, и он обреченно произнес:
— И ее тут замочат, и опять все по новой вспыхнет. Семейка надавит, они генератор Зеркала выключат и заново попрет: бомбардировки, танковые клинья, диверсанты, котлы…
— Так ей сколько лет? Лет семь, — перебил Константин. — Кто ж ее тронет?
Полковник блеснул металлическими зубами с той стороны, где у него был стеклянный глаз.
— Ты, видимо, не совсем в курсе, как обстоит дело, как тут с детьми драконьими получается иногда, — заметил Дмитрий Нилыч. — Про пожар в Южном слышал месяца четыре назад?
— Допустим, — неуверенно ответил Константин.
— Ну так пять трупов, не считая мелкого дракона. Граждане решили камнями закидать. Милиционер подоспел с табельным оружием, отличник ДОСААФ и ворошиловский стрелок, а так бы, может, тот и улетел бы к себе. — Дмитрий Нилыч перевел дыхание и продолжил: — Так то был пацан из их мелкого рыцарства, почти кривозубый крестьянин из драконов, практически классово близкий персонаж, навроде нас с тобой. Между ним и этой девочкой с драконьей точки зрения просто пропасть пролегает по важности. Того они почти не заметили, вроде бы на несчастный случай списали, а тут так не получится, хоть убейся.
Полковник не выдержал и все же закурил, сквозь клубы дыма бросил:
— И что обидно… — его разобрал кашель, он долго унимал его, после чего вытер рот платком, посмотрел на платок и весело поделился: — О! Уже, считай, полгода без крови! …Так вот, — продолжил Дмитрий Нилыч, — что обидно, они наших детишек не трогают. Или перевертышами делают, или обратно через границу тащат в целости и сохранности.
Из горла Константина невольно вырвался неопределенный звук, похожий на возмущение.
— Ты-то как раз этой доброты огреб по полной, — поддел его полковник, — не надо тут. Разве что только посылки со сладостями от них не получаешь. Ордена, секундомеры…
Константин проглотил этот упрек, но желание поспорить отразилось на его лице, и начальник это заметил, спрятал быструю улыбку однократным покашливанием в кулак.
— Хорошо, что не все безнадежно, — сказал полковник, и голос его смягчился, — большинство-то мы обратно отправляем, тоже в целости и сохранности, иногда даже с повязанным пионерским галстуком и подарками. Всё как в новостях. И всякую нечисть, ту, что не драконы, которая к нам из Зеркала вываливается, передаем проводнику. Тут совсем нет повода для стыда. То есть всяких там детей-оборотней, вампиров, призраков, чертей, осьминогов каких-то проводник отводит обратно в Зеркало, а потом приносит благодарности и пожелания дальнейшей успешной работы.
С папиросой, устремленной огоньком в сторону Константина, и взглядом, устремленным в пустоту, Дмитрий Нилович сожалеюще добавил:
— Но… повторюсь… тут дракон. Да еще и с молочными зубами. Как бы суеверные ребята какие-нибудь не разобрали ее на эти зубы, чтобы исполнить несколько своих желаний. Потому что, как ни гони из голов всякую дурь про черных кошек, сглаз, а по бабкам-то и гадалкам люди продолжают ходить. Да и дома раскидывают картишки. Остается еще в обществе темный элемент. И эта темнота, еще и умноженная на ненависть, которая никуда не делась… В общем, очень надеюсь, что ее сюда к нам не забросит и тебя я сюда зря вызвал, и просто, как положено, попрошу тебя не трепаться, хотя ты и так не будешь, поскольку все понимаешь.
— Просто я не понимаю, при чем тут я, при чем тут драконы. Не вижу связи, товарищ полковник.
— …И тут мы снова возвращаемся к твоему «подвигу», — как бы вспомнил Дмитрий Нилыч, — и твоим сношениям с драконами, переписке с одной из них. В общем, они попросили… нет, не так! Потребовали, а с нашей стороны… — он показал пальцем наверх, — приказали, чтобы если она все же окажется на нашей территории, то обратный путь только в твоем сопровождении. Иначе, если с ней что-нибудь произойдет на обратном пути, драконы будут считать это местью, или убийством, или убийством из мести. Честно говоря, я бы хотел в глаза ее мамашке посмотреть, когда она узнает, что дочурки больше нет, хотя и знаю, что дети за родителей не отвечают. Но я помню, что они с мужем тут творили, особо не церемонились. Они и там не стеснялись в средствах, так что считаю, что и кое-какие драконы тоже мое чувство разделяют…
Он говорил, а Константин опять вспомнил глаза женщины-дракона, матери потерявшейся драконьей девочки, во время их первой и единственной встречи и подумал, что Дмитрий Нилыч преувеличивает. Вряд ли он захотел бы посмотреть на нее в тот момент, когда она узнает, что ее дочь мертва. Снова волна боли прокатилась по спине, но не мимолетно, как перед этим, а слегка задержалась в районе шеи. Константин полез в карман за таблетками и вспомнил, что оставил их в плаще.
«Ничего, потерпишь», — подумал он и, стесняясь собственной торопливости и неожиданного радостного волнения, отчеканил:
— Товарищ полковник, я полностью осознаю глубину своей ответственности. Если командование считает, что я способен выполнить эту задачу…
Константин осекся под взглядом полковника.
— Старлей, — сказал Дмитрий Нилыч, — не в обиду. Никто не считает, что ты сможешь выполнить эту задачу, как бы ты что-то там ни осознавал. Если это произойдет, ты отправишься в Зеркало с проводником, на него-то одна надежда и есть. И пойдете вы втроем. Чем меньше народу знает, кто она такая и где она есть, — тем лучше для нас всех. Ты просто символ того, что мы сделали все, что смогли. Они попросили, мы согласились.
— Вас понял, — только и смог ответить Константин.
— Ты не понял, — уверенно заявил полковник, — ты абсолютно ничего не понял, Костя. Будь наша воля, мы бы ее на танке через погранзаставу отправили, но всякое может быть. Любой из проверенных людей много через что прошел, и неизвестно, у кого это как аукнется. И с той стороны может быть провокация, и вообще, неизвестно с какой стороны ждать привета. Можно через Зеркало с проводником и толпой спецов, но и там — мало ли: каждому в голову не заглянешь. И целую кучу ценных людей, которые через Зеркало ходить способны, разом терять малоэффективно.
