Кинетик (СИ) - Анин Александр

В первую очередь он занялся обувью. Пока он смог позволить себе обычные поршни, но и в них было гораздо теплей чем босиком, особенно на намотанную портянку. Поршни обувь довольно простая, и сделал он её быстро, а вот с волчьими шкурами на куртку провозился долго, но всё же сшил. Правда с пуговицами заморачиваться не стал, а сделал её на кожаных шнурках, которые через дырку завязывались на бантик.

Небольшой запас дров у него был, поэтому он смог провести свой эксперимент и, покрыв три четверти обуха ножа жидкой глиной, засунул его в горшок с углями. Немного подумав, он отправил туда и шилья, а потом поместил закрытый горшок в обильные жаркие угли.

Несколько часов он поддерживал жар, поглядывая на раскалившийся горшок, но в конечном итоге, посчитал, что этого достаточно и оставил горшок остывать. Вернулся он к нему только на следующий день. Открыв горшок, он увидел, что ручка на ноже сгорела и надо делать новую, а ещё как-то провести термическую обработку. Пришлось идти за помощью к кузнецу.

Кузнец поругался на непутёвого, но клинок нагрел, и, макнув лезвием в воду, проверил на прямость клинок, пару раз стукнув по нему, недолго покрутив над огнём, снова макнул в воду. Подмастерью было поручено набить на хвостовик кусок палки, после чего тот неплохим ножом на черновую вырезал ухватистую ручку. Доводить ручку Серому пришлось самому, и в этом ему хорошо помогло закаленное шило, острые рёбра которого позволяли легко скоблить дерево.

После заточки нож стал резать на изумление замечательно, а вот на калёное шило у Сергея были другие планы. Он начал его метать с помощью телекинеза. Камушки зимой все под снегом, а такой козырь как закаленное шило может помочь и в лесу и, в случае новой битвы.

Морозы крепчали, и если бы не помощь жителей посёлка, поделившихся с ним тёплыми вещами и обувью, то Сергей бы тогда не выжил, ведь в поршнях по снегу за дровами не выйти, а дырявое жильё требовало огромную массу топлива.

******

Долг платежом красен, поэтому Серый всю зиму помогал с дровами позаботившимся о нём людям.

Постепенно его навыки метания предметов выросли настолько, что спугнув в лесу глухаря, он сумел его сбить с дерева камнем, воспользовавшись именно телекинезом. Так у него начало получаться охотиться, что он и стал делать при любой возможности.

В конце зимы селяне собрали обоз, и Сергею пришлось идти в его сопровождении. Впрочем, не он один был привлечён к этому. Впервые ему пришлось в этом теле покинуть деревушку и направится куда-то далеко.

Сани поскрипывали в такт движения коней, а десять возов везли мешки с излишками зерна, корзинами, сеном и заготовленной пушниной. Едущие на возах неспешно переговаривались, и только Серёга всё время чувствовал себя тут не в своей тарелке, поскольку не понимал речи местных.

По ночам его ставили в караул, и он добросовестно ходил по наружному кругу с копьём в руках, а днём отсыпался, прижавшись к копне сена в санях. Пару раз они миновали деревеньки, а на седьмой день он увидел большой город, окружённый каменной стеной. Именно около него он тогда появился в этом мире, но тогда боль затмевала разум, и в памяти остались только смутные воспоминания.

Заметив, что он проснулся и во все глаза рассматривает приближающиеся высокие стены, возница указал на город рукой и сказал:

— Юзентор.

Сергей посмотрел на него с удивлением и кивнул головой, что понял.

Город окружала стена, сложенная из грубо отёсанного природного камня, высотой метров в восемь, и на этом весь прогресс данного места заканчивался. За стеной были те же полуземлянки и невысокие деревянные дома. Только дом правителя возвышался на пару этажей потемневшими от времени брёвнами. Именно к нему и направлялся обоз.

Короткие переговоры, и мужчины начали перетаскивать мешки, шкуры и часть сена, а под конец вообще получился сюрприз, поскольку его передали в распоряжение какого-то воина, который оценил его на внешний вид и, кивнув старшему обоза, указал Сергею на дверь, в которую нужно было идти.

Когда выяснилось, что новичок не понимает, что ему говорят другие, то было много шума, в результате которого его отконвоировали в кузницу к мастеру, которого звали Рененг, где ему вручили большой молоток, и он начал стучать по нагретому до жёлтого цвета, похожему на губку, металлу.

За пару дней он смог сопоставить команды мастера типа «бей, стоп» и не выглядел полным идиотом, внимательно наблюдая и запоминая то, что делал мастер. Всё остальное общение опять было жестами.

Недели через три мастер поставил его ковать наконечники стрел. Работа кропотливая, но не особо трудная. Уже третий наконечник у него вышел на хорошем уровне, и он получил одобрение мастера, который с удовольствием спихнул на него эту кропотливую, но нудную работу. Сам же мастер Рененг с другим помощником занимались варкой тигельной стали, но и тут Сергей оказался в более выгодном положении, поскольку помощник только и делал, что часами качал меха, а Сергей и сам практиковался, и процесс подсматривал и запоминал.

Из загубленных наконечников он сковал себе ещё двенадцать шил. В этот раз горшок под цементацию он лепил сам и со временем смог их подвергнуть цементации и закалить.

В начале весны список ассортимента увеличился, и Сергею доверили ковать наконечники копий. Они по-прежнему делались из дрянного железа, но доспехов как таковых тут не было, и такие железки вполне справлялись с задачей.

В конце весны им стали привозить новую болотную руду и древесный уголь, и мастерская занялась только переплавкой руды, готовя запас железа на следующую зиму.

Денег за работу Сергей не получал. Работал за еду. Тут жилось сытнее, но и работа была гораздо сложней и физически более тяжёлая. Новую одежду никто выдавать не спешил, и все намёки жестами с демонстрацией протёртых в штанах дыр, мастером игнорировались, что заставило Сергея основательно задуматься.

К моменту, когда чаша терпения окончательно переполнилась, Сергей уже освоил и ковку топора и изготовление ножей и более длинных клинков, но идти пока было некуда, так как язык ему не давался. За прошедший год он выучил буквально десять слов, и то, всё это было очень приблизительно.

Выхода не оставалось и пришлось укорачивать подол рубахи и имеющуюся ткань пускать на заплатки, а заодно он сшил кармашки под шилья, которые в нашей метрической мере представляли из себя восьмисантиметровые четырёхгранные иголки, с сечением квадрата в четыре миллиметра в основании. Воспринимались эти шилья самим Сергеем как оружие последнего шанса, так как считал, что при его умении в честном ножевом бою толку мало.

Он вообще подумывал продать нож, чтоб купить ткани на новую одежду, ведь осень не за горами, а встречать холода с голым задом было страшновато. Новое место жительства не посёлок, где контуженному защитнику люди оказывали хоть какую-то материальную помощь. Здесь же всем на него было плевать, лишь бы работал. Вот только такое отношение его не устраивало, правда и выхода пока не было.

В середине осени появился проблеск надежды, поскольку он случайно застал на подворье конец какого-то конфликта, где парень сидящий на коне выкрикнул своему недругу:

— Коня моего в задницу поцелуй! — и, поддав своему скакуну плёткой, умчался вдаль.

Кто это был? Откуда он? Но факт в том, что в этом мире были люди, говорившие на его родном языке. Как их найти и что будет, если он начнёт выдавать инородные слова?

С того дня он стал выходить на базарную площадь в торговый день и слушал народ.

Мастеру его отлучки не нравились, но Серому было откровенно пофигу, правда до тех пор, пока после очередного похождения ему не всыпали плетей, под одобрительные кивки мастера. Настучал, скотина. Только вот для Сергея такое отношение было дико, ведь он себя рабом не считал.

Десяток плетей разодрали спину, и бессонная ночь после этого сделала его злым. Шевелиться было больно, и он продолжал лежать на лавке, когда время пришло идти на работу. Мастер появился практически сразу и снова пришёл с парнем с плёткой. Пришлось вставать и идти и, к тому же, работать без кормёжки до самого ужина, на который получил половинную пайку.