В теле пацана 6 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич
Дым вскоре пошёл едкий вместе с вонью от палёного.
Мелкие твари умудряются проскочить мимо огня и получают волной жара уже от моих контуров. Первый гигантский богомол выхватывает прямое попадание. Уже порядком растеряв кинетическую энергию по пути, шар не разрывает его на части, а лишь врезается, воспламеняя тело. Урод загорается, как сухое дерево, издавая пронзительный визг, от которого вся мелочь ещё уцелевшая начинает раздражённо вибрировать усами.
Бесстрашие приспешников похвально, они не отступают. Рвутся, как полоумные ещё с нетронутых направлений. Поэтому приходится отступать.
Ревекка в ужасе. Когда бы ей посчастливилось увидеть такое?
Отходя, кидаю ещё шары, покуда браслет огневика не иссякает. Сотни тварей горят, вражья волна превращается в ручейки. Второй богомол горит, а третий всё же отступает.
— Куда, зараза! — Кричу сквозь хаос и пускаю в него копьё Гелака, которое, несмотря на расстояние, точно летит по моему сосредоточенному взгляду до цели и прошивает голову твари насквозь.
От жука — навозника наполовину растраченный метеорит отлетает, обдавая углями мелочёвку. Ого! А этому огонь нипочём, как оказалось!
— Крис! Осторожно!! — Раздалось от Ревекки.
Только собрался поразить крупную тварь копьём, выскочила целая свора тараканов. Так неожиданно из месива и дыма, что пришлось замедлить время.
Один даже завис в прыжке, расправив перепончатые крылья в метре от моего лица. Ну и морда страшная! Оглядываюсь на Ревекку, мля! Чуть не прозевал, и её уже практически облепили пауки. Нитки паутины держат за ноги, угрожая лишить подвижности.
Хитрые твари обошли по флангам. Да и круг практически замкнулся, слишком уж быстро. Являю два клинка, доставшиеся мне по наследству от Сехмет! Они будут получше, чем «Синий мрак», который я подарил Шейле.
В замедленном режиме времени с двух рук начинаю рубить в салат всё, что попадается под руку. Очень неудобно обходить выставленные конечности и резаки пастей, словно со всех сторон тебя поджидают штыри. Даже когда их рубишь, они всё равно остаются на месте в замедленном времени, зависая в воздухе. Поэтому всё мне здесь, как аттракцион уродов. И военно — учебная полоса препятствий.
Первые пять минут в безмолвии кажется, что занимаюсь бесполезным делом, пока не вижу, как медленно разваливаются по кускам твари, по которым я уже прошёлся.
Добираюсь даже до сколопендры, легко отхватывая ей башку, а следом на всякий случай раздвоенный шипастый хвост. А затем и до жука — навозника, взбираюсь на его панцирь и размашистыми ударами погружаю лезвия прямо в бронированную шею. Клинки Сехмет остры, как бритва, и прочны, как самый лучший сплав на Вита. В хитин входит, как в масло.
Изрубив мразей до предела сил в замедлении, подступаюсь к Ревекке и телепортирую нас из окружения на видимое расстояние от поля битвы.
Ошалевшая мощная кошка чуть не сбивает меня с ног. Надо было её предупредить!
Метров с пятидесяти закидываю свору уже собственным огненными снарядами. Когда в радиусе тридцати метров на прежнем месте нашего окружения развалились все, залив поляну жёлто — зелёной кровью и забросав внутренностями, ещё целые твари так ошалели, что не сразу поняли, где мы есть. Набросились на убиенных товарищей и стали копаться в месиве.
Ещё какое — то время пускаю в свору снаряды, волны огня и сшибаю мелкие группы вихрями, пока остатки армии не начинают рассасываться и отступать обратно. Под дымовой завесой сложно разобраться, сколько тварей ушло, но я долблю шарами пламени им вдогонку, пока в ответ не прекращаются уже всякий визг и возня.
Едкий дым щиплет глаза, разгоняю его порывами ветра. А после вижу удовлетворительную картину. На несколько сотен метров всё горит и дотлевает. Всюду торчат обуглившиеся лапки, как веточки после лесного пожара. Жалкие остатки колонии уматывают в свои щели обратно. Последний уцелевший гигант — богомол ковыляет прихрамывая уже отставшим. Забавное зрелище. Мелочёвка обгоняет здоровяка, оставляя его на съедение.
Пускаю копьё Гелака ему вдогонку, которое прошивает ему грудь со знатным треском. Тварь валится и летит обратно в свою расщелину. Свободен!
— А как же у них всё многообещающе начиналось, — комментирую, тяжело дыша.
Ревекка продирает горло. И выдыхает с паром из мощного усатого носа. Сказать ей, похоже, нечего.
Чёрная пантера оседает вдруг, под ней целая лужа крови. Твою мать.
— Крис, меня зацепило…
— Говорил же, сам разберусь.
— Крис, заткнись, пожалуйста. И так дерьмово.
Три споры в бедре! Рваные раны на теле! Нет, ей против насекомых драться противопоказанно уж точно. Скорее лечу её, попутно замечая, что и у меня в некоторых местах одежда изодрана. Но золотая броня успешно отразила все иглы.
Отправив Ревекку в военный лагерь, шлепком по заднице продолжаю рейд один. Иду по хрустящему пеплу до ущелья, куда все убежали, и оцениваю масштабы своей маленькой победы. Лавирую меж крупных трупов и рублю недобитков. Кое — какое мелкое тараканьё ещё пытается уцепиться, давлю сапогами.
По оценкам местных военных экспертов Кусубата такая свора способна уничтожить при внезапном нападении пару тысяч солдат уж точно. В прошлом в разы меньшее войско приспешников саботировало строительство укреплений в Редуше.
У самого края ращу турбину драконида и плавно спускаюсь в расщелину, где мелькают в пещерках лапки спасающихся пауков.
Оказавшись внизу, быстро нахожу главную пещеру со входом — щелью метров в десять высотой, через которую проходила их «тяжёлая техника».
Никто не пытается напасть из засады, все улепётывают, как можно дальше и глубже забиваясь. Шагаю вперёд по хрустящей щебени, посвистывая. Заглядываю вовнутрь.
— Раз! Два! Три! Замри! Кто не спрятался, я не виноват! — Объявляю хищно и иду, как к себе домой, облачившись в броню Гелака на всякий пожарный.
Можно было всё обвалить, и не возиться. Но я не уверен, что у них в арсенале нет насекомых — землероек. Лучше уж наверняка. К тому же мне интересно, кого же охраняет столько тварей. Помнится мне, что от известий о двух гигантских богомолах на военном совете ещё при Фейрате чуть не обосрались. А здесь их четыре!
И как их без магов побеждать⁈
Четвёртый уцелевший богомол встретил меня практически сразу в большой пещере. Похоже, дальше ему и не пролезть. От вида гиганта едва ли не нависающего надо мной всё нутро трепещет. Но я быстро давлю в себе панику.
О, безобразные друзья, это меня надо бояться!
И правда. Гигант так удручённо посмотрел на меня своими глазищами — бусинами. Лапы шипастые неуверенно выставил для безнадёжного броска. И тут же воспламенился, ибо нехер. Но тварь такая, даже горящим полез меня карать, пришлось уходить с линии атаки короткими телепортами и валить дальше в проём по следам зелёной крови тварей поменьше.
И, тем не менее, тоннель достаточно широк и щели со всех сторон. В нишах жмутся тараканы, шелестя тихо крылышками, на потолке затаились пауки потрескивая челюстями. Паутина сверху возникла на пути. Но никто не лезет, все дрожат. По мере моего наступления едва слышно уползают дальше.
По дороге терзают подохшего паука. Чую вонь жаренного хитина и подпаленных внутренностей. Мелочёвка разбегается, расползаясь и растворяясь в безобразных скальных стенах, просачиваясь в щели, куда мне уже не пролезть.
Тоннель выводит в длинную и просторную пещеру с полупрозрачными синими сталактитами с человеческий рост на потолке. Впереди во мраке, метрах в двадцати, видна плотно стоящая толпа из человеческих фигур, которые то ли медитируют, то ли спят. Среди оборванцев и бывших крестьян просматриваются и жуткие человекоподобные твари с длинными, как у Фредди Крюгера, когтями.
Хм, похоже, я нарвался на лагерь бойцов Вейзевула.
— Так, товарищи иммигранты, предъявляем документы по временной регистрации! — Объявляю громко и вызывающе.
Упыри открывают свои кроваво — красные зенки. Недоумение на рожах сменяется радостным оскалом и звериной радостью. Толпа начинает шевелиться, распускаясь, как закрытая роза. Охренеть, да здесь их больше тысячи!
