Проклятие Усердия. Том 2 (СИ) - Нетт Евгений
Здесь же явно потрудились маги, работа которых могла дать фору даже снаряжённым самыми современными инструментами мастерам старушки-Земли. Один только эффект глубины на потолке чего стоил: не в пять и даже не в десять слоёв изображались объёмные картины, повествующие историю о вечном противостоянии света и тьмы. За свет, естественно, выступали боги, а за тьму — всё, что лезло с изнанки…
— Ох-ох-ох, господин Виктор, какая неожиданность! Я, признаться, и не думал, что вы решите посетить скромные стены нашей обители… — Беглого взгляда оказалось достаточно для того, чтобы опознать в подскочившем к высокому гостю круглом церковнике самого обычного, обделённого даром мужчину-служителя. Но тот был настоятелем, так что кое-какие нормы этикета на него всё-таки распространялись, помимо самых базовых.
— Приветствую, настоятель. Как вы наверняка уже слышали, мне оказали большую честь, приняв в лоно церкви в ранге послушника особых полномочий. — Одновременно с этими словами Виктор продемонстрировал крылатый диск, чёрная кайма вокруг которого сказала служителю явно больше, чем когда-то самому проклятому. Сейчас-то он знал, что чёрный цвет использовался для обозначения полномочий владельца диска, и у какого-нибудь Святого клинка регалии были чуть ли не абсолютно чёрными.
— Воистину, вести об этом событии были доставлены нам в тот же день, господин Виктор! С какой целью вы прибыли сюда по прошествии нескольких месяцев?..
А вот и небольшой камень в огород проклятого, которому стоило бы посетить «родную» церковь как можно раньше.
— Не буду скрывать: меня привёл к вам интерес, настоятель. Мне стоило наведаться сюда уже давно, но время… его у меня было слишком мало. Всё-таки я хочу стать паладином, а для этого нужно приложить немало усилий. — Хочешь отмазаться — используй аргументы, возразить которым «оппонент» едва ли сможет. — Потому я смиренно следовал наставлениям паладина и последователя Актиона, Артура Наома. И время выкроить смог лишь сейчас, за что искренне прошу прощения.
— Не стоит, господин Виктор, не стоит! Позвольте, я проведу вам экскурсию по нашей церкви. Насколько мне известно, прежде вы посещали эти стены только вместе с родственниками, и нигде окромя центральной залы не бывали…
— Всё так, настоятель. — Виктор кивнул, дав отмашку самому себе и начав активно вращать головой. Они уже преодолели три ступеньки, возвышающие алтарь и служителей над прихожанами, так что отличия в наблюдаемой картине были, и очень даже весомые.
— Тогда вам просто необходимо приблизиться к алтарю!
— Простите моё невежество, но не могли бы вы так же описать сакральный смысл этого… ритуала? — Как иначе обозвать то, о чём служитель говорил с таким благоговением Виктор не знал.
— Приближение к алтарю, Виктор, позволяет человеку открыться перед богами пантеона. Это первая из возможностей снискать благословение на пути служения, и это же — одна из величайших надежд тех, кто готов верно служить вопреки всему. — Произнося эту речь служитель не только «потерял» обращение к Виктору как к аристократу, коим он оставался до совершеннолетия, но и начал использовать отдельные слова на верховном церковном, считавшимся языком богов. Проклятый имел о нём определённое представление, но что-то всё равно пришлось подбирать по смыслу.
— И что мне делать?..
Последовавшие объяснения оказались вполне понятными, да и ничего сверхъестественного не требовали. Преклонить перед алтарём колено, вознести короткую молитву да водрузить ладони в специальные пазы. После этого оставалось только подождать пару минут, да определить результат: на алтаре присутствовали символы всех девяти богов, и вздумай кто-то из них благословить смертного, то его символ засияет ярким светом.
На само благословение Виктор не рассчитывал по понятным причинам, но взглянуть на процесс «сканирования» ему было очень даже любопытно. Благо, имеющийся опыт во взаимодействии с собственной душой открывал перед ним многие двери, и не только в вопросе убийства ближнего своего.
— От земли до небес вопрошаю о взгляде мимолётном, смиренно открываю душу свою, замираю в ожидании с трепещущей надеждой… — Сама молитва была очень короткой, да и записанной на самом алтаре, так что Виктор нигде не накосячил и беспрепятственно перешёл к самому интересному моменту: активации алтаря, который действительно отзывался на каждое произнесённое слово. Постепенно в этом покрытом священными символами куске гранита формировался невероятный по своей плотности и размаху вихрь маны, не находящий выхода и подпитывающий… что-то.
Впрочем, это самое «что-то» проклятый заметил, едва отбросил тщетные попытки прочитать что-то внутри алтаря. Щупы маны, сияющие нестерпимо ярким светом, вырывались из алтаря и касались вложенных в пазы ладоней, встраивая частички себя в потоки маны Виктора. По всей видимости, с их помощью и проходил анализ, так как ничего иного проклятый так и не заметил.
Да и души его так ничего и не коснулось несмотря на то, что один символ на алтаре всё-таки засиял…
Где-то под потолком загрохотало так, что Виктор едва не отлип от алтаря. Впрочем, так казалось только ему, ведь даже захоти парень, и он не смог бы отнять ладони от гладкого камня: сияющая чистым золотом мана держала его лучше адамантиевых цепей.
«Не по плану,…ять!» — мысленно выругался проклятый, по-всякому костерящий себя за эту глупость. Но глупость ли? Отказаться от этого ритуала было попросту нельзя, да и изначально вероятность привлечения внимания богов Виктор оценивал как околонулевую.
Что-то же они должны уметь, чтобы не наделять силой тех, кто ненавидит церковь всей душой⁈
Но они ничерта не умели. И даже чёртов Тэмпус Многоликий, бог над богами, не умел, ведь именно его символ сиял так ярко, что бедолага-служитель уже давно валялся на полу вместе со всеми попавшими под удар прихожанами, а частички «божественной» маны вплетались в родную ману третьего сына графа, пытаясь подмять её под себя, подавить и перехватить главенство в теле. Методика передачи «благословения» оказалась простой и понятной: смешать ману в теле «аватары» с «божественной» в неравной пропорции, и обрести абсолютную власть над адептом. Нет, очевидно, что «благословлённые» не были безмозглыми марионетками, но могли становиться таковыми по мере надобности, что проклятому ни разу не нравилось.
Новые знания — это замечательно, но получать их таким образом было не слишком безопасно…
Впрочем, Виктор не собирался сдаваться даже несмотря на самые что ни на есть призрачные шансы на победу в этом неравном противостоянии. Его собственной маны было в десятки раз меньше, чем «божественной» в вихре, а схитрить в лобовом столкновении было едва ли возможно. Но «едва ли» — это не «невозможно», так что проклятый решил попытаться.
И начал с дерзкого, на грани разумного удара по самому алтарю.
Не маной, нет: алтарь был покрыт рунами и зачарован так, что даже маг пятого круга не смог бы разрушить святыню с наскока. И вирфортам, со всей их подавляющей физической мощью здесь ловить тоже было нечего. Но десятком секунд ранее верховный бог пантеона перешёл к действиям, даже не попытавшись воздействовать на душу «адепта», и Виктор увидел в этом свой шанс.
И ударил, вложив в это действие саму душу. Использовал технику, впервые увидевшую свет этой зимой. Тогда проклятый просто пытался приспособить свои навыки в работе со своей душой под бой — без точной информации, без живых мишеней, на голом энтузиазме и в те редкие промежутки, когда тренироваться уже не было смысла, но в теле оставались едва ощущающиеся крупицы энергии. Он пытался выковать козырь, с которым можно было выйти победителем из заведомо проигранной схватки. И пусть эта техника предназначалась совсем не для богов, какое-то воздействие она всё-таки оказала. Поток, прошедший через правую руку проклятого, беспрепятственно влился в алтарь…
И сам мир перевернулся, застонав в агонии.
Глава 2
Стены церкви задрожали от жуткого то ли воя, то ли звона тысяч и тысяч бьющихся стёкол, а по алтарю прошла трещина, взявшая начало от символа Тэмпуса Многоликого. Практически одновременно с этим Виктора подхватил вихрь маны — и отбросил прочь, словно невесомую пушинку. Благо, проклятый сумел сгруппироваться и приземлился без какого-либо вреда для себя… если не учитывать «божественную» ману, буйствующую в его теле.
