Два шага назад (СИ) - Булаев Вадим

Речь же его стала из простецко-добродушной жёсткой, злой.

— А ты сможешь, — почти кричал вербовщик. — Спать в одном помещении с людьми, которые могут убить за косой взгляд? И ничего им за это не будет! Прилетит пуля в затылок — пикнуть не успеешь! А если по пьянке они тебя всем взводом отсасывать заставят?! Руки скрутят, передние зубы выбьют, чтобы не грызанул, и будешь чмокать змей одноглазых. По очереди, у каждого! Потом что?! В суд побежишь? К офицеру?.. Как думаешь, сколько тогда проживёшь? Стукачей нигде не любят… Разобраться решишь? Сам? С винтовкой? И нахрена ты, такой психопат, бригаде сдался?! — мне в лицо брызнуло слюной — мужчина почти впал в ярость. — Что делать будешь?! Что?..

— Ничего, — с каменной рожей выдохнул я. — Не стану до такого доводить.

— Да кто тебя спрашивать будет?! — ярился Махао.

Он не скрывал подвоха. Ответить на этот вопрос однозначно невозможно, и вербовщик это знал.

— Вот когда случится, тогда и буду думать, — исподлобья бросил я, отдавая должное его артистизму.

Разозлить меня ему не удалось, как и вывести из себя.

А на что злиться? На то, что человек выполняет свою работу, отсеивая непригодных кандидатов на подступах? Так правильно это, одобряю. Чем больше народу испугается сейчас, в этом кабинете, тем меньше возни с трусами в последующем.

… Пошумев ещё немного, он прошёл к столу и достал упрятанный в пластик буклет с рыцарским кулаком на первой странице. Небрежно бросил мне на колени.

— Читай. Официальная позиция бригады по основным вопросам.

Чтиво оказалось занимательным. В нём, без всякого официоза, расписывалось, что с момента подписания контракта я перестаю принадлежать себе и всецело становлюсь имуществом «Титана», с которым он волен делать всё, что вздумается. Что я стану пушечным мясом, бесправным куском дерьма и что так лелеемая мной мечта о новых документах откладывается на неопределённый срок. Что, оказывается, пять лет оттрубить — мало. Потребуются ещё и положительные характеристики от сослуживцев, и разрешение отцов-командиров.

— По факту, — мужчина в шортах тонко подметил момент, когда я изучал раздел о смене личности, — новые ID ещё не получил никто и как это будет происходить — неизвестно. Бригада существует только четыре года, а по правилам надо минимум пять лет отслужить. Переменят парламентарии завтра законы, отменят нужные пункты, и все твои потуги насмарку…

Продолжение текста тоже не лучилось оптимизмом. Через слово шло упоминание о смерти, слепом подчинении приказам, казарменном положении, жесточайшим карам за провинности и просто по настроению начальства, вплоть до вылета со службы или трибунала. Отдельным пунктом уточнялось, что жалование в полном объёме боец получает только в конце контрактного года, до этого довольствуясь пятнадцатью процентами от ежемесячных начислений. Красивый ход. Этот год ещё прожить надо. Сплошная экономия.

Вернув буклет, я вновь настоял на своём:

— Подходит.

Махао передёрнуло, а на лице образовалась гримаса отвращения. Поджав губы, он указал на турник.

— Умеешь?

— Немного.

— Покажи.

Допив воду, выполнил указание. После десяти подтягиваний от меня потребовалось изобразить уголок, затем подтянуть носки кроссовок к перекладине. Ничего сложного для того, кто со спортом хоть немного дружен.

— Хватит, — раздражённо пробурчал вербовщик. — Отжиматься не будем. Вижу, ты не полная размазня. Поехали…

— Куда?

— К врачам. Посмотрим твоё физическое состояние… Да не бзди, при мне тебя копы не тронут. Про то, что ты под защитой бригады, пока мы с тобой валандаемся — чистая правда.

… Дальше он отвёз меня на собственной машине в больницу, где доктора всесторонне изучили мою персону.

Медицинское заключение, выданное под вечер, вконец огорчило Махао.

— Здоров, суставы в норме. Не наркоман, зрение стопроцентное… Ну, твой выбор, парень… Завтра приходи. Продолжим.

Задумался. Новость не радовала. Последнюю ночь я провёл на замороженной стройке, почти за городом, и возвращаться туда совершенно не хотелось.

— Чего насупился? Некуда идти? — понимающе усмехнулся вербовщик. — Совсем?

— Да.

— Эх… Ну, поехали обратно. Помогу.

Вернувшись в офис с уже отсутствующей секретаршей, он провёл меня к дальней двери.

— Пересидишь тут. И чтобы был порядок! Завтра выпущу.

Вербовочный пункт оказался подготовлен и к таким рекрутам, как я. За дверью оказалась чистая комнатка без окон с койкой, санузлом, тумбочкой и визором на стене. Имелись и пищевые рационы.

***

… На следующий день, после обеда, состоялся крайне неприятный разговор.

— Парень, — негромко начал Махао, устроившись поудобнее за рабочим столом. — Ты же понимаешь, что вся эта политика конфиденциальности — полная туфта и подноготную всех кандидатов проверяют досконально?

— Угу.

— Радует. Поэтому позволю себе несколько нарушить правила бригады и спрошу: кто ты такой? За правым ухом — чип-синхронизатор Федерации в состоянии активной маскировки, анализ твоей мочи и крови показывает набор микроэлементов, присущих добавляемому в воду коктейлю из набора пехотных подразделений всё той же Федерации. Полезный, кстати, для здоровья коктейльчик… Но его мы обсуждать не станем. По заключению врачей, в последний раз ты принимал это пойло примерно месяц назад, плюс-минус неделя. На гражданке такой не продают… А по полицейской базе ты — Готто Ульссон, разыскиваемый за серию мелких краж и грабёж. Вот только Готто Ульссона никогда в природе не существовало. Человек в картотеке есть, а прошлого у него нет. Ни в школе, где он учился, о нём ничего не знают, ни в родном городе.

Что-то подобное я и подозревал…

— Ты же понимаешь, — продолжал вербовщик. — Мне проще дать тебе пинка под жопу и прогнать восвояси, чем заполучить комок проблем.

— Понимаю.

— Тогда расскажи мне что-нибудь такое, чтобы я расплакался и заорал: «Верю».

Эх… была не была!

— Я дезертир. Родом не отсюда. Готто Ульссон — придумал, чтобы людям представляться. Подобрал через здешний шуточный сайт, генерирующий случайные имена и фамилии. Про якобы родной город и прочие сведения ничего не знаю. Может, копы вписали, когда личность устанавливали. Чтобы начальство меньше орало. А заодно и чужие грехи повесили для повышения статистики.

Последнее звучало бредово, однако я боялся запутаться во вранье и предпочёл выдавать правду по максимуму. Отступать мне некуда, вся надежда на продуманность покойного Брока. Ему бы тоже задавали аналогичные вопросы, и других вариантов рассказа о пережитых злоключениях я не видел.

Буду верить в политику бригады по защите своих питомцев и кандидатов в их ряды. В крайнем случае — выгонят, но копам не сдадут. Принципиально, ради поддержания имеющейся репутации.

— Ой, как интересно, — притворно удивился Махао, пуча глаза и прижимая ладони к щекам для пущего эффекта.

Но я на издёвку не повёлся.

— Нёс службу на маяке Федерации. Том самом, который расколошматили при вражеском налёте. Вместе с выжившими отступил, после сбежал.

— Почему?! — тут же уцепился за этот факт мужчина.

— Из-за возможного второго налёта. Мы на грузовой платформе уходили. По открытой местности. Я предпочёл отстать. И не жалею. Парни никуда не доехали… Искал инфу по новостям — глухо… Чипы в активную фазу сержант перевёл при выезде. Считал, что мы на войне. По инструкции.

Последнее можно проверять до посинения. Знакомый с устройством и правилами охранных подразделений поймёт всё правильно, а незнакомый — выяснит, если совсем припечёт.

Про клинику умышленно не упомянул. Если официальные СМИ промолчали о солдатах Федерации, то событие явно засекречено. Ну и список выживших тоже нигде не публиковался. Мы этот момент с Ежи и Сквочем много раз обсуждали.

— А в посольство пойти не судьба? — прищурившись, поинтересовался Махао и откинулся на спинку стула с таким видом, будто бы меня раскусил и поймал на детских нестыковках.