Дорофея Ларичева - Искры и зеркала
Что теперь? Собирать вещи не нужно. Завершать дела? Какие? У нее их нет. Разве что поставить дополнительную защиту на боевой остров в макросети. Но кто в здравом уме на него сунется, рискнет сохранностью чипа?
Сдать ценное имущество на хранение? Дора обвела взглядом бело-розовые стены квартиры-ячейки. Узкая кровать возле встроенного в стену гардероба, стол и стул, засохший трупик фикуса на подоконнике, пара Борькиных акварелей на стене – вот и все ее богатство. Родительская комната уже год заперта на ключ, ценные вещи отправились на орбитальную станцию.
А ведь она сама могла сейчас смотреть на Землю в иллюминатор, заниматься биопоселениями, как родители. Не захотела и ни секунды не жалела о решении. Отравленный воздух родины приятней затхлой искусственной атмосферы, искусственной гравитации, синтетической пищи, одних и тех же лиц изо дня в день. Значит, остается ждать, общаться в Сети с другими безумцами, решившимися на миграцию. Она самостоятельная, смелая. Значит, справится.
Доре не было семнадцати, а она уже распоряжалась имуществом, счетами, с четырнадцати лет была подключена к макросети напрямую, тогда как большинство ее сверстников только начинали осваивать возможности процессоров-имплантантов. Именно поэтому Доре в числе первых выдали школьный аттестат, закачали итоговый минимум знаний и отправили в руки Комиссии по труду.
Решение Комиссии стало неприятным сюрпризом. Провести год на занюханном заводике на окраине: половину двенадцатичасового рабочего дня контролировать работу своего участка сборочной линии, а другую половину проверять качество сборки всяких разных механизмов. И только потом получить повторный шанс на пересмотр ее дела. Для нее, гражданки второго ранга класса В, слишком унизительно! Того же Борьку, ее безответную любовь на протяжении всей школы, отправили стажироваться в трейдинговую компанию, а он рангом ниже!
Конечно, девушка трезво оценивала свои шансы отыскать занятие по душе. Таких, как она, миллионы – молодых, дерзких, нахватавшихся в сети крупиц знаний от всех наук, не имеющих средств на глубокую специализацию. Дорофея не была ни гением-самородком, ни удачливой шарлатанкой. Но свято верила: ей бы стартовый капитал и тогда…
Увы, даже участие в создании двух крупных инсталляций не позволило ей заинтересовать серьезные компании или привлечь инвестора для начала своего дела. Она не отчаялась, засучила рукава. Деньги Дора собирала весь предыдущий год, работая сутками и в Сети, и в реале. Сортировщица на конвейере, продавщица, потом рекламный агент, параллельно с этим программист и конструктор реальностей, порой хакер…
Она поставила на это все, что имела, почти накопила на свой проект, пусть слабенький, убогонький, но свой. Но от комиссии по труду пришел приказ – пройти внеочередную, а, значит, платную вентиляцию, и брешь в бюджете стала фатальной для планов.
Нановентиляция легких. Что может быть противнее? Представьте, что сотни и тысячи нанороботов забираются к вам в кровь, чистят клетки, отскребают с легких скопившуюся там грязь. Думаете, безболезненно? Размечтались.
В последние месяцы мысли о миграции посещали Дорофею все чаще и настойчивее. Она была готова бежать неведомо куда, рисковать жизнью, лишь бы не видеть распростертого внизу города, в котором она значит меньше, чем автомобильный выхлоп. Как назло, рядом нет родителей или друзей, которым можно было пожаловаться, попросить защиты. Только приятели по макросети. И еще Бета – Дорина надежда и искушение. Да, она согласилась на «временную миграцию», как гласил составленный Бетой контракт. Она ничего не подписывала, пробу биоматериала не высылала и даже не ставила ментальной печати на первоначальное соглашение. Никакой суд мира не обяжет ее выполнять обещанное, если она сама не пожелает. Хотя, кого она обманывает, все уже решено.
Пальцы коснулись кнопки встроенного в стену терминала, включая камеру, пробуждая черное панно экрана. Дорофея вымученно улыбнулась своему изображению и тихо сказала:
– Привет, мама и папа. Я мигрирую. Не навсегда, не думайте. Через три года я заработаю уйму денег и вернусь! Но не надейтесь, что тогда выберу космос.
Она перевела дух. Наконец-то сказала. Пусть больше не пытаются ею манипулировать, не шантажируют, не отсылают сообщения в школу, убеждая ее разделить свою судьбу. С тех пор как их семейный юрист погиб во время демонстрации противников РКИСа, не было силы, способной заставить девушку передумать.
– Я посвящу свою жизнь макросети. Через несколько дней я отправлюсь в другой мир за новыми впечатлениями, приличным заработком, свободой. Как-то так. До свидания. Ваша Дора.
Слов больше не было. К чему? Все было сказано два года назад, когда она воспротивилась улететь с родителями, испробовала все аргументы, пока не нашла самый действенный – досрочное освобождение из-под опеки. И осталась на твердой земле. Чтобы теперь впутаться в гораздо более безумную авантюру, чем орбитальные поселения. В миграцию!
Но обо всем по порядку.
В последние семь лет на Земле вспыхнул бум миграции. А началось все с того, что после Второй информационной войны, когда была изобретена макросеть, некто, известный как «Харон с берегов Стикса», выложил в макро… нет, тогда еще просто в Интернет подробную схему устройства ретросдвига.
Представьте, что вы прожили свою жизнь от рождения до возраста Х, взрослели, развивались, а потом вошли в кабину, оставили свое бренное тело замороженным в этом мире, а душой отправились в параллельный, где тоже есть некто очень похожий на вас. Отправились и вселились в двойника в юном возрасте.
Вы перенеслись в собственное альтернативное детство, сохранив память и сознание взрослого человека, но вот незадача – вынуждены вести себя как ребенок, иначе… Тут две причины, мешающие вам развернуться в полную силу.
Первая – будущего мигранта предупреждают: «Возомнишь себя Наполеоном или Эйнштейном – узнаем, отключим криокамеру, а с гибелью родного тела погибнешь сам». На форумах к подобным страшилкам будущие мигранты относились скептически, но полностью не отрицали.
Вторая причина – аборигены. Нет смысла их смущать познаниями в науке и технике (а отправляют, как правило, в менее развитые миры). Местные власти тоже не дураки и о многом если не знают, то догадываются. Вы, такой умненький, попадаете в рабство, из вас выкачивают всю информацию и убивают. Либо просто убивают – охоту на ведьм еще никто не отменял.
В мире Дорофеи ретросдвиг не раз пытались запретить, в основном по инициативе религиозных деятелей. Но разве что утаишь при всеобщей информатизации? Устройства по перемещению появились в нескольких странах, в числе которых оказался и РКИС, появились подпольные центры миграции. Порой люди мигрировали целыми семьями, но не настолько массово, чтобы правительства принялись за репрессии. Со временем, благодаря умелой контр пропаганде, волна любопытствующих сошла на нет, и в собственное прошлое стали сбегать единицы.
Правительство продолжало делать вид, что оно ни при чем. Президент, тщательно выговаривая фразы по-русски, доходчиво объяснял, какое наказание ждет «предателей отечества». На деле власть контролировала все перемещения, самостоятельно решая, кто достоин тихой жизни в ином мире, а кого следует выдернуть из него или уничтожить.
Но Дорофею эти заморочки не интересовали. Она договорилась с Бетой и, как ни странно, даже ощутила облегчение. Ее ждет не стандартный ретросдвиг, а нечто иное, пока опробованное всего лишь несколько раз. Осознание своей исключительности пугало и быстрее гнало по жилам кровь, тонизировало сильнее любого энергетика.
Через несколько дней после памятного разговора Дора запирала квартиру-ячейку с противоречивым чувством в сердце. В течение трех лет она сюда не вернется. Радует, что репутация Беты непогрешима среди будущих мигрантов. Ее ждет приключение и солидная сумма на счет. Сумма, способная изменить ее будущее!
Интересно, выживет ли она там, куда ее отправят, с таким богатым жизненным опытом? Главное, захочет ли снова увидеть закопченное небо родного мира? Она не заглядывала так далеко.
Бета прислал за ней машину. Транспорт выглядел как обычное такси. Только водитель, сверкнув черными очками, коротко поинтересовался:
– Иванова Мария, в Сети Дорофея?
– Да.
– На заднее сиденье.
Стекла потемнели, становясь непроницаемыми. За спиной водителя опустились жалюзи, закрывая пассажирке обзор впереди. Дору окружила вязкая темнота, рассеиваемая единственной зеленоватой лампочкой, чей мелкий кругляш напоминал заплесневевшую луну. Пульсирующая в салоне музыка толчками била в грудь, мешая дышать. Или это запоздалый страх? Нет, сейчас Дора была готова из чистого упрямства отправиться даже не в собственное альтернативное прошлое, а превратиться в доисторического ящера или моллюска. Лишь бы закончилось свербящее в диафрагме чувство неопределенности, вопрошающее: «Что дальше?»
