Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Притихший парнишка, заметив, что конвоир заболтался с важным человеком, резко присел, одновременно рванувшись в сторону. Туника затрещала, но выдержала, а незадачливый беглец заработал пинок по тощим ягодицам.
— Пусть нидосцы сами разбираются со своими крысятами. Вот отправит тебя судья в каменоломни или на стройку в порту, узнаешь, как масло воровать и притворяться келлуанином!
— Я из народа Великой реки! — вскричал парнишка. — Из Абидоса!
— Гляди, какой мошенник и наши города знает! — пробормотал воин со смесью гнева и уважения.
— Из Абидоса? — брови жреца взобрались на лоб.
— Да! — запальчиво подтвердил мальчик. — Моя мать была служанкой у господина Каралума, писца из Дома людей!
Тусет сунул руку в висевшую на плече сумку и достал золотую цепь с серебряной коброй.
— Знаешь, что это?
— Вы пророк из храма Сета, господин?! — вскричал парнишка, а воин, сглотнув слюну, зачем-то встряхнул обалдевшего пленника.
Жрец подумал, что возможно этот оборванец послан ему богами. После того, как его помощник Фубис узнал, куда им предстоит отправиться, он ныл все двадцать дней, пока искали подходящий корабль отправлявшийся на край света, а вчера вечером свалился с приступом лихорадки. Тусет подозревал, что парень просто испугался и напился настойки утьяна.
Его соотечественников нельзя было назвать домоседами. Они часто и охотно отправлялись в паломничество по многочисленным храмам. Но покидать свою страну решались очень немногие. Зажатые с запада Банарской пустыней, с востока Айханскими горами, келлуане жили в узкой долине Лаума, крепко связанные с Великой рекой. Тысячелетия их существование зависело от Лаума. Даже после смерти дух келлуанина путешествовал по зеркальному отражению Великой реки, протекавшему в подземном мире. Поэтому они чувствовали себя очень неуютно вдали от её благословенных вод. Только приказ владыки мог заставить их пуститься в дальнее путешествие, с риском погибнуть вдали от родины и остаться без надлежащего погребения.
Тусет являлся одним из немногих, кто странствовал по собственной охоте, хотя сейчас формально выполнял поручения верховного жреца Сета в Абидосе. И сейчас он остался без спутника. Капитан корабля ни за что не соглашался подождать хотя бы три — четыре дня, за которые жрец мог бы подыскать себе слугу. А брать первого встречного в Нидосе, было бы самоубийством. Недаром город этот считался сосредоточием зла и всяческих пороков.
— Как тебя зовут? — спросил он у мальчишки.
— Айри.
— Это же либрийское имя, негодяй! — вскипел воин. — Ты посмел обмануть первого пророка храма Сета!!
— Второго пророка, — автоматически поправил жрец и разочарованно отвернулся.
— Анукрис! — вскричала пленник. — Меня зовут Анукрис, господин. Это уже здесь меня стали называть Айри.
— Так ты девчонка?! — удивился солдат.
Тусет вгляделся пристальнее в нескладную фигурку и понял, что принял хрупкость и изящество за худобу, а мягкие линии лица за не прошедшую детскость.
— Моя мама Сокария служила в доме господина Каралума, — торопливо затараторила девочка. Четыре года назад его перевели инспектором в какую-то деревню в дельте. Корабль попал в бурю, все утонули, меня выловили матросы с какого-то корабля и продали здесь…
— Ты сбежала? — поинтересовался жрец.
— Нет, господин, — замотала грязной шевелюрой Айри-Анукрис. — Год назад мою… хозяйку убили, и я осталась одна.
— У тебя остались какие-нибудь родственники? — продолжал Тусет расспрашивать девочку.
— Тетя. Она прислуживала в храме Баст, где она сейчас, я не знаю. И дядя, он рыбак, в Абидосе живет…
— Ты хочешь к ним вернуться?
В глазах его собеседницы мелькнуло откровенное недоверие. Она выпрямилась, насколько это позволила тяжелая рука воина на плече, и тихо ответила:
— Конечно. Не знаю только, нужна ли я им.
— Я отправляюсь в далекое путешествие, и мне нужна служанка, — напрямик сказал жрец. — Будешь мне служить?
Девочка поглядела на него исподлобья.
— Мне придется с тобой спать?
Второй пророк рассмеялся, а солдат похабно усмехнулся.
— Нет. Я предпочитаю женщин постарше. Меня не привлекают сопливые худышки. Не бойся, тебя никто не обидит.
— Тогда я готова слушать твой зов, господин, — она сделала попытку поклониться.
— Ты отпустишь её со мной, храбрый воин? — обратился Тусет к солдату.
— Да, господин.
Жрец вытащил из сумки медную либрийскую лепту.
— Вот возьми. Прости, что так мало, но у меня впереди дальняя дорога.
— Благодарю, мудрец, — поклонился довольный воин. Он мог, конечно, отвести её в Веселый квартал. Там всегда есть спрос на любой живой товар. Но туда еще надо идти, искать покупателя, делиться с десятником, который, наверняка, узнал бы о такой торговой операции своего подчиненного. А здесь он избавился от хлопот, помог знатному служителю бога мудрости, да еще и заработал на кувшин пива.
Солдат посмотрел вслед жрецу, который в сопровождении спутников шел по длинному пирсу и, подбросив монетку, спрятал её в пояс.
Тусет шлепал кожаными сандалиями по толстым брусьям, внимательно разглядывая выстроившиеся вдоль причала корабли. Где-то здесь его ждет судно, которое должно отвезти его на край света. Вдруг его тихо окликнула новая служанка.
— Господин.
Жрец скосил глаза на шагавшую чуть позади девочку.
— Можно, вы будете называть меня Айри, пока мы не вернемся домой.
Удивленный второй пророк остановился. Замешкавшиеся носильщики едва не врезались ему в спину.
— Ты стыдишься собственного имени? — хмуро спросил он.
— Нет, нет, господин, — замотала она грязной головой. — Просто…
— Если ты просишь не называть своего имени, значит, на это есть причина? — поинтересовался Тусет.
— Есть, — вздохнула девочка. — Моряки считают всех наших женщин жадными до мужчин… шлюхами. Некоторые девки в публичных домах специально называют себя келлуанскими именами.
— Не знал, — вскинул брови Тусет и еще раз окинул служанку оценивающим взглядом. Худенькая, грязная, босые ноги в цыпках.
— Хорошо, — согласился он. — Я буду звать тебя Айри.
— Благодарю, господин, — поклонилась служанка.
Корабль с громким названием "Бороздящий стихию" примостился почти в самом конце длинного пирса. Хозяин, он же капитан даросец Нарон из Смора, предупрежденный матросами, встретил жреца у трапа.
— Здравствуй, маг, — он поклонился, расправив складки шерстяного плаща, накинутого поверх синей, длиннополой туники, из-под которой торчали волосатые ноги в коротких до середины икр, широких штанах. — А это что за пацан с тобой?
— Моя служанка Айри, — представил девочку жрец, ступая на трап.
— Э нет! — замахал руками капитан. — Ты заплатил только за одного пассажира. Мы договаривались, что твой помощник будет помогать моим матросам с готовкой, уборкой и всем, чем потребуется. А ты вместо него привел какую-то грязную соплячку!
— Мой помощник заболел, — пояснил Тусет. — Ты же не захочешь ждать, пока он выздоровеет?
— Конечно, нет, — даросец стоял, не делая попыток помочь престарелому жрецу. — Но тебе придется доплатить за еще одного пассажира.
Айри испуганно пискнула. Второй пророк нахмурился.
— Моя служанка тоже будет помогать вам.
— Ну, если ты еще позволишь нам ей попользоваться, — протянул Нарон. — После того, как мы её слегка отмоем…
— Кажется, ты не собирался пользоваться моим помощником, — повысил голос Тусет.
Даросец крякнул. Среди его народа такие изыски, мягко говоря, не приветствовались.
— Поэтому Айри будет делать то же самое, что и мой помощник, — закончил жрец.
— Кое-что у неё точно не получится, — вздохнул Нарон.
— Что же это? — насупился жрец, начиная злиться.
— Она не сможет стоя помочиться с корабля! — капитан громко засмеялся, очевидно, считая свою шутку очень остроумной.
Энохсет опустил лук и без сил повалился на траву. Проклятая коза исчезла за гребнем скалы, а он уже давно не в том возрасте, чтобы легко скакать по скалам. Сердце стало колотиться как пойманная в силок птица, руки дрожат, и нет в них больше той силы. Уже пять лет, как пришлось перейти с боевого лука на охотничий. Да и тот натягивать все труднее.
— Надо вставать, — сказал он сам себе. — Если конечно хочешь мяса.
Изюм, яблоки и даже рыба уже стояли у него в глотке, а хлеба Энохсет не пробовал уже два года, с тех пор как остался совсем один. В кладовой еще стоят корзины с зерном, но перетирать их в муку у старика нет ни сил, ни желания.
Оставалось только побаловать себя вареным мясом. Хорошо, что во время эпидемии люди догадались выпустить коз из загона. За восемь лет они расплодились, спасаясь от одичавших собак на высоких кручах.
