Принцесса и чудовище - Афанасьев Роман Сергеевич
Бертар вздохнул и задремал под напевный слог легенды об одиноком воине, что в древности в одиночку захватил одно из гномьих княжеств и тем положил начало королевству Тарим.
Огромное зеркало, скованное резной рамой из черного дерева, стояло так близко к королевскому ложу, что Геордор без труда видел свое отражение, даже не вставая с постели. Алый бархатный халат король бросил на белое покрывало, приподнялся и сел. Расправив плечи, затянутые шелковой ночной рубахой, он разглядывал свое отражение, пытаясь найти изъяны.
Морщины разгладились. Седая борода, только что коротко подстриженная цирюльником, выглядела не данью возрасту, а украшением зрелого мужчины. Глаза блестят, словно сон и не подступал к монарху, а грудь все так же широка, как и раньше. Вот только живот предательски топорщит белый шелк на талии. Геордор повернул голову, и в зеркале отразился чеканный профиль, украшавший монеты Ривастана.
— Ну, как? — спросил Геордор. — Годен еще в женихи?
Человек, сидевший за письменным столом, примостившимся в углу королевской опочивальни, поднял голову и отложил в сторону лист бумаги.
— Превосходно выглядите, мой король, — сказал он, поднимаясь из кресла. — Благородный муж в расцвете лет.
— Льстец, — упрекнул король, но в голосе его слышались ласковые нотки. — Эрмин, посмотри мне в глаза и повтори это еще раз.
Де Грилл засмеялся и подошел ближе. Геордор повернулся, демонстрируя другу и советнику свой профиль.
— Девица будет сражена наповал, — посулил Эрмин, присаживаясь на край постели. — Давно я не видел тебя таким цветущим, Геор.
— Этот алхимик — настоящий кудесник, — отозвался король. — Я чувствую себя лет на двадцать моложе.
— И все же он советует не злоупотреблять зельями, — напомнил граф. — Помнится, в прошлый раз он советовал пить по одной склянке в день и больше пользоваться мазями.
— Пустяки, — отмахнулся Геордор. — Вэлланор Борфейм скоро будет здесь, и я должен встретить ее, как подобает королю и будущему супругу. Кстати, что там тебе нашептали твои птички? Где сейчас наши гости?
— Только что пересекли границу. Если дороги не развезет от осенних дождей, то через пару недель кортеж прибудет в столицу.
— Нет сил ждать, — признался король. — Эрмин, я с ума схожу от ожидания. Подумать только, полгода назад я сидел в холодной башне, угрюмый и печальный, видя перед собой только тьму. Мне казалось, что солнце мое закатилось и я вступаю в ночь. Как я был слеп! В мире еще столько радости и света… Пожалуй, это осознаешь, только ступив во тьму.
— Я бесконечно рад за тебя, Геор, — тихо произнес Эрмин. — Отрадно видеть, что ты больше не думаешь о смерти и тлене. Но…
— Надежда, — перебил его король, любуясь своим отражением. — Вот что дает силы, Эр. Я увидел свет. У меня еще есть шанс ярко вспыхнуть перед закатом. Пусть я уйду, но я оставлю стране часть себя. Род Сеговаров не окончится мной, и эта мысль греет меня больше, чем все вино Гернии. Ты понимаешь меня, Эр?
— Да, — отозвался граф. — Понимаю. Но радость не должна заслонять от тебя окружающий мир, Геор. Послушай меня, пожалуйста. Есть дела, которыми ты не должен пренебрегать…
— Дела, — буркнул король. — Проклятье. Конечно, всегда найдется что-то такое, от чего ночью пробьет холодный пот.
Геордор нахмурился и отвел взгляд от зеркала. Де Грилл молчал.
— Это важно? — спросил король.
— Да, — просто ответил Эрмин.
Геордор тяжело вздохнул и приподнялся, стаскивая рубаху. Потом кинул ее на зеркало и зарылся в пуховые перины.
— Излагай, — обреченно произнес он.
Граф демонстративно огляделся.
— Может, лучше потом, в башне? Подальше от чужих ушей?
— Эрмин, — застонал король. — Перестань. Ты сам знаешь, кто и когда здесь подслушивает. А в ту комнатушку я больше не полезу. Забирай ее себе. Устрой там вертеп, если сможешь затащить туда шлюх по этой проклятой лестнице.
— Дело важное, — напомнил Эрмин. — Это…
— Заговор, — буркнул монарх. — Конечно. Всегда отыщется какой-нибудь заговор. Или два. А то и три. Проклятье, Эр, сколько мы их уже пережили? Десятка два, если не больше.
— Нет, — мягко отозвался граф. — На этот раз все не так просто.
— Не тяни, Эр, я спать хочу.
— Помнишь Совет Лордов Ривастана?
— Эта куча болванов, что собирается раз в месяц, чтобы пожаловаться друг другу на меня и придумать очередной закон, который я отвергну?
— Они самые.
— Только не говори, что они что-то замышляют против меня. У них не хватит на это ни ума, ни храбрости.
— Не замышляют, — признал Де Грилл, — иначе бы я принял меры. Но они выражают недовольство. А после их собрания недовольство стал выражать и народ. Кто-то баламутит толпу, Геор. И я пока вижу волны, расходящиеся по воде, но не вижу камня, упавшего в пруд. До бури далеко, но тучи уже сгущаются.
— Выражайся яснее, Эрмин. Оставь сравнения поэтам.
— Все очень просто, Геор, — граф поднялся с постели и выпрямился. — Многим не нравится то, что ты собрался обзавестись наследником.
— Это понятно, — усмехнулся король. — Но я думал, что ты уже знаешь всех недовольных по именам.
— Знаю, но дальше разговоров дело пока не идет. Меня беспокоит другое — недовольство вышло за пределы дворцов. Недовольство выражает чернь, толпа.
— Толпе не нравится, что я обзаведусь наследником? — удивился Геордор. — Что за чушь.
— Им не нравится будущая королева из Тарима, с которым мы едва не вступили в войну.
Король сел на постели, откинул пуховую перину. Потер ладонями лицо, пытаясь отогнать подступающий сон.
— Значит, не все довольны предстоящей свадьбой? — буркнул он. — Да плевать. Толпа всегда чем-то недовольна, но каждый раз им приходится прикусить язык. Правитель я, а не они.
— На этот раз есть сложности, мой король, — граф вздохнул. — Толпу явно кто-то настраивает против принцессы. Возможно, тот, кому не по душе, что вы обзаведетесь наследником, и тот, кто стремится не допустить этого брака.
— Ты знаешь кто именно?
— Пока нет, — сухо отозвался граф. — Со стороны все выглядит очень естественно, как будто толпа выражает собственное мнение. Но за этим стоит кто-то из наших знатных друзей.
— Или родственников, — буркнул король. — Точно так же, как бывает всегда. Чего ты боишься, Эр? Все будет как в прошлые разы. Или что-то изменилось?
— Теперь все не так, — возразил граф. — Раньше мы думали только о тебе, Геор. У тебя не было семьи.
— Принцесса, — прошептал король.
Он сел, спустил ноги с кровати и схватил советника за руку.
— Эрмин, что происходит?
— Пока ничего страшного, мой король, — тихо отозвался граф. — Но я боюсь провокаций. Распаленная чернь может выкинуть такую штуку, после которой Тарим откажется от мысли связать кровными узами ваши семейства.
— Например, сожжет заживо двух представителей королевской семьи Борфеймов? — воскликнул король.
— Нет, не думаю, что до этого дойдет…
— А я думаю! Проклятье, Эр! Почему ты не рассказал мне об этом раньше!
Король вскочил с кровати и босиком пошлепал к письменному столу, на котором лежала груда пергаментов, оставленных Эрмином.
— Сколько людей едут с Бертаром? — бросил он на ходу.
— Два десятка конных — стражники и слуги. Два сменных кучера при экипаже, Вэлланор и сам герцог. Кортеж собирали в страшной спешке, в основном из-за того, что мы торопились успеть со свадьбой до зимы.
— Вид чужих воинов только больше распалит толпу, — бросил король, роясь в пергаментах. — Проклятье. Я-то думал, мой народ будет встречать будущую королеву цветами. Ну почему ты раньше не рассказал мне об этом!
— Пока ничего страшного не происходит, мой король, — осторожно отозвался Эрмин. — Возможно, я невольно преувеличил опасность, пытаясь предусмотреть все случайности. И, честно говоря…
— Да, я помню, — буркнул Геор, выуживая чистый лист из груды исписанных. — Ты что-то такое говорил раньше, но я не слушал. Вместе с молодостью ко мне вернулась и глупость. В голове только юбки и новые наряды. О чем я только думал раньше! Надо было сразу послать конвой. Как считаешь, сотни кавалерии хватит?
