Сергей Шведов - Тайны острова Буяна

— А вы действительно экстрасенс?

Вопрос этот мне задала умопомрачительная брюнетка с большими, выразительными карими глазами, вероятно активная участница трагически завершившегося действа, если судить по простыне, облегающей ее пышные формы. Я уже собрался ей представиться, но меня опередил монтировщик, стоявший поблизости и косивший в мою сторону хмельным глазом:

— Дон Жуан он. Его командор в преисподнюю утащил.

— Ах, перестаньте, Сева, — махнула в его сторону рукой брюнетка.

— Мамой клянусь, — обиделся монтировщик. — Собственными глазами видел, как они провалились.

Я не стал опровергать настырного Севу по той простой причине, что изложенный им факт имел место в моей биографии. Очень может быть, что монтировщик находился в тот момент в зале среди немногочисленных зрителей.

— Чарнота Вадим Всеволодович, — склонился я в поклоне перед очаровательной брюнеткой.

— Анастасия Зимина, — протянула мне руку красавица.

Судя по тому, как часто задышал за моей спиной Боря Мащенко, этот жест ему показался предосудительным. Скорее всего, он был неравнодушен к Зиминой гораздо в большей степени, чем к театру. И именно этим обстоятельством объяснялось его присутствие на скучнейшем постмодернистском спектакле.

— Он женатый, — сказал из-за моей спины Боря. — И вообще, зверь, каких поискать.

— Как интересно, — обворожительно улыбнулась мне Анастасия.

К сожалению, нашему с актрисой Зиминой содержательному разговору помешал директор Кругликов, разгоряченным шаром выкатившийся на сцену. В выражениях Анатолий Степанович не стеснялся. Из его сбивчивого рассказа мы все-таки уяснили, что органы в который уже раз не проявили расторопности и сочли заявление уважаемого человека по поводу пропажи заслуженного артиста глупой шуткой.

— Нет, как вам это понравится, — всплеснул руками Кругликов. — Я здесь весь как на иголках, а они и в ус не дуют. Это же скандал! Форменный скандал!

— Скажите, — вежливо прервал я расходившегося руководителя, — а в вашем спектакле некий Йо случайно не упоминался?

— Не понял? — честно признался Кругликов.

— Господин Чарнота намекает на мат, — по-простому пояснила директору Зимина.

— Ах, вы об этом, — смущенно откашлялся Анатолий Степанович. — Нет, я был против. Категорически. Но ведь искусство! Поймите нас правильно, господин экстрасенс. Режиссер настаивал, и мне пришлось уступить.

— А как насчет Камасутры?

— Исключительно в легкой и никого не шокирующей форме. Хотя Пинчук настаивал на большей откровенности. Но здесь ему не столица. Я, знаете, костьми готов был лечь. Не могу же я допустить, чтобы во вверенном мне театре утвердился разврат в самых непристойных формах.

— Искусство требует жертв, — томно заметил стоящий напротив меня стройный гражданин с искусно наложенным гримом.

— Прекратите немедленно свои провокации, Ключевский! — взвился Анатолий Степанович. — Вы мне это моральное разложение бросьте.

— А режиссер был на премьере? — поспешил я прекратить закипающую ссору, которая могла далеко увести нас от сути разговора.

— В столицу он укатил, — махнул рукой Кругликов. — Заварил, понимаешь, кашу, а я теперь расхлебывай.

— Это он привез пьесу?

— Нет, — отозвался на мой вопрос Ключевский. — Пьесу написал наш местный драматург, Ираклий Морава.

— Он что, грузин?

— Это Ванька грузин?! — засмеялся Ключевский. — Да вы что, господин экстрасенс. .

Из дальнейших расспросов выяснилось, что в миру драматург Ираклий Морава известен как Иван Сидоров. И человек он со странностями, во всяком случае, на этом настаивал господин Ключевский. Господин Кругликов, как человек более прямолинейный, обозвал Ивана Сидорова натуральным психом, алкашом и даже возможным наркоманом.

— Глюки у него бывают, это точно, — поддержал директора Ключевский, — а в остальном милейший человек, смею вас уверить.

— Хороши глюки, — вспенился Кругликов. — Вы знаете, что мне заявил этот паразит за день до премьеры?! Оказывается, ему эту пьесу заказал Люцифер. Можете себе представить, господин экстрасенс, с каким контингентом приходится иметь дело.

— Да не Люцифер, Анатолий Степанович, а Асмодей, — снисходительно поправил директора Ключевский.

— А в чем разница-то? — удивился Кругликов.

— Люцифер покровительствует гордецам, — пояснил знающий актер, — а Асмодей опекает сластолюбцев.

— Да пропади они все пропадом, — выпалил в сердцах Кругликов. — И вы вместе с ними. То есть, извиняюсь, я не то хотел сказать.

Анатолий Степанович прикрыл рот ладошкой и затравленно огляделся по сторонам. Наверное, пересчитывал имеющийся в наличии персонал. Все вроде были на месте, и Кругликов слегка успокоился.

— А почему Ираклий Морава не был на премьере? — спросил я.

— Да я бы его на порог не пустил, — взъярился Кругликов. — У него же запой. Он на четвереньках передвигается.

Сразу скажу, меня заявление пьющего драматурга по поводу Асмодея насторожило. Как говорят в таких случаях шибко умные люди — дыма без огня не бывает. А уж когда в этом дыму за здорово живешь пропадает заслуженный артист, то поневоле задумаешься: а не был ли тот огонь адским? Одним словом, мне следовало повидаться с Ираклием Моравой и навести у него справки о заказчике мистической пьесы, чья постановка повлекла за собой столь печальные последствия.

Сопровождать меня к проштрафившемуся драматургу вызвались Ключевский и Зимина. Ну и, разумеется, Боря Мащенко, которого просто охватил азарт охотника. Пока артисты переодевались, я навел справки у Крутикова по поводу режиссера Пинчука. Анатолий Степанович отозвался о столичной знаменитости в самых возвышенных тонах. И в первую очередь напирал на то, что Пинчук ставил спектакли в десятках театров по всей нашей необъятной стране, но актеры у него прежде никогда не пропадали.

— То есть Пинчук человек известный в театральных кругах?

— Да помилуйте, господин Чарнота, — возмутился Кругликов, — что значит, известный? Это же мировая знаменитость! А денег он с нас слупил столько, что опустошил театральную кассу на много месяцев вперед.

Я Анатолию Степановичу поверил. В конце концов, человек не первый год крутится в театральном мире и, надо полагать, знает всех его гениев наперечет. Вот только непонятно, как же он при своих познаниях и несомненной опытности так глупо прокололся с этим алкоголиком Сидоровым-Моравой.

— Я вас умоляю, господин Чарнота, — всплеснул пухлыми руками Кругликов, выслушав мой прямой вопрос, — а где я вам найду трезвенников среди драматургов? А потом, постмодернистская пьеса — это вам не соцреализм, ее на трезвую голову не напишешь.

После этого заявления мне не оставалось ничего другого, как раскланяться с господином Крутиковым и отправиться на поиски получившего производственную травму головы драматурга.

Актриса Зимина расположилась на переднем сиденье, рядом с Борей, а мы с Ключевским — на заднем. Актер не выглядел особенно расстроенным, видимо, шок от пропажи Закревского уже прошел и природное легкомыслие потихоньку брало верх над предложенными жизнью горестными обстоятельствами. Возрастом Ключевский вряд ли превосходил меня, то есть было ему около тридцати. Мы с ним довольно быстро нашли общий язык и даже прониклись взаимной симпатией.

— А мне Закревский о вас рассказывал, Чарнота, — скосил на меня насмешливые глаза артист. — Вы что, действительно зверь апокалипсиса или Аркадий приврал, по своему обыкновению?

— Да ничего он не приврал, — обиженно отозвался от руля Боря Мащенко. — Чарноту ФСБ хотела арестовать за его штучки, но у них подходящей камеры не нашлось. А потом, у нас даже статьи нет для демонов. Можете себе представить, Анастасия, демоны есть, а статьи на них нет?!

— Могу, — охотно отозвалась очаровательная брюнетка. — А чем падший ангел отличается от обычного человека?

— Ну, — задумчиво протянул Боря, — мало ли… В карты ему везет. В рулетку он миллион выиграл.

— И все? — разочарованно протянула Зимина.

— А разве мало? — удивился Мащенко.

— Хотелось бы большего, — вздохнула Анастасия. — Скукотища кругом невероятная. А хочется чего-нибудь необыкновенного. Вот вы, Борис, мужчина представительный, богатый, а вот изюминки в вас нет.

— Это вы зря, — заступился я за незаслуженно обиженного Мащенко, — Боря у нас человек замечательный. Артистическая натура.

— Приехали, — сказал Ключевский, тронув водителя за плечо. — Вон его окно светится на пятом этаже.

Проштрафившийся драматург жил в ничем не примечательном панельном доме. Таких в нашем городе десятки, если не сотни. И мне было не совсем понятно, почему именно эту скромную девятиэтажку нечистая сила избрала для своих малокультурных экспериментов.

— Вас проводить? — спросил Ключевский.

Похожие книги на "Тайны острова Буяна", Сергей Шведов читать полностью, без сокращений.

Людмила Корнилова - Тени

Андрей Астахов - Щит Найнавы

Айрин Эльба - Лучшее впереди.

Айрин Эльба - Лучшее впереди.

Рэймонд Франц - Кризис совести